Кардинал интернета - Андрей Быстров

Не однажды ему казалось, что этот подъем не одолеть. Стропа терзала окровавленные ладони, словно покрытая наждаком. За метр или полтора до фальшборта силы оставили Корина. Он закрыл глаза. Достаточно, хватит. Сейчас он разожмет судорожно стиснутые кисти рук... А внизу - прохладная вода и желанный покой. Черная волна небытия захлестывала мозг. Какие-то радужные круги... Он увидел широко открытые, удивленные глаза Марины, ужасную зияющую рану на ее горле. Увидел мертвое тело Стива Рэндалла на бетонном полу... Все напрасно... Он не сумел.

И в этот момент, борясь с тошнотой, теряя сознание, он с утроенной силой рванулся вверх и невероятным броском преодолел оставшееся расстояние. Перевалился через фальшборт и упал на холодную металлическую палубу. Раньше только в книгах он читал о подобных вещах. Это называется вторым дыханием, что ли? Корин лежал на спине, на мокром рифленом металле, и из всех мыслей осталась только одна: я здесь.

Он не знал, сколько времени провалялся так. Сознание постепенно прояснялось. Шатаясь, он встал, отцепил якорь-кошку от какой-то сетки, в которой тот основательно застрял, свернул стропу и спрятал возле кнехта. Затем он перелез через ограждение и направился на пассажирскую палубу.

"Звезда Британии" не то отправлялась в очередной рейс, не то вернулась из него. В многочисленных барах, ресторанах и дискотеках звучала музыка, Джэнет Джексон перекрикивала Уитни Хьюстон, а кое-где даже угрюмо-торжественно прокатывал тяжелые волны хэви-метал. Веселые, беспечные голоса развлекающихся мужчин и женщин, смех и возгласы доносились отовсюду. Корин крался вдоль борта в жалких лохмотьях, не так давно бывших одеждой, весь покрытый запекшейся кровью, как добротное британское привидение. Стоит кому-нибудь только заметить его... В таком месте он как-то не смотрелся. Но в конце концов, именно поэтому он и пробрался на "Звезду Британии".

Он миновал пустынный холл и спустился в ярко освещенный коридор, по обеимсторонам которого тянулись ряды светлых полированных дверей кают первого класса. В узенькой каморке под трапом, где хранились различные приспособления и механизмы для уборки помещений, нашлось достаточно места, и это был неплохой наблюдательный пункт. Корин втиснулся туда и стал ждать, попутно выискивая подходящее орудие взлома. Двери кают хлопали то и дело, кто-то уходил, кто-то возвращался, но он должен был знать наверняка. Наконец из ближней каюты показались двое - высокий блондин в роскошном богемном одеянии и женщина в темном вечернем платье, усыпанном явно не фальшивыми бриллиантами. Корин услышал обрывок их разговора.

- Потрясающая программа, - говорил блондин, закрывая дверь. - Кажется, до пяти утра. А потом можно засесть в каком-нибудь баре...

- Ну, правильно, - капризно протянула его спутница. - Мы застрянем в баре и все прозеваем.

- Что прозеваем, дорогая?

- Я хочу быть на палубе, когда мы снимемся с якоря. Хочу любоваться панорамой.

- Ты уверена, что к тому времени останешься на ногах?

- Если пойдем в бар, не уверена...

Парочка шла по трапу над головой Корина. Важнейшая информация ускользала, и Корин не мог ее упустить. Самым пропитым и прокуренным голосом, какой у него получился, он позвал из темной каморки:

- Одну минуточку, сэр...

Шаги на трапе замерли.

- Да? - отозвался голос блондина. - Кто там?

- Хойланд, механик, сэр. Джонс приказал мне наладить вентили к поднятию якоря, да забыл сообщить, когда это будет... Боюсь не успеть.

- В девять, - несколько удивленно сказал блондин. - Дружище, а почему вы спрашиваете об этом меня, а не ваше начальство?

- Как, сэр? Разве вы не помощник капитана мистер Уинтер?

- Нет, друг мой. Я бы посоветовал вам проспаться, но тогда к девяти вы точно не успеете.

Шаги удалились и стихли. В коридоре не было ни души. Пора. Корин покинул свое убежище, найденной железкой аккуратно вскрыл дверь и проник в каюту.

Он оказался в шикарных техкомнатных апартаментах со стильной уютной мебелью, с превосходящим все разумные размеры телевидеоцентром "Сони" и неисчислимым сонмом других красивых, блестящих и бесполезных вещей. Все кричало о том, что здесь не привыкли считать деньги - от выбора напитков в зеркальном баре до небрежно рассыпанных на столе пятидесятифунтовых банкнот.

Корин не торопился. Возможность внезапного возвращения блондина и его дамы нисколько не беспокоила его - с ними он уж как-нибудь управился бы, да и зачем им возвращаться? Он начал с того, что в громадной ванной, отделанной то ли под мрамор, то ли настоящим мрамором, набрал горячей воды и плюхнулся в нее, фыркая наподобие довольного моржа. Он блаженствовал с полчаса, физически ощущая, как уходят, отступают усталость и боль. Потом он тщательно смыл запекшуюся кровь, побрился "Жиллетом". Все еще тупо ныло в висках. Он разыскал аспирин и проглотил сразу четыре таблетки, после чего занялся поисками одежды.

В шкафах ее обнаружилось столько и в таком разнообразии, что хватило бы на небольшой костюмированный бал. Корин выбрал светлый костюм, темную рубашку, галстук и легкие английские туфли. Они оказались тесноватыми, но в общем ничего. Он придирчиво осмотрел себя в зеркало с головы до ног. На него с оттенком превосходства глядел богатый плейбой, завсегдатай ночных клубов и казино. Лучшего и желать не приходилось. Уж в таком-то виде его не ждут в Лондоне. Правда, костюм слишком облегал фигуру - "Смит и Вессон" будет выпирать, но тут ничего не поделаешь.

Собственно, его и вообще вряд ли ждут в Лондоне. Надо быть идиотом, чтобы после всего шагнуть в распахнутую ловушку. А когда освободятся и доложат о происшедшем те двое, что заперты в ящиках-шкафах для моторов, каким будет вывод? Что Корин бежал во Францию на лодке? Такой вывод и был бы сделан, если бы...

Если бы не Фрэнк Коллинз.

Этот человек один стоил многих. Корин мог только предполагать, какие шаги он предпринимал и предпринимает, что ему известно в данный момент, а что еще неизвестно. Но он знал совершенно точно, что Коллинз не отступится и одурачить его не удастся. Более того, он знал, что Коллинз знает, что он, Корин, также не отступится. Противостояния между Кориным и полицией, Кориным и ЦРУ, Кориным и английской контрразведкой, Кориным и группой Меникетти отходили на задний план. Оставалось противостояние между ним и Коллинзом, и это уже не было обычным соперничеством двух разведчиков, как когда-то в Америке. Это была схватка на личностном уровне, и ничего хуже этого быть не могло. Для Коллинза Корин превратился в проблему номер один, не столько профессиональную, сколько личную. Он будет рыть носом землю, пока не достанет Корина. Пока остается хотя бы один шанс из миллиона, Фрэнк Коллинз будет продолжать игру. А шансов у него значительно больше. При таких шансах игроки не встают из-за стола.