Капитан Суматоха - Бенгт Даниельссон

— Живей спускайте парус, попробуем сбить им пламя! — крикнул Суматоха.

Они сорвали с мачты драное одеяло Чико, хорошенько его намочили и бросили на огонь. Но одеяло было мало: потушишь в одном месте, а рядом опять займется. Кончилось тем, что и одеяло вспыхнуло, а тут еще плот, оставшись без паруса, развернулся кругом и ветер метнул пламя прямо на каюту.

— Бросайте вещи в море, пока не сгорели! — в отчаянии завопил Суматоха.

Они ринулись в каюту, но только успели схватить по два- три предмета, как она тоже загорелась, и пришлось им самим прыгать в воду. Да и то Бомбасто еще колебался, пока его не обвязали вокруг пояса веревкой и чуть не силой столкнули за борт. В ту же секунду с грохотом рухнула мачта и сокрушила то, что еще оставалось от каюты.

— Кто-нибудь догадался привязать спасенное имущество? — спросил Суматоха своих товарищей; все пятеро находились в воде, держась за крайнее бревно.

Те смущенно признались, что им это не пришло в голову. И уныло поглядев вокруг, команда обнаружила только один ящик, рубашку и расчетную таблицу; они качались на волнах далеко за кормой — не достать… Подводное ружье, секстант, компас и ножи, разумеется, сразу пошли ко дну, их можно было вовсе не искать.

Пожар продолжал бушевать, и они ничего не могли поделать. Огонь потух лишь после того, как прошелся от носа до кормы, спалив все, кроме основы — девяти связанных вместе бревен, которые спасла глубокая осадка. Наконец Суматоха и его товарищи по несчастью смогли взобраться на почерневшие бревна. Первым делом проверили веревки. Они во многих местах перегорели, но держали основу достаточно крепко, можно было не бояться, что она расползется. Некоторым утешением для погорельцев было то, что между бревнами они нашли случайно застрявшие нож, бутылку из-под лимонада и две-три палки.

— Надеюсь, у кого-нибудь найдется в кармане бумага и карандаш? Тогда мы отправим бутылочную почту, — сказал Суматоха.

Да, Фишеру удалось сберечь свою записную книжку и карандаш. Вырвав листок и высушив его на солнце, он написал призыв о немедленной помощи и указал примерные координаты. На всякий случай. Суматоха заполнил оставшееся место многочисленными «SOS», после чего они сложили листок и сунули его в бутылку. Горлышко закупорили смолой, запекшейся на бревнах. Напоследок Суматоха воткнул в мягкую смолу щепочку и привязал к ней лоскут от своей рубахи. С гордо развевающимся вымпелом бутылка лихо поплыла по волнам. Плотогоны не сомневались, что благодаря вымпелу их призыв обнаружат гораздо быстрее.

День подошел к концу. Ему на смену спустилась долгая, тоскливая, беспокойная ночь. Было время поразмыслить, как они станут ловить рыбу без ружья и без удочки. Единственное, что они могли придумать, — смастерить своего рода гарпун, привязав нож к палке. Утром Фишер, уверенный в успехе, прыгнул в воду и попробовал подкрасться к рыбе. Но без маски он видел плохо и все время промахивался. Полчаса он бился понапрасну, и был только рад уступить гарпун Суматохе, когда тот вызвался его сменить. Но и у Суматохи ничего не вышло. Зато он случайно открыл, что среди водорослей на подводной части бревен поселились моллюски. Открыл очень просто — оцарапавшись спиной о ракушки. Вместе друзья собрали достаточно моллюсков, чтобы укротить голод, а на третье все (кроме Бомбасто) по совету Фишера поели водорослей. Все равно что мокрые нитки, сказали ребята. Но Фишер их заверил, что в водорослях есть уйма полезных минеральных веществ. Мол, японцы каждый день едят морскую траву.

Хорошенько раскинув мозгами, Суматоха пришел к выводу, что с палубы он скорее попадет в цель. Крупные корифены и тунцы то и дело поднимались к самой поверхности. Надо было только набраться терпения, подождать, когда рыба подойдет достаточно близко, и пронзить ее гарпуном. Расчет был верный, но Суматоха, боясь потерять драгоценный нож, не хотел рисковать, и только под вечер следующего дня ему удалось поймать корифену. Измученные голодом, а еще больше жаждой, плотогоны ликующими криками приветствовали эту победу. А Бомбасто, забыв про свое отвращение к сырой рыбе, на радостях обнял не только капитана, но и добытую им корифену.

Но их проблемы на этом, увы, не кончились, в чем они очень скоро убедились. Хуже всего допекало их беспощадное тропическое солнце, от него на голом плоту негде было укрыться. Когда становилось совсем невмочь, друзья искали спасения в воде. Но сил было мало; час проплывут, держась рукой за плот, и влезают обратно. А тут еще оказалось, что, если слишком долго лежать в воде, руки-ноги распухают и ногти становятся мягкими. Вот почему команда «Экваторианы» все чаще поглядывала на небо — не видать ли тучи. Когда пошел первый дождик, они радовались ему, как дети Деду Морозу. Дальше последовали еще дожди, с каждым разом всё сильнее и продолжительнее. Однако плотоводцы уже утолили жажду, и вскоре дождь им опостылел не меньше, чем перед этим солнце. Будь у них градусник, он показал бы 17–18 градусов тепла, но они так зябли и стучали зубами, что поминутно прыгали в море, чтобы согреться!

Наверно, все та же усталость была причиной того, что им с каждым днем становилось труднее ловить рыбу. Как-то утром, после особенно беспокойной ночи, Суматоха, бледный, осунувшийся, изможденный, стоял на носу плота и колол гарпуном воду, тщетно пытаясь пронзить на редкость юркую корифену. Вдруг он выпустил гарпун и протер глаза. Но видение не исчезло, и он вскричал:

— Корабль, корабль!

Совершенно верно. На горизонте четко вырисовывалось большое судно — вполне возможно, миноносец. Казалось, оно идет прямо на плот. Нет, вскоре они, к своему разочарованию, убедились, что это обман зрения, на самом деле судно пройдет от них далеко. Хотя друзья отлично, знали, что с корабля не различить плот среди этой изрытой равнины, они махали руками и прыгали как одержимые.

— Эх, было бы чем развести огонь, и нас бы живо спасли! — Суматоха с досадой ударил ногой обуглившуюся дощечку.

— Хватило бы одного пистолета, — отозвался Бомбасто.

— Давно ли мы спешили убирать мачту, чтобы нас только не обнаружили, — горько произнес Ниссе.

Когда судно скрылось за горизонтом, все примолкли. Они даже избегали смотреть друг на друга. Чтобы отвлечься, Суматоха пошел на нос проверить, как поживает ехидная корифена. И лишь тут страшная мысль пронизала его сознание: гарпун, который он выпустил из рук, когда заметил корабль, конечно, упал в воду и давным-давно утонул…

Друзья искренне старались утешить Суматоху, называли его молодцом. Другим и пошевелиться-то было невмочь, говорили они, а он один старался поймать рыбу. Но Суматоха немного утешился лишь после того, как Фишер предложил сделать аркан и попытаться им ловить рыбу. А чтобы плот не распался, они срастили аркан из веревок, которые отвязали одну на носу, другую на корме.

— Вот так, осталось только уговорить рыбу заплыть в петлю, — сказал Фишер. — Правда, я не слышал, чтобы так ловили тунцов, но акулы попадаются. Кстати, ребята, вы заметили? С самого пожара за плотом упорно ходит большая синяя акула. Есть старое морское суеверие, будто акулы любят покойников. Можно подумать, она смекнула, в чем дело, и ждет… А мы ей докажем, что она ошибается. Поймаем и сами ее съедим!

— А акулу можно есть? — спросил Суматоха. — Полинезийцы ее в рот не берут.

— И мы бы не ели, будь у нас что-нибудь получше. Она и жесткая и горьковатая, — ответил Фишер.

— Я все согласен есть, — заверил Ниссе тусклым голосом.

— Дайте мне спокойно умереть, — вздохнул Бомбасто.

Фишер и Суматоха опустили петлю в воду перед носом акулы, которая подошла к самому плоту, будто хотела послушать, о чем речь. Веревка ее ничуть не испугала. Но и совать голову в петлю она явно не собиралась; вообще отнеслась к аркану совсем безучастно. А Фишер объяснил, что головы мало, петлю затягивать можно, только когда аркан проскользнет к хвостовому плавнику, где тело акулы тоньше всего.

— Эй, Бомбасто! Вы все равно собрались умирать, сели бы на край плота, поболтали в воде ногами, может, приманите акулу, — предложил Фишер.

— Я хочу умереть достойно и быть погребенным с военными почестями и салютом на родине, а не в желудке какой-то акулы, — надменно ответил генерал.

Чико тотчас вызвался помочь им вместо генерала.

— Нет, ты не подойдешь, слишком смуглый, — сказал Фишер. — Тут нужны белые ноги, иначе акула их не увидит. У нее плохое зрение.

— Тогда ты! — Суматоха строго посмотрел на Ниссе. — Иди сюда. Акула тебя не тронет, только бей посильнее ногами.

Но его слова не убедили Ниссе. Он нерешительно почесал затылок и скроил страшную рожу.

— Хорошо, я сам, — твердо сказал Суматоха.

Впрочем, уже через секунду, когда он обратился к Фишеру, голос его звучал совсем не так мужественно.