Советы Богу - Николай Алексеевич Некрасов

– Видишь, зря ты сказала, что готова меня слушать, – гладя ее по волосам, сказал Сергей. – Всю душу излил.

– Ты говоришь правильные и понятные вещи. Всем хочется покоя и уюта дома, в семье, как же иначе. – Саша прикрыла глаза. – Не могу тебе ничего обещать, у нас все только начинается, и я счастлива от происходящего.

– Сейчас будет «но»?

– Да, – ответила девушка, – но не расстраивайся раньше времени. Мне близки твои мысли и убеждения, но я думаю, что только хорошей семьей ты не достигнешь морального благополучия. Работа – большая часть твоей жизни, и ты серьезно к ней относишься и, соответственно, близко к сердцу принимаешь неудачи и проблемы, с ней связанные. Только семья тут не поможет, тебе надо или научиться разделять работу и дом, или стать менее болезненно переживать невзгоды на службе.

– Ты как будто не финансовый, а психологический заканчивала, – сказал Сергей.

– Просто я хочу, чтобы у тебя все получилось, я хочу быть с тобой, но я боюсь, что ты перегоришь. Ты внешне сильный, но душа у тебя ранимая и жаждущая теплоты и ласки. А такие люди часто не справляются с внешним прессом проблем и обязательств, если не пересматривают свое отношение к жизни.

– То есть ты не против разделить со мной желания о счастливой семейной жизни? – тихим голосом спросил Норвежский.

– Это ты мне так предложение делаешь? – последние лучи заходящего солнца пытались пробиться через ее опущенные веки.

– Нет, еще слишком рано.

– Согласна.

– На что?

– С тем, что слишком рано, – рассмеялась Александра.

Мерцающий рисунок раскрасил небосвод. Одинокие звезды и созвездия расположились на темном куполе, согласно одному им известному плану. Яркий полумесяц отчертил ровную, колыхающуюся на волнах дорожку от горизонта до песчаного берега. Сергей и Саша шли по мерзлому песку, обходя коряги, недавно выкинутые штормом с морского дна на неприветливый берег. Они шли молча, обняв друг друга, и каждый думал о своем, или, может, они думали об одном и том же. Никто этого никогда не узнает. Им было хорошо вместе. Для Сергея это было как глоток свежего воздуха после утреннего городского смога. А Саша просто наслаждалась каждым мгновением так внезапно появившегося в ее жизни счастья.

20

Альбина не помнила, когда в последний раз она так часто проверяла электронную почту. Дома за обеденным столом она просматривала ленту новостей на планшете и раз в несколько минут проверяла смартфон на наличие новых писем. Он должен еще раз написать. Она была уверена в этом. Если начал, то должен продолжать – сто процентов, иначе зачем начинал. На ее письма этот псих не ответил, хотя, как подсказывала ей интуиция, адрес, с которого пришло письмо прошлой ночью, все-таки был одноразовым. Поэтому ей оставалось только ждать.

Альбина подошла к барной стойке и налила себе белого сухого вина в высокий, тонкого стекла, бокал. От нападок ментов она отбилась, в понедельник, конечно, придется сходить к ним, но она уже знает, что будет говорить, а больше, чем она сама захочет рассказать, они из нее не вытянут. Сначала она снимет все сливки с так удачно подвернувшейся истории, а потом уже чем сможет, тем поможет ребятам в погонах. У себя в канале она отписалась, что готова устроить интервью с автором письма на условиях анонимности и теперь очень надеялась, что будет новое сообщение и в нем псих напишет, что согласен на разговор. Если так будет, то все… Это билет в первый класс современной отечественной журналистики.

Сменились сутки, и начался отсчет нового дня, Альбина приглушила свет в спальне и открыла шторы. Ночной город отдыхал. Микрорайоны, как внутренние органы большого существа, расслабились и набирались энергии перед дневной суетой, которая придет вместе с рассветом. Свет горел лишь в единицах окон многоквартирных панельных домов. Артерии дорог были чистыми от автомобильных холестериновых бляшек. По главной аорте – узкоколейке, пронзающей Береговой от края до края, – медленно волочился состав с углем – городу нужна пища и тепло. Город отдыхал от своих назойливых обитателей.

Альбина снова вернула максимальную мощность верхнего освещения и вернулась за стол. Обновила список писем, и вверху белой пульсирующей надписью загорелось новое сообщение. Она отставила опустевший бокал в сторону и испытала чувства, которые ребенок ощущает перед тем, как разорвать упаковку найденных под елкой первого января подарков.

«Здравствуйте, Альбина Иннокентьевна. Я рад, что не ошибся в Вашей смелости. Вы способны на поступки, как и Я. Как говорится в старой избитой фразе: люди делятся на волков и овец. Так вот, такие как Вы и Я, – мы волки! Мир должен делать то, что Мы захотим, и он будет это делать. Будущее за Нами. Сегодня Мы победим город, а завтра страну и континенты. Служители Фемиды Нам не соперники. Я давно слежу за Вами как за профессионалом своего дела, и я доволен, что выбрал именно Вас своим проводником в мир простых людей.

Я обдумаю Ваше предложение о личном разговоре. А пока знайте, что у Вас теперь есть сильный и умный единомышленник.

До встречи».

– Полный псих, – произнесла вслух Альбина.

Она перечитала письмо еще два раза. Отправлено было с другого адреса, но по стилю ясно, что тем же человеком. Нет. Это она не будет выкладывать, такое может сыграть против нее. Единомышленник, блин. Альбина налила себе еще вина, но вообще неплохо: если он так настроен и верит в то, что пишет, то интервью состоится. Альбина знала такой тип людей, тщеславие – вот то, на чем их можно раскрутить, часто это забитые жизнью и непонятые обществом неудачники. Если показать им, что ими восхищаются и их слушают, то они становятся податливыми, как теплый пластилин. Надо только поговорить лично, и тогда дальше все будет по ее правилам.

Альбина встала из-за стола, приказала умному дому выключить свет и включить музыку. Подошла с бокалом в руке к окну в гостиной, на горизонте разноцветными огнями мерцали здания морского порта. Высокие горбатые краны, словно исполинские цапли, замерли в ожидании добычи. Рубки пришвартованных судов искрили отблесками луны в отражениях стекол.

Спокойная музыка звучала в темной комнате, Альбина скинула халат и, не выпуская бокала с вином, медленно закружилась в плавном танце. Луна бросала свой мертвенный свет на стройное обнаженное тело, двигающееся в такт мелодии. Она танцевала перед разглядывающим ее городом, она не стеснялась, в их паре она была главной – диктовала свои условия совместного существования.

– Громче, – распорядилась Альбина.

Бездушная машина подчинилась и усилила мощность