ЗАКОН СИНАРХИИ - Владимир Шмаков

Итак, самобытность монады утверждается индивидуальностью присущего ей сознания. Монада в себе есть Целостное Божество, но. она может осознать лишь то свое содержание, которое вмещается ее индивидуальными пределами. Потенциально будучи целым, она является лишь как часть, но, являясь как часть, она не перестает быть целым. Таким образом, естество монад не есть нечто условное или возникающее из ничто, то есть низшее по сравнению с бытием — Вечной Реальностью, а есть именно это Бытие. Идея монады не адекватна с идеей индивидуальности: индивидуальность утверждает бытие лишь как относительно бесконечную часть абсолютно Бесконечного Целого, но одновременное тождество монады с этим Целым идее индивидуальности трансцендентно. Поскольку каждая монада есть Целое, их иерархия замещается идеей всеединства, органического членения Целого, их иерархия есть основная реальность. Следовательно, идея иерархии монад есть одновременно и иллюзия и реальность: для Бога она есть лишь греза о множественности, для мира она есть глубинная основа его бытия, как такового.

Из сказанного ясно, что идея индивидуальности занимает центральное место в эзотерической монадологии: иерархия монад есть иерархия индивидуальностей. Будучи формой духа, индивидуальность глубоко отлична по природе своей от формы феноменальной. Идея формы всегда заключает в себе понятие предела, ограниченности, конечности и обособленности данного вида бытия. Однако все эти предикаты имеют совершенно различные смысл и значение, смотря по тому, к чему они относятся — к ноумену или к феномену.

В феноменальном пространстве протяжение имеет лишь количественный смысл. Когда целое разделяется на части, они утверждают связь между собой и располагаются по протяжению последовательно или параллельно. Они могут даже прослаивать друг друга, но одновременно находиться в том же самом месте они не могут. Феноменальная форма есть синоним конечности в протяжении, а следовательно, и конечности содержания. Ноуменальный мир не может иначе выразить бесконечность, как в бесконечности протяжения, то есть в бесконечном количестве однородных элементов. Если же через введение понятия о бесконечно малых мы получаем возможность мыслить бесконечность и в конечных величинах, то и в этом случае по отношению к дифференциальным элементам их бесконечность есть беско- нечность протяжения, заполняемого беспредельным рядом однородных элементов. Одинаково и в квантууме конечных величин и в квантууме бесконечно малых, бесконечность по отношению к ее элементам всегда трансфинитивна и определяется как предел бесконечно возрастающего ряда. Иначе говоря, феноменальному миру совершенно чужда идея актуальной бесконечности и в своей жизни он раскрывает лишь различные виды потенциальной бесконечности.

В ноуменальном пространстве имеется лишь качественное иерархическое протяжение. Когда Целое разделяется на части, они не утрачивают связи между собой и живут в Целом как Его органические членения. Существуя вне и выше категорий пространства и времени, каждая из них не занимает какого либо особого, исключительно ей присущего положения, а все одинаково продолжают относиться ко всем точкам пространства и ко всем мгновениям времени. Следовательно, они не только прослаивают друг друга, но и живут друг в друге, нисколько не утрачивая этим свободы и независимости. Ноуменальная форма совершенно не обуславливает конечности проявлений в феноменальном протяжении, то есть конечности содержания с феноменальной точки зрения. Однако эта ноуменальная форма все же имеет вполне реальное значение, то есть она действительно ограничивает, кладет предел и утверждает обособленность в свойственном этому миру иерархическом протяжении. Ноуменальная бесконечность есть не интеллигибельный предел возрастающего ряда, есть не потенциальная, а актуальная бесконечность. Эта актуальность есть ее качественное свойство, основной независимо существующий предикат ее природы. Актуальная бесконечность ноуменального Целого раскрывается в ноуменальной иерархии, в системе этой иерархии имеются два сопряженных протяжения: порядок индивидуальных единств (монад) и их количества. Последнее совершенно отлично от феноменального Количества. В феноменальном мире количество с одной стороны по существу ничем не ограничено, а с другой — члены этого ряда органически ничем между собой не связаны. В противоположность этому, ноуменальное есть органическая группа, состоящая из вполне определенного числа составляющих ее органических членений, которые все между собою связаны самой строгой закономерностью.

Ноуменальная группа не есть множество, а есть система органических членений Единства. Чем выше порядок этого единства и чем ниже порядок этих членений — единств низшего порядка, тем больше количество последних, тем сложнее их сочетания. Каждое из этих низших единств отлично от всех других и наряду с признаками, обусловливающими их принадлежность к определенной группе, обладает также и такими признаками, которые определяют его индивидуальную самобытность. Ноуменальная форма или частный логос объективирует в актуальной бесконечности порядок данной монады, а потому утверждает и принадлежность ее к определенной ноуменальной группе. Этим монаде указуется ее иерархическое достоинство, то есть она ограничивается и обособляется в общем лоне Целого.

Индивидуальность монады, ее ноуменальные пределы не ограничивают и не ухудшают ее естества, то есть ноуменального бытия, а лишь определяют совокупность качество-ваний, в которых ее бесконечное содержание может актуально проявляться,

Оставаясь бесконечной по своему субстанциональному естеству, монада в силу своей индивидуальности принимает также и предикат относительности, а потому она и определяется эзотеризмом как относительно бесконечная субстанция второго рода. Это, в свою очередь, вполне гармонирует с изложенной ранее доктриной, что всякая монада есть одновременно и часть и целое.

Итак, индивидуальность ограничивает в монаде не достоинство ее духовного естества, не делает ее бытие феноменальным, а определяет лишь монадность присущего ей сознания. Каждая монада есть единство, связанное со всем многообразием космических иерархий, а потому все они суть одинаково ноумены, оси мира. Если ограничиться эти выводом, то необходимо пришлось бы признать равенство всех монад между собой. Подобное заключение было бы глубочайше ошибочным, ибо вообще нигде, ни в чем никогда «равное равенство» — по выражению Сковороды — существовать не может. Соотношение между монадами выражается антиномией: они равны между собой — они не равны. Выше мы разобрали основной аспект этой антиномии, где Монады равны, ибо каждое есть Целое, и не равны, ибо они суть органические членения, теперь мы должны обратиться ко второму умозрительному аспекту антиномии, где равенство монад проистекает из принадлежности всех их к ноуменальному, а неравенство — из их индивидуальностей.

Индивидуальность есть нечто по существу ноуменальное, а потому выразить в феноменальном ее можно только символически, пользуясь общим методом предела. Простейшим прообразом индивидуальности является личность, субъективность. Субъективным в противоположность объективному, мы называем такое сознание, где, по тем или иным причинам, некоторым данностям приписывается особо важное значение. Субъективность граничит с односторонностью, неизбежно переходящей в сектанство и ересь. Но, невзирая на эту крайнюю близость, представляется возможным выявить и принципиальное между ними различие, вырывающее здесь глубокую пропасть. Односторонность есть утверждение одних элементов с игнорированием противоположных, то есть всякое одностороннее суждение есть неантиномичное суждение, односторонность и неантиномичность суть синонимы. В противоположность этому, возможен и такой вид суждений, где нет односторонности, то есть где учитываются все антиномии, но в то же время элемент личности сказывается с полной силой. В последних субъективность проявляется в двух направлениях.

Во-первых, каждая частная антиномия по своему существу есть аспект некоторой идеи, выражаемый в совокупности феноменальных элементов, подбор которых в значительной степени зависит от субъекта.

Во-вторых, при организации ряда частных антиномий в одно quasi-объективное суждение их последовательность и взаимная координация также зависят от субъекта. Откидывая случай ошибки, где субъективность проявляется с уродливой очевидностью, мы и во вполне правильных построениях легко можем осознать оба эти элемента.

Всякая идея всегда трансцендентна феноменальному, а потому всякое ее выражение в нем всегда есть символ. Природа символа антиномична: с одной стороны он по замыслу своему есть нечто вполне объективное, а с другой — он образуется из определенных феноменальных элементов. Полюсы каждой антиномии отражаются друг в друге, а потому в самую сущность всякого символа неотвратимо входит относительный элемент. Чем символ совершеннее, тем этот элемент слабее, но совсем уничтожен он бытьле может, ибо тогда ноуменальное, порвав всякую связь с феноменальным, стало бы вовсе невыразимым. Отсюда ясно, что субъективность не может быть уничтожена, но с эволюцией она принимает все более и более тонкие качествования.