Шаг в четвертое измерение - Элен Макклой

— Значит, он умер? — тихо спросил Несс.

— Нет, его убили, — ответил я. — Он сообщил, что густой туман сильно его беспокоит; У него к тому же вызывало подозрение поведение военнопленных, которые как-то странно следили за ним. Но они были безоружными, а У него была винтовка. Поэтому, как он считал, все его Опасения безосновательны. Он был уверен, что они не пойдут на отчаянный шаг, так как в противном случае они все Равно не могли бы далеко уйти в этой пустынной местности. Он судил о них по себе самому и думал, что они рады наконец выбраться из окопов и отдохнуть от боев в относительно безопасном лагере. Но он ошибался.

Они продолжали внимательно наблюдать за ним, стараясь не торопиться в своих действиях, и ждали момента, когда поблизости не будет другого охранника или часового. Они набросились на него впятером. Он выстрелил из ружья в них в упор и ранил двух из нападавших, но третий выхватил у него ружье и выстрелил в него. Вероятно, эти немцы прошли подготовку «коммандос».

Звуки выстрелов привлекли внимание других полицейских береговой охраны. Когда они подбежали поближе, то увидели двух раненых немцев, лежащих на земле, а Герагти продолжал вести борьбу с третьим. Они задержали еще двух, которые попытались бежать. Когда они арестовали пятерых, то сочли, что у них в руках все злоумышленники. Сами немцы в один голос подтверждали, что их было пятеро. Никого больше поблизости не было. Но когда Герагти пришел в сознание и написал предсмертное донесение командиру, то в нем фигурировали шестеро военнопленных. Он с трудом пробормотал свои последние слова: «Там был еще один. Он убежал».

— Разве не сохранились никакие документы, свидетельствующие о том, сколько немцев было на самом деле — пять или шесть? — спросил Несс.

— Все документы были уничтожены во время воздушного налета в ту же ночь, до того как Герагти устно доложил по начальству об этом событии, до того, как с его донесением ознакомился кто-либо из американцев.

— И вы считаете, что тот, что убежал, скрылся в долине Тор?

— Нельзя исключать такой возможности.

— Изложите тогда ваши соображения. Собравшись с мыслями, я продолжил свой рассказ:

— Были организованы интенсивные, тщательные поиски беглеца. Но никаких его следов так и не обнаружили. Официально было сделано заключение, что умирающий Герагти ошибся в числе военнопленных. Все считали, что перед смертью человек теряет нить трезвых размышлений и что осуществившего побег немца легко обнаружили бы и задержали через несколько часов. Само собой, городская и сельская полиция были предупреждены о том, что где-то поблизости может скрываться беглый военнопленный, но им также сообщили, что он может быть и игрой затуманенного воображения умирающего человека.

— Я что-то с большим трудом припоминаю это, — сказал Несс.

— Официально через несколько недель дело было закрыто. Но неофициально мой командир отказался согласиться с более высоким начальством. Он слышал рассказ Герагти из его собственных уст. Он был отличный психолог и был уверен, что Герагти говорил правду. Когда я оформлял отпуск, он вызвал меня и сказал: «Я, конечно, понимаю, что вам не очень понравится идея провести отпуск в горной Шотландии за Далриадой и поискать там пропавшего на глазах у Герагти немецкого военнопленного?» Я кисло улыбнулся. Конечно, особого желания у меня не было, но и не хотелось ему отказывать. Не только потому, что он был моим командиром. Мы с ним были друзьями еще до войны, и лишь благодаря его стараниям мне удалось поступить на секретную службу. Он предложил мне отправиться в долину Тор, так как думал, что немецкий военнопленный, если только он существовал на самом деле, — «скрылся в вересковой пустоши», как это обычно делали приверженцы Якова II. В то время в Далриаде было полно людей в военной форме. Там беглец мог слоняться в полной безопасности. Для него было не столь безопасно отправиться на юг, в более плотно населенные сельские места Англии. Но мой командир был уверен, что он отправился либо на запад страны, либо на север, где «ляжет на дно» в какой-нибудь отдаленной шотландской долине до окончания войны, а затем, если пожелает, вернется на родину, в Германию. Как предполагают, это был немец, который говорил по-английски без всякого акцента, — в те времена было немало таких немцев с безупречным английским, которых специально обучали с целью проникновения на территорию противника. Такой немец, конечно, ничем себя не выдаст, тем более что Герагти утверждал, что именно шестой немец в него выстрелил.

Я напомнил своему командиру, что все это произошло больше года назад, и что даже самый выносливый нацист вряд ли смог бы пережить суровую зиму в горной Шотландии без надежного укрытия. Но он мне возражал, ссылаясь на то, что «яковиты» выносили такие зимы.

— У яковитов были верные соплеменники, которые доставляли им пищу и строили надежные убежища, — вставил Несс.

— Именно это я ему сказал. На что он выдвинул новую идею: кто-то оказывал помощь этому беглому военнопленному или же он так хорошо говорил по-английски, что мог выдавать себя за шотландца, американца или англичанина, а это позволяло бы ему жить, не скрываясь, среди местного населения в приличном доме со всеми удобствами.

— Ведь он чужак, иностранец в этой местности, — сказал Несс. — Но в долине Тор нет ни одного иностранца!

— Прошу прощения, — резко возразил я. — Есть, даже два: Морис Шарпантье и Уго Блейн.

— Блейн?

— Тот человек, который живет возле озера.

— Да, теперь я вспоминаю. Однажды, около года назад мой агент сообщил об аренде коттеджа в этом районе каким-то американским писателем. Но это, конечно, не Шарпантье, старый друг Стоктонов!

— Это — внук их старого приятеля, тогда они еще жили в Париже. Сам Шарпантье рассказывал мне, что он никогда прежде не видел Стоктонов до своего приезда в Англию — чуть больше года назад. А это означает, что Стоктоны никогда в глаза не видели человека, называющего себя Шарпантье, и их встреча произошла только после побега немецкого военнопленного.

Я заметил, что мои слова почти убедили Несса. Я предоставил ему несколько минут, чтобы переварить всю информацию.

Наконец, он произнес:

— Значит, вы считаете, что паспорт или другие документы этого человека либо подделаны, либо похищены?

— Такое случалось прежде не раз…

— Да, конечно, — вздохнул он. — С того времени как я занимаю пост главного констебля, на меня всегда производил неизгладимое впечатление тот факт, что самые надежные бумаги, причем в идеальном порядке, всегда находятся на руках у шпионов и различного рода мошенников, — какой прекрасный урок для всех нас! Дело дошло до того, что когда я вижу у человека безупречные документы, у меня тут же возникает к нему недоверие. Но можете ли вы предположить, который из них двух обманщик? Можете ли вы выявить личность того, что убежал?

— Только умершему американскому моряку Герагти удалось хорошенько рассмотреть лицо шестого военнопленного, если такой на самом деле существовал. Никто больше толком его не видел. Нам известна еще одна деталь, которую вспомнил офицер из военного архива: все военнопленные, прибывшие на этом транспорте, служили в немецких войсках связи — установка полевых телефонов, обеспечение радиосвязи и т. д.

— Не знаю, поможет ли эта информация нам, — сказал Несс.

— Я тоже, но это — единственный «ключ», которым мы располагаем… Из всех долин, лежащих за Далриадой, мы выбрали долину Тор, из-за того, что она самая протяженная, и в устье реки Тор, откуда, собственно, и начинается, очень похожа на раструб. Любой человек, совершающий побег из Далриады в горы, несомненно повернет в эту долину. Это ему гораздо легче сделать, — не нужно будет преодолевать высокие горы на севере или юге в поисках другой долины.

— Достаточно ли осмотрительно вы действовали, выполняя столь деликатную миссию в военной форме?

— Мне казалось, что в моей форме я сойду за офицера, находящегося в отпуске во время войны, и у этого человека не появится подозрений, что мы ищем именно его. Короче говоря, — двойной блеф. С другой стороны, появление гражданского американца, достаточно молодого и еще вполне пригодного для воинской службы, в горной Шотландии в военное время могло, естественно, сразу его встревожить. Нам, конечно, следовало бы организовать игру в гольф или охоту, чтобы объяснить пристрастия молодого офицера, — невесело добавил я. — Но, к сожалению, здесь нет полей Для гольфа, а лицензия на охоту на тетеревов стоит дорого.

— Могли бы заняться рыбной ловлей, — предложил практичный Несс. — Это развлечение подешевле.

— Вся сложность в том, что моя миссия неофициальная, — объяснил я ему. — У меня действительно недельный отпуск. Она станет официальной в том случае, если мне удастся предоставить достаточно веские свидетельства, требующие возобновить расследование по этому делу. Меня Просили, чтобы я не тревожил вас по этому поводу ни в коем случае.