Враг врагов (СИ) - Арьков Сергей

Верховная волшебница Форинга всегда отличалась отменой сообразительностью, иначе никогда не достигла бы таких высот в изучении магии. Но сейчас разум отказал ей. Она никак не могла понять, о чем говорит ей ее возлюбленный.

— Что значит — останемся добрыми друзьями? — тихо произнесла она. — О чем это все?

— Ну, как это — о чем? — пожал плечами Колька. — Как еще понятнее-то сказать?

Лаура осторожно спросила:

— Ты что, бросаешь меня?

— Да почему сразу бросаю? — возмутился Колька. — Вот не надо выставлять меня каким-то злодеем. Мы здорово провели время вместе, мне все понравилось, но не надо раздувать из этого невесть что.

— Ты ведь сделал мне предложение, — пробормотала потрясенная Лаура.

— Когда? — испугался Колька. — Нет, такого не было. Не придумывай!

— Там, на развалинах старой крепости, перед самой битвой.

— Это было не предложение, — терпеливо объяснил Колька. — Это я просто пошутил.

Его физиономия недовольно сморщилась, будто весь этот разговор окончательно перестал доставлять ему удовольствие, и он желал как можно скорее завершить его.

— Лаура, послушай, мы же не дети, — умоляюще произнес он. — Не нужно всего этого. Я еще молод, мне рано жениться. Я хочу попробовать того, этого… Нет, я не хочу сказать, что между нами все кончено раз и навсегда. Может быть, когда-нибудь мы попробуем снова….

Не дослушав его, Лаура повернулась к Кольке спиной, и на негнущихся ногах покинула садик при лазарете. Ей стоило нечеловеческих усилий не разрыдаться по пути домой, и только когда за ней захлопнулась дверь, волшебница тяжело пустилась на пол и дала волю душившим ее слезам.

Глава 12

Весь этот день был каким-то странным. Началось с того, что какие-то болваны, шутки ради, распустили по Форингу слух, что будто бы на город с большим войском, состоящим сплошь из чудовищ, идет сам Свиностас. Поскольку горожане и без того были на взводе, а тема Свиностаса не сходила с их уст, слух это произвел сильнейшее впечатление на обывателей. Многие, впрочем, не утратили здравомыслия, и усомнились в его правдивости, но нашлись и те, кто повелся на утку и ударился в настоящую панику.

В полдень к резиденции ордена паладинов пожаловала делегация встревоженных горожан, общим число голов в пятьдесят. Люди были напуганы, с жаром мусолили тему скорого конца света, и требовали позвать к себе Ильнура, чтобы тот либо подтвердил, либо опроверг гуляющие по городу страшные слухи.

Подобного рода массовые психозы случались в Форинге нередко — сказывалась близость к границе, откуда в любой момент могли пожаловать враги. И Ильнур давно овладел искусством справляться с ними. Верховный паладин выходил к встревоженным людям, всем своим видом демонстрируя полное спокойствие. Он говорил с ними громким уверенным голосом, терпеливо объясняя толпе, что боялся нечего, и что он лично ручается за это. Его невозмутимый вид и тон оказывали волшебное действие на взвинченную толпу. После десятиминутной беседы напуганные люди, только что балансировавшие на грани паники, полностью успокаивались и с улыбками расходились по домам.

Но в этот день все было иначе. Вопреки обыкновению, Ильнур не вышел к встревоженной толпе. Вместо него к людям обратился один из паладинов, сообщил, что Ильнур не здоров, и не может пообщаться с ними, а затем предложил горожанам не толпиться без нужды возле резиденции ордена.

Известие о болезни Ильнура еще больше встревожило публику. Верховный паладин был их главным защитником, величайшим воином Форинга. Но если он слег, или даже при смерти (поддавшись панике, люди навыдумывали себе всяких ужасов) то кто даст отпор Свиностасу и его орде?

Ничего не добившись у резиденции ордена, напуганные горожане устремились к обители чародеев. Они желали видеть Лауру, верховную волшебницу Форинга. Она стояла на страже города наравне с Ильнуром, и если уж верховный паладин занемог, то, может быть, она сумеет прояснить ситуацию.

Но Лауры в обители не оказалось, а вышедший к толпе чародей сообщил людям, что сам не видел верховную волшебницу со вчерашнего дня. Он предположил, что та находится в лазарете, у постели своего возлюбленного, паладина Николая.

Толпа направилась в лазарет. Целители не пустили зевак внутрь лечебного учреждения, однако признались, что Лауры здесь нет, а где она сейчас, того они не знают.

Наконец, граждане выяснили, что последнее время верховная волшебница проживала на квартире вместе с паладином Николаем. Их сожительство осуществлялось тайно, о чем естественно знало полгорода.

Отправились на квартиру. Посланная делегация долго стучалась в запертую дверь, но никто не отпер им и не отозвался изнутри. По всему выходило, что и в квартире Лауры нет.

Все эти таинственные исчезновения и загадочные заболевания первых лиц города лишь усилили панические настроения толпы. Открыто стали звучать пророчества о том, что гибель не за горами. Потом какой-то перебравший браги дурак выбежал из подворотни, и стал кричать, что в пяти милях от Форинга видели черных рыцарей. Какой-то грязный оборванец с огромной вшивой бородой залез на пустую винную бочку и стал мрачно пророчествовать о скором приходе темных времен, о хладе великом, об ужасе немыслимом, и о монстрах, что призваны были в этот мир черным властелином Свиностасом. У пророка был шанс — он сумел собрать вокруг себя немалую толпу, которая внимала ему в благоговейном молчании, ловя каждое слово полоумного оратора. Но в самый кульминационный момент кто-то случайно толкнул бочку, та зашаталась, и бородатый горлопан, упав с нее на брусчатку, лишился половины гнилых зубов и откусил себе треть болтливого языка.

В городе назревали волнения, звучали призывы грабить награбленное, да и вообще, раз грядут последние времена, и светопредставление не за горами, стоит ли оглядываться на такую мелочь, как положения закона? Все это безобразие следовало пресечь быстро и решительно. Но отдать подобный приказ было некому. Лауру никто не мог найти — со вчерашнего дня ее не видели и не знали, куда пропала верховная волшебница. Ильнур был у себя, в своих покоях, но наружу из них не выходил, и к себе никого не пускал. Он позволил войти к себе только целителю. Тот пробыл внутри полчаса, а когда вышел наружу, скорбным было лицо его. На все вопросы паладинов о самочувствии Ильнура, целитель лишь безрадостно качал головой. Рыцарей объял ужас. Они поняли — надежды нет. Их отважный командир, величайший из воинов Форинга, обречен.

Тут они, конечно, поспешили с выводами. Ильнур не был при смерти, даже близко не подошел к этому печальному состоянию. Физически он был полностью здоров. Но вот психика его, перенесшая минувшей ночью страшный удар, заметно пошатнулась.

Ильнуром овладел панический страх. Запершись в своей комнате, сидел он в самом дальнем и темном от двери углу, и никак не мог возвратить себе привычное самообладание. Ему все чудилось, что вот сейчас в его покои вновь ворвется чудовищная баба и начнет домогаться его. Стоило закрыть глаза, как он видел перед собой этого жуткого монстра — жир и ужас, складки, пот блестит на толстых ляжках. Все такое дряблое, обвисшее, колыхающееся при ходьбе, как студень.

И тут же, едва это видение посещало его, Ильнура начинало трясти с новой силой.

Этой ночью он лицом к лицу столкнулся с настоящим ужасом. Никогда доселе Ильнуру не доводилось переживать такой страх. И страх этот не желал выпускать его из своих ледяных когтей. Ильнур чувствовал, что не забудет жуткой бабы до самой своей смерти. Это невыносимое видение отныне станет преследовать его повсюду, являться ему в кошмарных снах, мерещиться наяву. Он обречен на вечные страдания.

Но его не так сильно волновали видения, как само существо, породившее их. Страшная толстуха все еще была в Форинге. Пусть она и сидела под замком в темнице, но у Ильнура не было железной уверенности в том, что каменные стены и прочные засовы сумет удержать в неволе этот девятипудовый ужас. Следовало как можно скорее отправить страшную бабу обратно, в ее мир. До тех пор Ильнур не мог чувствовать себя в безопасности. Потому что в любой момент могла распахнуться входная дверь, и в его покои ввалилась бы эта кошмарная женщина. Голая. Мерзкая. И опять начала бы домогаться его, неся весь этот непостижимый бред про эльфийского принца, вампира и оборотня. Ильнур прекрасно отдавал себе отчет в том, что не переживет повторного столкновения со страхолюдиной. Если оно придет за ним снова, участь его будет предрешена.