Владимир Высоцкий - Владимир Семенович Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А тот, кто крикнул из ветвей:
«Жираф большой — ему видней!»
1968
* * *
Наши предки — люди темные и грубые, —
Кулаками друг на дружку помахав.
Вдруг увидели: громадное и круглое
Пролетело, всем загадку загадав.
А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
Ой, вон блюдце пролетело над Флоренцией! —
И святая инквизиция под страх
Очень бойко продавала индульгенции,
Очень шибко жгла ученых на кострах.
А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
Пашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой—
Тем не менее не радует сейчас:
Ктой-то видел пару блюдец над Америкой,
Ктой-то видел две тарелки и у нас.
И в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
1968
Банька по-белому
Протопи ты мне баньку, хозяюшка, —
Раскалю я себя, распалю,
На полоке, у самого краюшка,
Я сомненья в себе истреблю.
Разомлею я до неприличности.
Ковш холодной — и всё позади, —
И наколка времен культа личности
Засинеет на левой груди.
Протопи ты мне баньку по-белому, —
Я от белого свету отвык, —
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.
Сколько веры и лесу повалено.
Сколь изведано горя и трасс!
А на левой груди — профиль Сталина,
А на правой — Маринка анфас.
Эх, за веру мою беззаветную
Сколько лет отдыхал я в раю!
Променял я на жизнь беспросветную
Несусветную глупость мою.
Протопи ты мне баньку по-белому, —
Я от белого свету отвык, —
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.
Вспоминаю, как утречком раненько
Брату крикнуть успел: «Пособи!» —
И меня два красивых охранника
Повезли из Сибири в Сибирь.
А потом на карьере ли, в топи ли.
Наглотавшись слезы и сырца.
Ближе к сердцу кололи мы профили,
Чтоб он слышал, как рвутся сердца.
Не топи ты мне баньку по-белому, —
Я от белого свету отвык, —
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.
Ох, знобит от рассказа дотошного!
Пар мне мысли прогнал от ума.
Из тумана холодного прошлого
Окунаюсь в горячий туман.
Застучали мне мысли под темечком:
Получилось — я зря им клеймен, —
И хлещу я березовым веничком
По наследию мрачных времен.
Протопи ты мне баньку по-белому, —
Чтоб я к белому свету привык, —
Угорю я — и мне, угорелому,
Ковш холодной развяжет язык.
Протопи!..
Не топи!..
Протопи!..
1968
* * *
У нее
все свое — и белье, и жилье, —
Ну а я
ангажирую угол у тети.
Для нее —
все свободное время мое,
На нее
я гляжу из окна, что напротив.
У нее
и под утро не гаснет окно,
И вчера
мне лифтер рассказал за полбанки:
У нее
два знакомых артиста кино
И один
популярный артист из «Таганки».
И пока
у меня в ихнем жэке рука,
Про нее
я узнал очень много ньюансов:
У нее
старший брат — футболист «Спартака»,
А отец —
референт в Министерстве финансов.
Я скажу,
что всегда на футболы хожу —
На «Спартак», —
и слова восхищенья о брате.
Я скажу,
что с министром финансов дружу
И что
сам как любитель играю во МХАТе.
У нее,
у нее на окошке — герань.
У нее,
у нее — занавески в разводах, —
У меня,
у меня на окне — ни хера.
Только пыль,
только толстая пыль на комодах…
1968
Песня о двух красивых автомобилях
Без запретов и следов,
Об асфальт сжигая шины.
Из кошмара городов
Рвутся за город машины, —
И громоздкие, как танки.
«Форды», «Линкольны», «Селены»,
Элегантные «Мустанги»,
«Мерседесы», «Ситроены».
Будто знают — игра стоит свеч, —
Это будет как кровная месть городам!
Поскорей — только б свечи не сжечь.
Карбюратор… и что у них есть еще там…
И не видно полотна —
Лимузины, лимузины…
Среди них — как два пятна —
Две красивые машины, —
Будто связанные тросом
(А где тонко, там и рвется).
Аксельраторам, подсосам
Больше дела не найдется.
Будто знают — игра стоит свеч, —
Только б вырваться выплатят всё по
счетам!
Ну а может, он скажет ей речь
На клаксоне… и что у них есть еще там…
Это скопище машин
На тебя таит обиду, —
Светло-серый лимузин.
Не теряй ее из виду!
Впереди, гляди, разъезд, —
Больше риска, больше веры!
Опоздаешь!.. Так и есть —
Ты промедлил, светло-серый!
Они знали — игра стоит свеч,
