Убийство в Брайтуэлле - Эшли Уивер

Собственное мнение по данному вопросу я оставила при себе, почувствовав облегчение оттого, что Эммелина не спросила, откуда мне об этом известно. Я помнила, с каким трудом вытягивала информацию из миссис Хэмильтон. По ее словам, Лариса была не уверена, что точно слышала весь разговор. Может быть, и так. Может, она ослышалась, а может, справедливо предположила, что из-за морского шума Эммелина не разобрала слова. И все-таки я не могла заставить себя забыть об этом.

К ужину я явилась рано, но, когда вошла в зал, Эдвард и Анна Роджерс уже сидели за столом. Роджерс все читал, а мы с Анной пару минут поболтали на светские темы. Мне показалось, она трещит без умолку, чтобы разогнать молчание. Ни об убийстве, ни об Оливии мы не заговаривали, и в данный момент я не испытывала никакого желания поднимать эти вопросы.

Зал постепенно заполнялся, и скоро наша компания была в полном сборе. Как-то странно: наши друзья один за другим отсеивались, а мы продолжали собираться, ужинать, завтракать.

– Прелестно выглядишь, – заметил Майло, плавно опускаясь на сиденье рядом со мной и глядя на приталенное синее шелковое платье без рукавов. – Всегда любуюсь тобой, когда ты в синем.

– Ты не менее прелестен, – отозвалась я. – Правда, в том ворохе, что ты перетащил ко мне, я не увидела смокинга.

– О, ты заметила.

– Еще как заметила.

К нам подсели Хэмильтон, и, пока Лариса садилась, Майло, как и остальные мужчины, привстал. Он что-то сказал ей, и лицо миссис Хэмильтон осветилось. Она ответила, но слишком тихо, я не расслышала, и Майло рассмеялся. Кажется, за вторую половину дня их дружба лишь окрепла. Снова заняв свое место, Майло негромко сообщил мне:

– Я просто подумал, поскольку мы партнеры, то можем разместить штаб-квартиру в твоем номере.

Я разложила на коленях салфетку.

– А тебе при этом необходимо там спать?

– А ты не хочешь, чтобы я там спал? – Майло так низко наклонился ко мне, что я не видела его лица и не поняла, говорит ли он серьезно или дурачится.

– Что вы думаете по поводу того, что нас здесь держат против воли, Эймс?

В кои-то веки я порадовалась, что Хэмильтон грубо влез в разговор. Я бы не хотела обсуждать с Майло эти темы за общим столом.

– А мы здесь против воли, мистер Хэмильтон? – поинтересовался Майло, потянувшись за бокалом. – Я полагал, мы приехали сюда отдыхать.

– Но ведь полицейский обошел всех и заявил, что мы не имеем права уезжать, так ведь? По-моему, это означает удерживать против воли.

– В любом случае с полицией лучше сотрудничать, – вставил Роджерс.

– Ну знаете, мне это совершенно не нравится!

– Но ведь не заперли же нас, Нельсон, – примирительно сказала миссис Хэмильтон.

– Глупости, Лариса. Ты ничего в этом не смыслишь. Кого нужно, уже посадили за решетку. Зачем нас заставляют торчать здесь?

– Вы же не можете думать, что Джил виновен в смерти Руперта, – возразил мистер Роджерс. – Он для этого слишком добр.

– Как знать, – огрызнулся Хэмильтон.

– Я не могу себе представить, что Джил способен на такое, – мягко вмешалась я. – Все очень скоро разъяснится, никаких сомнений.

Хотя мне очень хотелось горячо заступиться за Джила, я подумала, возможно, для моих целей будет лучше сохранять вид непоколебимой уверенности в правоте полиции. Слишком громкие возражения могут привлечь внимание к тому факту, что я заинтересована в исходе дела. Лучше помалкивать, хотя мне претило, что я не могу излить свое негодование по поводу неправомерного ареста Джила.

Я подняла голову и встретилась взглядом с Майло. Он язвительно смотрел на меня, и на губах играла едва прикрытая издевательская улыбка. Он прекрасно понимал, что я чувствую, и получал удовольствие от моих метаний.

– Конечно, миссис Эймс права, – заключила Анна Роджерс. – Скорее всего это был несчастный случай… или какой-нибудь незнакомец…

Она умолкла, и я поняла, что именно она недоговорила. Если это вправду не Джил, тогда, вероятнее всего, кто-то из нас.

– А они сказали, чем его ударили?

– Тупым предметом, – ответила я, вспомнив слова инспектора. – Не слишком крупным и, вероятно, с закругленным концом. Кажется, полиция его не нашла.

– Какой ужасный разговор за ужином, – передернулась Анна Роджерс.

Она, конечно, была права. Беседа свернула на банальности – все, похоже, устали от кошмаров. Заговорили о погоде, почти все собирались завтра купаться. Как быстро забылись страшные события, затронувшие друзей… Хэмильтон, как ни негодовал по поводу необходимости торчать в «Брайтуэлле», просто злился, что ему что-то запрещают, это было очевидно. В конце концов он сам говорил, что намерен пробыть здесь до конца. Распоряжение инспектора, похоже, никому не причинило особых неудобств, для большинства жизнь по-прежнему шла своим чередом.

Унесли последнее блюдо, начались танцы, а нежелающие танцевать потянулись в гостиную за кофе и алкогольными напитками. Я осталась за столом. Меня придавили сегодняшние события, все услышанное, и я глубоко задумалась. Положив руку на спинку моего стула, Майло вдруг спросил:

– О чем ломаем голову?

Я очнулась, вдруг увидев, что он придвинулся совсем близко.

– Почему ты спрашиваешь?

– Когда ты сосредоточена, у тебя темнеют глаза.

– Правда? Меня удивило, что он заметил эту деталь.

– А когда злишься, отливают серебром. У тебя чудесные глаза, Эймори.

Майло говорил легко, но без обычной насмешки. Я посмотрела на него. Опять. Опять эта внезапная искра между нами. Я так и не поняла, как надо воспринимать маленькие нежности собственного мужа. Не то что меня терзали подозрения в его неискренности. Просто эта искренность не отличалась долговечностью, и я побаивалась к ней привыкать.

– Спасибо, – не слишком серьезно поблагодарила я за комплимент. – Ты прав, мысли не дают покоя. Я сегодня была у Джонса.

– Вот как. И что сказал славный инспектор?

Майло убрал руку и откинулся на спинку стула, этим незначительным изменением позы давая понять, что секундная близость прошла. Хоть я этого и добивалась, но все-таки немного расстроилась.

– Самую малость. Это довольно закрытый человек. Он… он не разрешил мне увидеться с Джилом.

Майло промолчал. Наверно, мне не надо было этого говорить. Почему-то последнее время я постоянно ловила себя на том, что болтаю лишнее.

– Я заметила, ты сошелся с Ларисой Хэмильтон, – продолжила я.

– Да, мы сегодня довольно долго трепались.

– И что ты о ней скажешь?

– Не такая уж она и затворница, как думают, пару раз оживилась.

– Вот как.

Несомненно, чтобы расшевелить такую печальную женщину, как Лариса Хэмильтон, требуется именно лестное внимание Майло.

– Она такая замкнутая, потому что очень несчастная. И ей здесь совсем не нравится. Но это еще не все. Мне кажется, она что-то скрывает. И чего-то боится.

Майло произнес это как бы между делом, теряя к разговору интерес. Взгляд устремился к дверям – постояльцы как раз отужинали – и загорелая рука принялась теребить лежавшую на столе салфетку.

– Скорее всего, это из-за мужа, – хотя за столом никого не осталось, я невольно понизила голос и заговорщически перегнулась к Майло.

Он понимающе посмотрел на меня.

– Как ты думаешь, он плохо с ней обращается?

– Если и так, она бы, разумеется, не стала мне об этом сообщать.

– Я думала, женщины тебе все рассказывают, – небрежно бросила я.

Взгляд Майло стал серьезен.

– Ты – нет.

– Мистер и миссис Эймс, – вдруг окликнул из дверей Лайонел Блейк. – Не угодно ли партию в бридж? Нам не хватает двоих.

Майло встал и улыбнулся мне открытой, приятной улыбкой:

– Дорогая?

– Видишь ли, я… – Бесполезно. К серьезному разговору он больше не вернется. Я встала и выдавила из себя улыбку. – С удовольствием.

Я любила бридж. Умственное напряжение приносило удовольствие. Майло к бриджу был довольно равнодушен, хотя, включая мозги, играл очень хорошо. Как часто в жизни, он без труда одерживал победу, если ему того хотелось.

Я играла в паре с Лайонелом Блейком, Майло – с миссис Хэмильтон. Мистер Хэмильтон и миссис Роджерс составили пару Восток-Запад, Север-Юг были мистер Роджерс и мисс Картер. Во время игры говорили мало, и уж тем более ничего важного. В гостиной стоял бакелитовый радиоприемник, и миссис Роджерс крутила его, пока не напала на Би-би-си. Гостиную заполнили приятные оркестровые мелодии. Все, казалось, были твердо намерены не замечать того, что за последние дни произошло убийство, арест и попытка самоубийства. И не могу сказать, что я это осуждала. Усиливающееся напряжение начинало сказываться на нервах, я все время была на грани, будто ждала, что на нас вот-вот обрушится очередное несчастье.

Мне никак не удавалось сосредоточиться на игре. Голова трещала от роящихся мыслей, и, боюсь, партнер из меня вышел неважный. Мы с Лайонелом Блейком явно не лидировали. Дух соперничества в сочетании с прирожденной сметкой, которая за годы, проведенные за рулеткой и баккарой, обратилась в опыт, сослужили Майло хорошую службу. Они с миссис Хэмильтон довольно агрессивно торговались и разбили нас в пух и прах.