Лимб. Анафемные души - Елена Филон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Твой Осколок оставил мне это. Твой Осколок – первая анафема отправившая меня на перерождение! Я не смог её поглотить. Она разрушила тело, но оставила след на моей душе, с помощью которого я смог найти тебя, тварь. И прежде чем мы с тобой потопаем в чистый сектор, и я отправлю тебя к самому Дьяволу, ты покажешь мне, где и в каком теле сейчас находится твой долбаный Осколок, которому придётся больнее всего, как только я его найду. И не знаю, как… но ты сделаешь это, и даже твоя красивая мордашка не остановит меня, когда я буду тебя пытать.
Смотрю на него, даже не моргая. Сжимая челюсти и отвечая на жесткий взгляд таким же.
Этот псих сам не знает, о чём говорит. Он видит мою цельную душу, но по-прежнему уверен в существовании её Осколка!
Его руки упираются в стену по обе стороны от моей головы, а обнажённая грудь находится так близко, что я задеваю её своей, потому что не могу справиться с дыханием: дышу часто и глубоко.
– Мори сказала, что такие, как я не могут стать анафемами, – произношу едва слышно.
– Ты – прокажённая, – ещё ниже склоняется над моим лицом Рэйвен, выплёвывая слова, как отраву. – На тебе есть проклятие. И у тебя есть связь с Осколком души. И мне плевать, откуда он взялся. Ты – такая же анафема. Разница лишь в том, кто и как тебя называет. Для меня – все вы анафемы. И всех вас нужно уничтожить.
Кажется, протрезвел.
– Я самоубийца, – не знаю на что рассчитываю, но всё ещё пытаюсь доказать его неправоту.
– Знаю, – понизив голос, отвечает, опускает руку мне на затылок и до боли в черепе сжимает волосы в кулаке. – Но наказана ты не за это.
– Тогда за что?! – рычу, заставляя себя терпеть до конца и не ударить коленом по его шарам – позиция как раз располагающая, – но вот только вырванный впоследствии язык никогда не отрастёт.
За волосы притягивает меня к себе, хватает второй рукой за талию, касается губами уха и с омерзением в голосе шепчет:
– Это ты мне скажи… почему твой Осколок, который в последнюю нашу встречу сожрал душу маленькой девочки оказался настолько сильным, что смог вырваться на свободу из тела палача, ещё и разорвать его на куски?.. Что ОН такое?.. И что ТЫ такое?
– Я не знаю, – сиплю с закрытыми до боли в глазных яблоках веками, прогоняя проклятое жжение. – Не знаю…
– Ну и плевать, – вновь дёргает мою голову, и ладони рефлекторно падают ему на грудь в попытке оттолкнуть. – Просто убью и тебя и её. Ты ведь всё равно этого хотела. Видел… как ты тонешь.
Терпя боль, поворачиваюсь к нему лицом и чувствую как трещит кожа на затылке.
– Что? – кривит губы в ядовитой ухмылке. – Твой Осколок оставил мне не только след, но и твои забытые воспоминания бонусом. Ты ведь ни хрена не помнишь, угадал? Хм… и ты всё ещё пытаешься убедить меня, что вы не связаны?
– Покажи, – требую, с бьющимся где-то в горле сердцем. – Покажи мне!
Рэйвен, ухмыляясь, цокает языком, поворачивает мою голову в сторону и мягко проводит кончиками пальцев вниз по щеке.
Издевается, ублюдок.
Толкаю его в грудь, задыхаюсь, пытаюсь выкрутиться, но Рэйвен ловко разворачивает меня к себе спиной и, обхватывая руками, как двумя стальными канатами прижимает к обнажённой груди.
– Ты знаешь?! – воплю наплевав на всё. – Почему я это сделала?! Покажи мне! Или просто скажи, чёрт бы побрал тебя, психопат!
– Я не знаю, – раздаётся вкрадчивый шёпот над ухом. – Да и знать не хочу.
Вот как. Он их не видел. Он не знает. Значит… он видит их вместе со мной. Мои воспоминания. Это единственное объяснение!
– Избавлюсь от них сразу же, как прикончу их источник. Но сначала… – тяжело вздыхает, – пойду ещё выпью, эта работа так утомляет. Да и Лори надо покормить…
Отшвыривает меня в сторону и, небрежно скребя пальцами затылок, тащится к одному из диванов.
– Тогда я сама это сделаю! – ненавистно рычу на бегу, запрыгиваю ему на спину и обеими руками хватаюсь за шею, точно зная, что коснулась её – отметки «красного солнца».
Вспышка белого света ударяет в глаза, и тьма меня поглощает.
Глава 12
Витражи на узких вытянутых окнах играют солнечными бликами в кусочках разноцветного стекла. Сквозь щель в массивных двустворчатых дверях с резными узорами, прокрадывается яркий жёлтый свет, и рой пылинок кружится в нём будто в танце. Длинные ряды деревянных скамей вплотную заполнены церковными прихожанами, а ясные взоры обращены на хор молодых девушек облачённых в одинаковые ситцевые платья небесно-голубого цвета.
Но я смотрю только на одну из них.
Девушка лет четырнадцати занимает центральное место в хоре. Её молочная кожа настолько эффектно контрастирует с чёрными, как безлунная ночь и собранными в тугой пучок на затылке волосами, что я как заворожённая смотрю на эту девочку и поверить не могу, что когда-то я была настолько красивой. Взгляд больших слегка раскосых голубых глаз пленит своей чистотой и светом, на губах блуждает лёгкая добрая улыбка, словно любой из присутствующих может предложить ей обняться и счастью её не будет предела.
Милая, невинная красота…
И как только я могла стать тем, что я теперь?..
Перед девушкой стоит аналой – высокий четырёхугольный столик с покатым верхом на витиеватой ножке, а на столике лежит стопка бумаг, которые она лёгкими движениями пальчиков перелистывает одну за другой, будто ищет что-то определённое.
«Церковь?.. – звучит в голове голос Рэйвена и будто удар током встряхивает моё бестелесное тело. – Отлично. Только с корабля и сразу на бал. Эй, анафема, ты вообще в курсе, что я убью тебя сразу как это дерьмо закончится»?
«Не убьёшь, – отвечаю мысленно. – До чистого сектора ещё долго идти».
Видимо Рэйвен собирался произнести какую-то громкую и впечатляющую речь о том, как он будет расчленять меня на мелкие кусочки, но резко замолчал. Потому что девочка в центре хора запела «Аве Мария».
И это прекрасно.
Её голос звенит, как хрусталь. Журчит, как молодой ручеёк в лесу во время оттепели. Возносится к церковному куполу взмахами крыльев благородных птиц.
Уверена, если бы всё это было не иллюзорным воспоминанием и у меня было материальное тело, я бы уже обнимала себя руками и растирала кожу, чтобы избавиться от мурашек.
Её голос… так прекрасен. Даже прекраснее огромного витража
