Вторая мировая. Перезагрузка - Игорь Шумейко

Но вот вам еще более уникальное совпадение. История Чехии у нас разбита и разложена на столь разные полочки, что вот о таком сопоставлении речь еще не заходила никогда.

«Двойной Мюнхен» Пшемыслу Отокару Второму!

Немножко смахивает на выкрик в баре… «Двойной Мюнхен! — Двойной Манхэттэн!» — но оригинальность сего подзаголовка никак не заслоняет верности сей исторической параллели. «Мюнхен» — понятно, с 1938 года — синоним грязного предательства. Но «Двойной»? Пшемысла Отокара Второго предали дважды. Сначала в 1273 году коллеги-курфюрсты не избрали его императором. Многие обещали, но… в конечном счете испугались именно мощи чеха. Выбрали, наоборот, слабейшего из кандидатов, Рудольфа Габсбурга Первого. Все называли тот вариант промежуточным. Нечто подобное бывает на выборах римских пап, когда кардиналы заходят в тупик и выбирают самого старенького из кандидатов, чтобы вскоре «вернуться к вопросу».

А вот Рудольф Габсбург оказался просто уникальной фигурой, основателем династии, продержавшейся 650 лет. (Наполеон в минуты упоения своими династическими планами говорил: «Я сам Рудольф Первый Габсбург своей династии».)

А как же со «вторым Мюнхеном» Пшемысла Второго?

Спросите любого из историков о наиболее значимой битве в истории Чехии — и 99 % назовут битву у Белой Горы, 1620 год. Времена начала Тридцатилетней войны и конца чешской самостоятельности — эта эпоха тоже еще будет затронута.

Но то, что произошло в 1278 году, заслуживает большего внимания. Эдакое уникальное предательство, въевшееся в саму ткань чешской истории.

Император Священной Римской империи был фигурой почетной (главный монарх христианского мира), но зачастую совершенно бессильной. Слабее многих своих фактически независимых вассалов, опиравшийся в основном на свои личные владения — а Рудольф как раз и был избран за скромность таковых. Но Рудольф решился на войну с Пшемыслом Отокаром, и вот в 26 августа 1278 года произошла эта удивительная битва на Моравском поле. Мощнейшая армия Пшемысла могла разбить Рудольфа, но изменники-заговорщики убили своего главнокомандующего, и чешская армия рассеялась. Поверьте, в правильно-европейских, неазиатских войнах — это редчайший случай. Династия Пшемысловцев вскоре пресеклась, но главное — Габсбурги получили свою главную «историческую базу», Австрию, Вену. И первый край, куда был брошен завоевательный взгляд Габсбургов, — конечно же Чехия. Правда, полоса их первых успехов вскоре закончилась, «спираль истории» сделала еще много витков, прежде чем Габсбурги Чехию заполучили. Потомки Рудольфа на длительный исторический период потеряли и имперскую корону. Единственно твердо за все 650 лет исторических пульсаций принадлежала им отнятая у Пшемысла Австрия.

А у чехов был еще один период интеллектуального и военного «всеевропейского» взлета. Речь идет, конечно, о Яне Гусе (высокий интеллектуальный, религиозный, моральный порыв) и его гуситах (военный). И тут все закончилось мюнхенами, мюнхенами…

«Мюнхен» XV века находился в Констанце — туда на церковный собор был вызван Ян Гус со всеми письменными гарантиями неприкосновенности, грамотами, в том числе и от императора Сигизмунда Люксембурга (так что у чемберленовских гарантий богатая предыстория)! Богословские диспуты были недолгими: Яна Гуса схватили и 6 июля 1415 года сожгли на костре.

О знаменитых гуситах, «таборитах», смело и успешно противостоявших агрессии почти всей Европы, столько сказано… Можно только добавить, что даже и в середине XX века советские мальчики играли «в таборитов». (Автор сам свидетель и участник, строивший «вагенбург» из тележек и овощных ящиков.)

Непобедимые, казалось, табориты стали жертвой интриг Сигизмунда, папы, и, главным образом, богемских немецких дворян и горожан (чистый аналог — «судетских немцев» 1938 года). При Липанах в 1436 году чехи сражались уже между собой. И следствие: предатель Гуса, давно отвергнутый всей Чехией — Сигизмунд Люксембург возвращается королем в Прагу…

Не будем подгонять историю под схему: после констанцкого и липанского «мюнхенов» гуситы смогли преподнести Европе еще один большой сюрприз, сравнимый с триумфальными походами таборитов по всей Европе (и вот об этом в нашей популярной историографии почти полное молчание). Вдруг почти уничтоженные гуситы выдвинули нового вождя: Георгия (Юрия) Подебрада, и тот в течение нескольких лет: захватил Прагу в 1448 году, стал регентом, а в 1458 году — королем (первым и единственным в Чехии гуситским королем). Уникальная личность в Средневековой Европе и единственный простолюдин, достигший королевского сана, заставивший папу и императора признать себя и породнившийся с несколькими королевскими домами…

Вновь на авансцену истории Чехия вышла во ходе первой из великих всеевропейских войн. Знаменитая Тридцатилетняя война (1618–1648) и завершивший ее Вестфальский мир открыли эпоху, в которую мы, как считается, живем и сегодня. Сама идея «национальных суверенитетов» имеет точно определенную дату рождения — 24 октября 1648 года, день заключения Вестфальского мира.

А почему, собственно, о Вестфальском периоде много говорили в 1999 году?

А потому, что Клинтон и Мадлен Олбрайт, затевая тогда войну против Сербии, попытались подвести под нее принципиально новое в международном праве обоснование: «Примат «общечеловеческих ценностей» над национальным суверенитетом». Тогда-то юристы-международники и заговорили о возможном «конце Вестфальского периода» и начале какого-то нового периода истории. И то, что сегодня о тех «общечеловеческих ценностях» вспоминают не чаще, чем о «синем платье Моники Левински» (и примерно в похожих тонах), показывает всю серьезность, неслучайность «Вестфальского» рубежа человеческой истории.

Эта важная в истории человечества война разбита учеными на 4 периода, в зависимости от главного на тот момент соперника Габсбургов:

1. Чешский

2. Датский

3. Шведский

4. Французский.

Началась Тридцатилетняя война в Праге, когда чехи отказались признать наследником чешского престола очередного Габсбурга. И 22 мая 1618 года восставший народ подверг императорских наместников «чешской казни» — дефенестрации. (Дефенестрация, казнь посредством выбрасывания из окна, — чешское изобретение. По-видимому, это связано с успехами многоэтажного строительства в Праге.)

Чехи избрали своего короля, протестанта Фридриха Пфальцского, но в 1620 году в той самой битве у Белой Горы были разбиты и лишились независимости на 300 лет! Вот это ирония! Нидерландам, Швейцарии и почти полусотне немецких княжеств Тридцатилетняя война дала независимость, но у чехов, начавших эту великую борьбу, наоборот — забрала!

Только крах Габсбургской империи в 1918 году и создание Чехословакии вернуло суверенитет этой нации…

То, что в 1938 году запомнилось миру как невообразимый калейдоскоп дипломатических интриг и зондажей Галифакса, Чиано и Боннэ, политических заявлений и опровержений Бенеша, Чемберлена и Даладье, метаний от Москвы до Вашингтона — у Гитлера называлось коротко: План «Грюн».

После аншлюса Австрии Чехословакия, возможно, и выглядела на картах как беззащитная, полуокруженная страна. Но это только для любителей разглядыванья одних лишь «политических карт Европы». Потрудившийся заглянуть и в физические карты убедится, что коричневые места между Чехией и Германией — это не от «коричневой чумы фашизма». Это горы. Пограничные хребты Шумава, Чешский лес, Рудные горы, Судеты. По совести, их нельзя назвать непроходимыми. Последним (до Мюнхена-1938), кто прорвался через эти хребты, был Мольтке Старший, разгромивший в 1866 году австро-венгров (и не-титульных, в основном рядового состава чехов) в битве у Садовой. НО XX век внес свои коррективы. Главное — чехи укрепились. Именно сочетание горного рельефа и современных средств фортификации позволило создать эту уникальную линию, неизмеримо превосходящую все эти знаменитые «Мажино» и «Зигфриды». Второй фактор: в вермахте 1938 года основная ставка была сделана на танковые и моторизованные части. Но то, что давало преимущества на полях Польши и Франции, было, наоборот, существенным минусом в Рудных и Судетских горах. Вывод германских генералов, изучивших потом чешские укрепления, мы помним: «Никогда, ни при вхождении немецких войск в Рейнланд и Рурскую область, ни при аншлюсе Австрии, ни даже при нападении на Польшу в 1939-м и на Францию в 1940-м — никогда не было такого риска поражения». Частично чешские горные укрепления были неприступны, частично требовали более полугода штурма и совсем другой артиллерии для прорыва.

Из показаний на Нюрнбергском процессе известно, что немецкие генералы категорически возражали против предложенного Гитлером плана прорыва судетских укреплений, поскольку эта задача казалась им невыполнимой в военном отношении. Вильгельм Кейтель свидетельствовал: «Мы были необычайно рады тому, что дело не дошло до военной операции, поскольку… мы всегда придерживались того мнения, что наших наступательных средств недостаточно для штурма пограничных сооружений Чехословакии. С чисто военной точки зрения у нас просто не было средств для атаки, которая разбилась бы как волна о волнолом пограничных укреплений в Судетах».