Ганнибал: борьба за власть в Средиземноморье - Бир Гейвин

Глава IV. Ганнибал громит римлян

Первая кровь римлян на земле Италии

Осада и взятие города тавринов коснулась только лигуров; римляне еще ничего не знали о появлении Ганнибала в Италии и не подозревали, что над ними нависла его тяжелая рука. В 218 г. до н. э. в Цзальпинской Галлии началось восстание племен бойев и инсубров, недовольных образованием римских колоний в Плацентии, Кремоне и Мутине. Галлы осадили Мутину. Армия римлян, которой командовал Луций Манлий, двинулась от Аримина, чтобы снять осаду, но галлы устроили засаду и нанесли Манлию тяжелое поражение. Остатки армии удерживала оборону на холме до подхода отрядов Гая Аттилия Серрана, которые пришли на выручку, после чего объединившиеся силы римлян сконцентрировались у Мутины.

Восстание бойев было, с точки зрения Ганнибала, преждевременным, но помогло ему в том смысле, что предотвратило отбытие в Испанию из Италии Публия Корнелия Сципиона; с другой стороны, если бы галлы не восстали, то Ганнибал вообще не нашел бы римских войск в Северной Италии, а он стремился к сражению. Удивительно, что римляне не верили в возможность перехода армии Ганнибала через Альпы и не разместили на перевалах ни одного поста, не послали на разведку ни единого дозорного отряда.

В 218 г до н. э. у Рима было две армии. Первая, которой командовал консул Публий Корнелий Сципион, должна была отправиться в Испанию и уже выступила в поход, когда Сципион по чистой случайности узнал, что Ганнибал перешел Рону. Мы уже знаем, что, отослав армию в Испанию, сам Сципион вернулся в Италию, чтобы возглавить римские войска в северной части страны. Второй армией римлян командовал консул Тиберий Семпроний Лонг; она размещалась на Сицилии и должна была вторгнуться в случае необходимости в Африку. Карфагенский флот крейсировал вдоль берегов острова, угрожая Лилибею, и вдоль побережья Бруттия. Семпроний захватил Мальту и почти сразу после этого узнал, что Ганнибал в Италии, а ему приказано возвращаться в Рим с армией.

Перед тем как двинуться вглубь Италии, Ганнибал обратился к своим воинам с речью. Сначала он построил свое войско кольцом, приказал привести группу пленных и предложил им сразиться насмерть друг с другом парами — двое на двое — с оружием в руках. Тем, кто останется в живых, одержав победу, он обещал дать свободу, коня и оружие и принять в свое войско. Пленные согласились, и многие из них пали в этих импровизированных гладиаторских поединках. Здесь же Ганнибал выполнил свое обещание, а затем обратился к воинам и сказал, что это было не развлечение, но способ объяснить то положение, в котором оказалась армия карфагенян. Пленники согласились биться насмерть, потому что у них был только один выбор — победа или смерть. В таком же положении находится армия карфагенян в Италии, не имеющая опорных пунктов, окруженная смертельными врагами — римлянами, которые коварно лишили Карфаген его владений, островов Сардиния и Корсика, именно в тот момент, когда он был обессилен и не мог помешать захватчикам. Ганнибал в этой речи показал себя специалистом по ведению психологической войны, цель которой заключается не только в подрыве воли противника к сопротивлению, но и в подъеме морального духа и решимости сражаться своих собственных воинов и союзников. После этого Ганнибал пошел вдоль северного берега По, ободряя инсубров и бойев своим приближением и разоряя земли тех галльских племен, которые сохраняли верность Риму. Навстречу ему двигалась римская армия — Сципион перешел По у Плацентии и тоже находился на северном берегу этой реки. Есть некоторые сомнения в вопросе о том, где же состоялось первое сражение между римлянами и карфагенянами, но произошло это у реки Тицина (ныне Тичина), которая вытекает из озера Лаго Маджоре и с севера впадает в По. Столкнувшиеся войска были представлены в основном кавалерией — 6 000 всадников со стороны карфагенян и 2 000 конников с отрядами копейщиков со стороны римлян. Копейщики размещались перед конницей римлян, но были смяты тяжелой кавалерией Ганнибала и бежали, в то время как легкая нумидийская конница ударила римлянам в тыл. Это сражение не относилось к разряду решающих, а больше походило на стычку, в которой римляне потерпели поражение, вели себя беспомощно и чуть не потеряли своего командующего — консула Сципиона, который был ранен, упал и попал бы в плен к противнику, если бы его юный сын (в будущем — знаменитый Сципион Африканский) с отрядом всадников не ударил на карфагенян и спас отца.

Итак, первая римская кровь пролилась; первое поле боя осталось за Ганнибалом. Римляне перешли на южный берег По и отступили, уничтожая за собой мосты. Отряды, которым было поручено разрушение мостов, и авангард, прикрывавший отход римлян, были захвачены Ганнибалом. Он прошел вдоль берега По, построил мост из бревен, перешел на южный берег и направился к Плацентии, у которой занял позиции Сципион.

В те дни Ганнибалу дважды улыбнулась удача. За одну ночь к нему пришло более 2 000 галлов, перебежчиков из лагеря Сципиона, у которого они служили во вспомогательных войсках; перед уходом галлы перебили часовых — римлян. Ганнибал встретил их радушно и отправил по домам — как мы сказали бы сегодня, в целях агитации в свою пользу среди галльских племен. Второе событие было, пожалуй, еще более важным. Положение со снабжением провиантом было очень трудным, ведь карфагеняне пришли в Италию без запасов провизии, и никто не готовил ее к их приходу. Но у римлян в Класидии (Кастеджо) были большие запасы зерна, и Ганнибал уже хотел начать осаду этого города, когда явились перебежчики и предложили ему и город, и зерновые запасы за четыреста золотых монет.

Требия

В нескольких милях к западу от Плацентии в По впадает река Требия, текущая с Апеннин на север; Сципион, стоявший в Плаценции, находился к востоку от Требии; на другой стороне реки стоял Ганнибал. Армия Семпрония Лонга, оставившая Сицилию, подошла к Аримину и затем соединилась с силами Сципиона; обе консульские армии оставались у Плацентии. Рана Сципиона вынуждала его передать командование войсками Семпронию Лонгу.

Сципион советовал ему быть осторожным, но последний пренебрегал подобными советами и рвался в бой, потому что Ганнибал продолжал разорять земли галльских племен, сохранивших верность Риму. Сочетая политику кнута и пряника, Ганнибал внушал вождям галлов, что он пришел, чтобы дать им свободу, что сами галлы призывали его и что теперь ему необходима поддержка с их стороны, прежде всего в виде фуража и продовольствия. Узнав, что римляне приготовились к встрече с ним, Ганнибал приказал легкой кавалерии использовать тактику ложного отступления и обратиться в бегство, когда римляне ударят на нее. Ганнибал хотел выманить Семпрония Лонга из лагеря и с укрепленных позиций на равнину и в одном сражении разгромить обоих консулов армии. Ганнибал знал, что Лонг вспыльчив и склонен к быстрым, но не обдуманным действиям. Ганнибал считал, что личные качества Семпрония заставляют его пойти в расставленную ловушку. Кроме того, приближались консульские выборы, и победа над Ганнибалом, как думал Семпроний Лонг, добавит ему множество голосов избирателей.

Берега Требии достаточно круты и покрыты кустарником, который может служить для войск отличной маскировкой. Ганнибал тщательно обследовал местность и спрятал в кустарниках на берегу реки 2 000 пеших и конных воинов во главе со своим братом Магоном. Потом он приказал нумидийской коннице на рассвете перейти Требию, подойти к лагерю римлян и напасть на их передовые посты, после чего обратиться в бегство и, заманивая римлян, вновь перейти реку. Такова была ловушка, подготовленная Ганнибалом, и Семпроний Лонг угодил прямо в нее. Он послал своих воинов преследовать нумидийцев, не дав им позавтракать, не до конца проснувшихся и замерзших; когда же они пересекли ледяной поток Требии, то вышли на другой берег окоченевшими и неспособными к бою. Стояла зима и было очень холодно; казалось бы, что для воинов Ганнибала, выходцев из Африки и Южной Испании, худших условий быть не может, но он приказал своим людям плотно поесть перед рассветом, хорошенько разогреться у костров и намазать тела маслом. «Таким образом южане, выходцы из солнечных стран, обратили суровые условия зимы в свою пользу», — пишет римский автор Флор.