Могила Бешеного - Баян Ширянов

Говорков упал в воду. Подземный ручей обжег холодом. Течение подхватило Бешеного и повлекло, не давая возможности зацепиться за что либо. Савелий, позабыв о преследователе, заорал благим матом. Он матерился, отплевываясь от воды, костеря поток, который крутил его как щепку.

Дно было неглубоким, но потрясающе скользким. Несколько раз Савелий пытался встать на ноги, но движение воды всякий раз сбивало его и тащило дальше. Наконец на пути воды возникла какая-то преграда. Бешеный не стал разбираться что это, он уцепился за торчащие сучья и вылез на узкий берег.

Дрожа от холода, он заспешил вперед. В ботинках хлюпало, мокрая одежда прилипала к коже, ноги скользили, но Говорков метр за метром продвигался вперед.

Вскоре он обнаружил ответвление. Узкую трубу, которая позволяла идти только согнувшись. Говорков устремился туда. Через несколько десятков шагов показалось странное помещение. Там был свет. Глаза Савелия уже привыкли к практически абсолютной темноте, которую не могли рассеять изредка попадающиеся гнилушки да пятна светящейся плесени. Здесь же, по подземным меркам, стоял светлый день. Оглядевшись, Бешеный понял, что это канализационный колодец. Вверх уходили ржавые скобы-ступеньки, которые заканчивались под чугунной крышкой с несколькими дырками. Увидев выход наружу, Савелий вдруг почувствовал, что устал. Он решил покончить с Карасем. В кармане у Бешеного была граната, в народе называемая "лимонкой". Затаившись в трубе, уходящей в сторону от реки, так, чтобы видеть, когда под люком появится Карась, Говорков приготовился к гранатометанию.

Вскоре появился Карась. Савелий четко видел его в рассеянном свете. Но рядом с Тихоном был ещё один человек. Пришла пора расквитаться за все.

Бешеный выкрикнул:

- Эй, Карась! Возьми меня!

Как и рассчитывал Говорков, Тихон немедленно бросился на звук голоса. К нему под ноги полетела граната, а сам Бешеный, насколько позволяла тесная труба, помчался прочь. Прогрохотал взрыв. Воздушная волна подняла Савелия и, пронеся по воздуху несколько метров, швырнула в грязь. Она смягчила падение, но в ушах слышался яростный звон. Обернувшись, Бешеный ничего не увидел. Очевидно, труба не выдержала, и теперь Карась покоится нашпигованный металлическими осколками и погребенный под тоннами земли.

Савелий звонко расхохотался, празднуя победу. Но теперь предстояло выбраться из этой канализации. Особо не торопясь, Говорков побрел вперед, ощупывая руками стены трубы. Но она тянулась и тянулась, а люков больше не попадалось. Вскоре Бешеный вышел на развилку. Не долго думая, он выбрал правый проход и устремился туда. Через несколько десятков шагов Савелий ощутил на лице легкий ветерок. Он пошел быстрее и вскоре вышел в очередной зал. Посветив себе, он увидел, что из помещения расходятся несколько труб, однако, вверх по стене вели железные скобы. Измазав руки в ржавчине, Бешеный поднялся и очутился на небольшой площадке, огороженной металлическими перилами. Здесь казалось что до обитаемого мира уже близко.

На площадку вела дверь. Говорков дернул за ручку. Дверь подалась на него, заскрипела, и её заклинило. Сплюнув, Савелий изо всех сил потянул её на себя, и вскоре щель оказалось достаточной ширины, чтобы в неё пролез человек. Теперь Бешеный шел по сводчатому коридору. Его стены были сплошь покрыты странными блестящими натеками, скользкими и колючими одновременно.

Воздух был влажен, постоянно слышались звуки множества падающих капель.

Шлепая по воде, постоянно спотыкаясь о неровности пола, Савелий упорно продолжал идти. Он давно понял, что заблудился. Но выхода, кроме как продолжение путешествия, у него не было.

Газа в прозрачном корпусе зажигалки становилось все меньше и Говорков решил экономить его насколько это возможно.

Вскоре Бешеный уперся в стену. Тупик. Повернув назад, он теперь не отрывал пальцев от стены, несмотря на то, что там постоянно попадались какие-то острые камни. Вскоре он нашел проем.

Следующий коридор, в который попал Говорков был более современным. На потолке осталась электропроводка, но лампочки, хотя и были с виду целы, гореть не хотели. Блуждая в темноте, Бешеный давно потерял и счет времени (электронные часы после купания не работали), и направление, куда надо двигаться. Он шел наугад, оскальзываясь, падая и снова тупо поднимаясь.

Вскоре послышался странный шум. Говоркову показалось, что поблизости кто-то заворчал как собака. Внезапно с воем на Бешеного из темноты выпрыгнуло какое-то крупное существо и едва не вцепилось Говоркову в глотку, не отпрянь тот в последнюю секунду. Челюсти клацнули в миллиметрах от носа Савелия, и он почувствовал зловонное дыхание зверя. Две когтистые лапы царапали грудь. Действуя на полном автомате, Бешеный одной рукой сразу схватил зверя за горло, а во второй, как бы сам собой, появился пистолет. Прогрохотал выстрел. Существо оглушительно завизжало, и Савелий почувствовал, что оно заваливается на бок. Через несколько минут, или часов, Бешеный опять услышал шум. Что-то металлически грохотало на пределе слышимости. Он побрел на звук. Он достаточно регулярно повторялся, и Говорков упорно продвигался к нему. Вскоре путь ему преградила дверь, сквозь щель по периметру которой пробивались лучи света. С помощью зажигалки осмотрев петли, Савелий понял, что она раскрывается от него и пнул металл двери. Она не поддалась. Тогда Бешеный отошел на пару шагов и с разбега прыгнул на последнюю преграду. Под его тяжестью железный лист двери распахнулся, и Савелий полетел вниз. Ему повезло, он приземлился на руки. Ободрав с них остатки целой кожи.

Встав, Бешеный осмотрелся. Вперед и назад по тоннелю тянулись рельсы.

Горели яркие ртутные лампы. Бело-голубой свет ослеплял.

Вдруг сзади послышался надвигающийся грохот. Говорков щурясь осмотрелся, Из глубины тоннеля на него надвигались три горящих глаза метропоезда.

XXXIII. ЗЕКОВСКИЕ УНИВЕРСИТЕТЫ.

Если первые месяцы отсидки Коростылев провел в достаточно подавленном состоянии духа, постепенно, на собственной шкуре, а не по секретным докладам, изучая жизнь зековской колонии, то теперь, когда ему осталось меньше двадцати дней, настроение у Тихона практически все время было приподнятым. Со стороны, другим зекам, казалось, что эта радость связана с предстоящим откидоном. Но, на самом деле, все было несколько сложнее. Хотя основное задание, узнать где Брыль спрятал меха, так и не было пока выполнено, но все шло именно к тому, что Брулев расколется. Коростылев не торопил осторожного зека, понимая, что любой нажим может порвать те слабые узы доверия, которые возникли между Тихоном и матерым бандюгой.

Они теперь каждый день чифирили на пару, не подпуская никого к своей маленькой компании. Брыль говорил достаточно мало, да и то все о том, как он раньше жил на воле. При этом он безбожно врал, описывая свои похождения. Коростылев читал его дело, досье и примерно представлял себе основные жизненные этапы Брылева. Виктор Иннокентьевич тележил, травил байки, настолько умело, что Тихон лишь пару раз мог бы поймать его на нестыковках. Но он, конечно, этого не делал. Хотя при такой бурной фантазии оставалась возможность, что та информация, которую он даст Коростылеву окажется полной липой.

Бригадир Романыч удивлялся, глядя на такой странный альянс, но помалкивал, ведь норму они постоянно перевыполняли. Он даже регулярно, без просьб и подмазывания со стороны Коростылева, оставлял его на вторую смену. С каждым днем занятий росло мастерство нового адепта Вин-Дао-Ян. Лу Фу гонял Тихона безбожно, заставляя выполнять замысловатые и, порой казалось, бессмысленные упражнения до полного изнеможения, а потом ещё чуть-чуть.

Сам Китаец, пока Тихон отжимался или приседал, как приказывал учитель "на толщину волоса" за минуту, что-то строчил в тетрадке, не забывая при этом строго приглядывать за учеником.

После месяца тренировок Коростылев начал настолько хорошо чувствовать все свои мышцы, что мог по заказу напрячь любую из них. Движения его стали плавными, изменилось и само мировосприятие. Если раньше, когда Коростылев видел несправедливость, все внутри у него бурлило, и он досадовал на себя, что его положение не позволяет ввязываться в драку, то теперь отношение к насилию стало иным. Тихон понял, что напрямую, кулаками, справедливость не восстановить, Всегда останется обиженный. И неминуемо отмщение. Сейчас же, когда старый китаец вложил ему в руки такое мощнейшее оружие, он заодно, пытался научить Коростылева пользоваться им. - Боец Вин-Дао-Ян, - Не уставал повторять Лу Фу, - никогда не показывает свое мастерство без дела. Мало того, даже в бою не всегда дозволено пользоваться этими приемами!

- Но почему не использовать все это на полную катушку? - Не понимал Коростылев. А Китаец доходчиво объяснял:

- Потому что показывая силу - ты становишься слабее. В конце концов Коростылев добился от Лу Фу более конкретного ответа. - Во первых, - Смотря на Тихона как на младенца, начал тогда мастер, - Если противник знает как ты силен - он может набрать столько человек, что ты с ними не справишься. Второе. Наш Путь называется Путем Вечно Юного воина. Он сберегает и накапливает первоначальную Ци, универсальную энергию жизни. Спокойствие, бесстрастность, но готовность в любой момент отразить нападение и не принимать за нападение присутствие агрессивного человека, которому до тебя нет дела, все это сохраняет первоначальную Ци. В бою же - она уходит. Набирать же первоначальную Ци в бою - удел или великих Учителей, или безнравственных личностей. Ибо Учитель берет только то, что испускает его противник, а второй - высасывает её непосредственно из врага, усугубляя тем самым свою карму. Третье. Ты не веришь в Демонов, и этот аргумент может показаться тебе просто смешным, но рано или поздно ты убедишься в его истинности. Первоначальная Ци, когда она разбазаривается направо и налево, приводя, кстати, к преждевременной старости, привлекает множество Демонов. Они её едят. А потом требуют еще, постоянно ставя тебя в ситуации, где ты вынужден драться и расходовать драгоценные запасы.