Моя судьба - Саша Канес

Ей-богу, понимать — это одно, а чувствовать — совсем другое! Две недели я ходила сама не своя, уже в привычном тумане занимаясь работой и скудными домашними обязанностями, пока не поняла, что… беременна. Я опять беременна! Надо сказать, что это был первый момент в моей жизни, когда я осознала, что сам Леня и его отношение ко мне уже не так важны для меня, как раньше.

Какая все это была чушь — импотенция! Бесплодие! Отличные увертки! Леня, дорогой! Ты — лучший в мире, и я тебя люблю! Но не хочешь меня — и не надо! Главное я от тебя уже получила! И не только я! У Даши будет брат! У мамы будет внук! Это точно будет мальчик! Я знаю! Ты узнаешь о нем, конечно. Я ничего не буду скрывать ни от тебя, ни от твоих родных, но и навязываться мне ни к чему! Я счастлива!

И это была правда! У меня не было ни токсикоза, ни слабости! Я делала свою работу, общалась со всякими бизнес-говнюками, но жила только одним — я добилась самого главного! Добилась!

Мое настроение с каждым днем становилось все лучше и лучше. К врачу я ходила не часто, УЗИ подтвердило, что у меня будет сын. В том, что я беременна мальчиком, у меня не имелось сомнений и раньше. Маму о своем положении я поставила в курс практически сразу, как узнала сама.

— Господи! А отец-то кто? — воскликнула она.

— В этот раз гарантирую, что хороший человек! Очень хороший! Самый хороший!

— Леня твой болезный?

— А кто же еще?

— Когда же вы успели?! Он-то знает?

— Пока нет, а потом посмотрю, говорить или нет…

— Как же это так?! — Мама пришла в полное недоумение. — Ведь ты же сама сказала, что он хороший и даже лучший в мире! Как же так…

— Все верно, мама. Только он мне теперь больше не нужен! Даже самый лучший! Так, оказалось, бывает. И я ему тоже не нужна!

— Так ты же его спасла, дочка! Как же так — теперь не нужна?

— А он, мама, можешь быть спокойна, ежели, не дай бог, со мной что-нибудь случится, то и кровь мне свою отдаст, и почку подарит. Я уверена. Но жить нам вместе не судьба.

— А ребенок что? Опять безотцовщина будет? С бабкой одной, а мать — всегда на работе. Дашка вот уже в который раз про отца спрашивает. Пока перевожу разговор, а что дальше делать?

— Про Дашу не знаю, честно говорю. А новенького я от Лени скрывать не стану. Зачем, с какой стати? Буду только счастлива, если он примет участие в воспитании.

Тут мне самой пришла в голову мысль о сюрпризе. Я твердо решила, что договорюсь с Олей, чтобы они с Леней, а еще лучше и с их мамой, приехали к моим родам или сразу после них. Но зачем я приглашаю и почему высылаю билеты, не говорить. Несмотря на все Ленино сопротивление, один конкретный раз он мне отказать не сможет, тем более что я перестала его дергать и не просила даже исполнять данное мне обещание иногда прилетать на выходные.

Прошло совсем немного времени до того дня, когда я позвонила Аркадию Аркадьевичу Шевчуку с просьбой дать мне совет…

Космонавт

и не только

Космонавт пришел ко мне в коттедж уже на второй день моего пребывания на Кануе. Я поднялась в шесть утра и, чтобы не валяться просто так без сна в постели, решила сделать гимнастику и искупаться. После купания я часок погуляла вдоль берега и только после этого позавтракала в нашей «поселковой» столовой. Мой организм еще не перестроился на дальневосточное время, и основным сигналом ко сну для него являлся прием пищи. Я проглотила на завтрак острый тайский «Том Ям» с креветками, и, едва он осел в желудке, мозг начал отключаться. Сопротивляться незачем. Я пошла к себе и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать. В этот момент кто-то энергично постучал. Пришлось встать и открыть дверь. Ко мне явилась целая делегация: огромный стриженный наголо мужчина лет сорока, чрезвычайно беременная крашеная блондинка модельного роста и маленькая кривоногая китаянка неопределенного возраста. Я сразу подумала, что эта восточная женщина — не тайка: уж больно белая была у нее кожа.

— Здравствуйте! — поприветствовала я странных визитеров. — Вы ко мне?

— Здравствуйте! — ответил мужчина. — Я Космонавт!

— Сириус? — пошутила я.

— Нет, — не понял шутки Космонавт. — Не Сириус! Я — Леха. Алексей.

Я кивнула.

— Много слышала о вас от Аркадия Аркадьевича! Но, может, вы пройдете? И дам своих мне представьте.

— А чего их представлять? — пожал плечами Алексей, проследовав в мою маленькую гостиную в сопровождении длинноногой фифы и китаянки.

Мы расположились в плетеных креслах вокруг маленького резного столика. Девица шепнула что-то типа «здрас-сьте», китаянка только кивнула и сразу спрятала глаза, что было ей совсем нетрудно сделать.

— Я к вам пришел по поручению Аркадия Аркадьевича. Он мне велел, чтобы я все вам тут показал и приглядел за вами. — Он покосился на беременную блондинку. — Я тут за всеми приглядываю…

— Спасибо, Алексей, большое! Но я, извините, не все! За мной можно не приглядывать, я девушка вполне самостоятельная. Еще раз благодарю вас.

Алексей недоуменно посмотрел на меня, но, вместо того чтобы признать разговор законченным, решил чуть изменить тему.

— Эти вот у меня в бунгало живут. Я купил его два года назад у немца. У него еще три бунгалы осталось. Он их сдает. Она вот, — он кивнул в сторону блондинки, — Маша. Тупицына ее фамилия, подруга одного моего приятеля из Саратова. Он — бывший боксер, а теперь зерном торгует. Они еще не поженились — он со старой своей никак не разберется. Но эта… Маша у него уже больше года. И вот, — он ткнул пальцем в Машин живот, — такое у них случилось. А в Саратове у них сейчас неспокойно — с чеченцами элеватор делят. Вот он ко мне ее и снарядил, от греха подальше…

Маша отвернулась, на лице ее лежала печать недовольства и обиды. Было понятно, что это и есть ее нормальное состояние. Космонавт тем временем перешел к представлению второй дамы:

— А эту я здесь для нее нашел. Она, типа, акушерка, но не из местных, а как-то из Китая попала. Немного русский понимает. Это меня друг из Саратова просил, чтобы чего не вышло, чтобы я для Машки какую-нибудь русскую нанял. Где я тебе ее найду, думаю? А вот, подвернулась. А как ее зовут, не разберешь. Вот скажи нам, как тебя зовут, — обратился он к китаянке.

Та, не поворачивая головы, издала несколько странных носоглоточных звуков.

— Я же говорил! — победно воскликнул Космонавт. — О чем отец с матерью думали, когда ее называли? Небось саке своего упились на радостях, что чудо такое выродили!

— Саке — японэ-ская во-ды-ка! — не выдержала китаянка. — Саке в Урумуч не пи-ют!

— Короче! Саке — не саке! Урумуч — не Урумуч! Василиса она у меня теперь называется! Правильно, Василиса? Василиса за Машкой хвостом ходит. А за деньги чего и не ходить? Что молчишь, Василиса? Правильно я говорю?

Обе мои гостьи сидели с одинаковым обиженным выражением на абсолютно разных лицах и смотрели каждая в свою стену. Я Алексея не перебивала, а он продолжал:

— Я же говорю, мы рядом живем, а сюда я ее вожу на процедуру — она тут дышит чем-то и пятки ей трут. За такие деньги, скажу честно, могла бы и сама себе все ноги растереть, но не мое дело. Это дело приятеля моего саратовского. В Саратове пятки тереть еще в пять раз дороже, говорит. А она привыкла. Он платит, а мне только развлечение. Я, пока ее трут, на берегу супчик ем и музыку вот слушаю, — он протянул мне маленькие наушники с длинным проводом, тянущимся к сумке у него на поясе. — Послушайте — Гималайская опера!

Я осторожно взяла их и приложила к ушам.

— Не слушай! — капризным тоном обратилась ко мне Маша. — Ребенка выкинешь!

Уж такими-то советами я точно пренебрегаю. Алексей с блаженным выражением на лице нажал на кнопку, и… я поняла, что Машино предупреждение, как ни удивительно, было разумным и гуманным. Дикая какофония звуков ворвалась в мой мозг. Помимо хриплого стона какой-то явно треснувшей во многих местах трубы, кто-то терзал натянутую жилу и бил в несколько барабанов сразу. Жуткий визгливый голос перекрывал временами стоны музыкальных инструментов. Какого пола исполнитель, я понять не могла. Но единственное, что пришло мне по его поводу в голову, это то, что трусов эта звезда вокала не носил никогда!

Я освободилась от наушников и протянула их владельцу:

— Спасибо большое! Это очень интересно, но я возьму это у вас в другой раз и специально выделю время, чтобы полностью сосредоточиться на этом… гм… произведении.

Космонавт сиял.

— Вы слышали тот фрагмент оперы, где вселенская мудрость высвобождается из царства хаоса!

— Это впечатлило! — не соврала я.

— Я хочу вас пригласить сегодня на ужин! У нас праздник!

— Какой?

— День рождения друга нашего приятеля.

— А я здесь при чем? Это даже неудобно — приходить к незнакомому человеку на день рождения.