История государства и права зарубежных стран. Часть1 - Нина Крашенинникова

Как и жизнь, достоинство людей в шастрах расценивалось в зависимости от сословно-варновой принадлежности. Если оскорбление словом или действием равного себе по положению или представителя низшей варны наказывалось, как правило, штрафом (ЗМ, VIII, 276, 268 и др.), то такое же преступление шудры в отношении дважды рожденных влекло за собой телесное наказание, внушающее трепет, — отрезание языка, губ, рук, ноги, кастрацию (ЗМ, VIII, 270–280). "Ту часть тела, какой шудра ударит брахмана, — провозглашает Арт. (III, 19(8), — следует у него отрубить". Характерно, что в одном ряду с оскорблением действием в Арт. рассматривается и повреждение чужой вещи, и нанесение ударов чужому скоту (Ш, 19(23,26,27).

Прелюбодеяние было одним из первых известных шастрам великих грехов и тяжких преступлений. В ЗМ нормы о прелюбодеянии идут вслед за убийством. "Людей, домогающихся чужих жен, царю следует изгонять, подвергать наказанию, внушающему трепет" — гласит правило ЗМ (VIII, 352). Все виновные в прелюбодеянии (которому в шастрах дается очень широкая трактовка, включающая, в частности, тайную беседу с чужой женой, услужливость, заигрывание с ней, прикосновение к ее одежде и украшениям и пр.) подлежат смертной казни. Характерно, что проституция жены с согласия мужа не наказывалась (ЗМ, VIII, 362; Нарада, I, 183 и др.). Шастры не проводят различий между прелюбодеянием и изнасилованием (лишение чести девушки против ее воли) (ЗМ, VIII, 364). Это преступление влекло за собой телесное наказание, отрезание пальцев, если преступник был не равен по положению с потерпевшей. Равный по положению отделывался высоким штрафом. Неверную жену, "обнаглевшую вследствие знатности родственников", ЗМ рекомендовали затравливать собаками (VIII, 371), а ее сожителя сжигать на раскаленном железном ложе. Наказывался мужчина за преступное сожительство со свободной женщиной, при этом учитывалось ее социальное положение и была ли она охраняема или нет. Если шудра сожительствовал с женщиной из высшей варны, он подлежал кастрации.

Значительное место в шастрах занимали и имущественные преступления — кража, грабеж, которые рассматривались как однопорядковые явления с преступлениями против личности, клеветой, прелюбодеянием, ибо имущество в правосознании древнего индуса являлось как бы продолжением личности, было неразрывно связано с нею.

В имущественном плане рассматривалось, например, положение женщины и жены. Отсюда частые ассоциации в дхармашастрах прелюбодеяния и потравы поля (женщина считалась воплощением поля, мужчина — семени (ЗМ, IX, 32–33). Характерно, что Яджнавалкья под тяжким преступлением понимает смертоубийство, а также уничтожение чужого имущества. В полном соответствии с этой логикой "светская" Арт. (книга III, гл. 19) под единой рубрикой "Оскорбление действием" помещает правовые нормы, касающиеся оскорбления словом или действием, нанесения телесных повреждений, убийства, кражи, повреждения чужой вещи (в том числе деревьев), нанесения ударов и ран чужому скоту и пр.

В шастрах проводятся, однако, четкие различия между грабежом, или насильственными действиями присвоения вещи в присутствии собственника, и кражей — в отсутствие собственника, к которой приравнивалось отрицание получения чужой вещи на хранение и пр. (Арт., III, 17, (1,2). Наказание варьировалось в зависимости от стоимости похищенного и варновой принадлежности преступника.

"Собирание кореньев, плодов от деревьев, дров для огня и травы для корма скота" не считалось преступлением (ЗМ, VIII, 339,341).

Захват (грабеж) наиболее ценного имущества: крупного рогатого скота, людей, домов, золота, по Арт. (III, 17(19), влек за собой крупный штраф. По ЗМ похищение "родовитых людей, особенно женщин, так же как и лучших драгоценных камней" наказывалось смертной казнью, захват же коров — отсечением половины ноги (ЗМ, VIII, 323–324).

Из этого, как и из других примеров, можно сделать вывод, что предписания Арт. носили в ряде случаев более гуманный характер. Объясняется это видимо тем, что наказания, предусматриваемые Арт., имели более действенный характер, чем в дхармашастрах, главной целью составителей которых было не строгое применение предписаний о наказаниях, а предупреждение, предостережение преступника о тех тяжких последствиях (часто самых невероятных), которые его ждут. Угрозы излагались в ЗМ даже в самой общей, декларативной форме, не сопряженной с конкретной санкцией.

Исчерпывающего перечня наказаний в шастрах нет. В ЗМ (VI–II, 310) царю предписывалось обуздывать беззаконие тремя мерами: заточением, заковыванием в цепи и различными видами телесных наказаний. В другом месте в перечень наказаний (ЗМ, VIII, 129) вошли замечание, выговор, штраф, телесное наказание смертная казнь. Но в нем не упоминаются ни позорящие наказания: клеймение, обритие головы и пр., ни изгнание из страны, касты, семьи, которые в действительности применялись, о чем свидетельствуют другие шлоки.

В ЗМ различается простая (отрубание головы) и квалифицированная (сажание на кол, утопление и пр.) смертная казнь (IX, 279), которая в ряде случаев могла быть заменена уплатой высшего штрафа, т. е. 1000 пан (средний штраф — 500 пан, низший — 250 пан), что ставило в неравное положение бедного и богатого преступника. К брахманам смертная казнь не применялась, к ней приравнивалась своеобразная гражданская смерть, связанная с публичным оглашением, клеймением, изгнанием из касты и страны. Клеймение применялось и к представителям других варн вместе с телесным наказанием и денежными штрафами (ЗМ, IX, 236, 237).

Регулирование брачно-семейных отношений. Брачно-семейным и наследственным отношениям — "вечным дхармам мужа и жены" — посвящен в шастрах ряд глав, в ЗМ в основном главы III, IX, в Арт. — главы 3–7 книги III.

Все предписания "о дхарме мужа и жены" свидетельствуют о приниженном, подчиненном положении женщины в древнеиндийском обществе, в сохранившихся здесь еще в незыблемом виде больших, неразделенных патриархальных семьях-кланах, в которых глава семьи обладал огромной, почти неограниченной властью. В сфере семейных отношений наиболее отчетливо проявилось влияние социокультурных традиций, норм обычного права. Об этом свидетельствует указание на восемь разноречивых форм брака, которые были распространены в Индии и которые шастры не могли не учитывать. Первые четыре, поощряемые брахманами, сводились в основном к выдаче отцом замуж дочери, "наделенной драгоценностями" (с определенным приданым). Такова, например, форма, носящая название "брахма" (ЗМ, III, 27), которая вместе с тремя последующими ("дайва", "арша", "праджапатья") противопоставляется браку "асура" — покупки невесты, признаваемому, но порицаемому наряду с браками по любви, без согласия отца и матери ("пандхарва"), с похищением невесты ("ракшаса") и с насилием над ней ("пайшача"). Все эти формы сводились в результате к покупке невесты, будущей работницы в семье. Не случайно в шастрах первые четыре формы супружества предписывались брахманам и кшатриям, вайшию и шудре предписывался брачный союз с выкупом невесты. Брак с похищением невесты, заканчивающийся, видимо, тем же выкупом, входящий в прямое противоречие с другими его формами, — явный пережиток первобытного общества.

Таких противоречий, вызванных включением архаичных норм обычного права, в шастрах было множество. Провозглашение, например, денной и нощной зависимости женщины от мужчин (отца — в детстве, мужа — в молодости, сына — в старости) (ЗМ, IX, 2,3), соседствовало с утверждением, что мать превосходит почтенностью отца в тысячу раз (ЗМ, II, 145). В ЗМ можно найти следы полиандрии, когда братья имели одну жену, ребенок которой считался сыном всех братьев (IX, 182).

Главным назначением женщины считалось рождение и воспитание детей, прежде всего сыновей, на которых падала обязанность совершать поминальные обряды по умершим предкам. Потомство, как и скот, признавалось основным видом богатства. В силу этого законным отцом ребенка считался муж матери независимо от того, кто им был фактически. Женщина в данном случае приравнивалась к домашним животным, рабыням, потомство которых принадлежало хозяину (ЗМ, IX, 52–55). Допускалась также, хотя и считалась грехом, продажа жены и детей (ЗМ, XI, 69). Продажа сыновей не влекла, как правило, обращения их в рабов. Подаренные и проданные в крайних обстоятельствах сыновья (видимо, в бездетные семьи) получали все права прямых родственников в новых семьях. Жена считалась не только собственностью мужа, она составляла как бы часть его самого. Не случайно даже проданная жена не освобождалась от мужа (ЗМ, IX, 46), а право на нее в представлении древнего индийца сохранялось и за умершим мужем. Традиционные установки, пережившие века, лежали и в основе запрещения повторных браков вдов (ЗМ, IX, 64) и обычая самосожжения вдов на погребении своего мужа ("сати").

В случае смерти бездетного мужа жена должна была по требованию его родственников родить сына от деверя или другого близкого человека (ЗМ, IX, 57–65), хотя эта архаичная норма обычного права также лишь допускалась, но не поощрялась и называлась в ЗМ дхармой, "свойственной животным" (IX, 66). Не поощрялось и многоженство мужчин. Но муж мог привести в дом другую жену, если первая не отличалась добродетелью, была привержена к пьянству, была злобна или расточительна (ЗМ, IX, 80).