Ключи от седьмого неба - Валентина Андреева

Димка вполголоса настоятельно уговаривал Джульетту дать согласие на вызов бригады «скорой помощи» с последующей госпитализацией. Необходимо провести тщательное обследование. Уговоры кончились активным сопротивлением больной и, как следствие, ухудшением ее состояния. На этом хирург Ефимов, не дав нам и рта раскрыть, выставил нас за дверь, обвинив в провокационном воздействии на больную.

— Почему она так боится госпитализации? — пожала плечами Наташка. И сама себе ответила: — Да потому, что к моменту выписки остальные родственнички разграбят весь дом. Кто не успел, тот опоздал. Материя, в смысле ценности, первична, а сознание — фиг с ним, оно на втором плане. Как-нибудь само оклемается.

Мне хотелось возразить. Из вредности. Может, оно, конечно, и так, как заявила подруга, но в таком состоянии собственного сознания Джульетте не до материальных ценностей. Они у нее точно вторичны.

Словом, я не возразила. Помешали смутные догадки и подозрения, показавшиеся нереальными до такой степени, что я, негодуя на саму себя за дурацкие фантазии, выкинула их из головы. А зря. Можно было бы избежать жутких последствий.

Надежда пекла на кухне оладьи, от нашей помощи отказалась, приветливо пригласив к столу. За ним уже мирно соседствовали Юрий Васильевич и Константин. Оба уплетали аппетитные пышные солнышки, густо сдобренные сметаной. Когда только Надежда успела сбегать в магазин?

Дедуля подвинулся ближе к Костику, указав рукой на свободные табуретку и стул, но при этом автоматически «увез» за собой миску с оладьями, не забыв пожелать приятного аппетита. Получалось, что не нам, а себе. Не жадный Костик вернул миску обратно на середину стола и присоединил к ней пластиковую емкость со сметаной.

— А где помощники по хозяйству? — поинтересовалась я у Надежды.

— О, они уже с семи утра на ногах, — весело откликнулась женщина. — Половина участка веревками обмотана — чего-то там планируют. Хорошие ребята, работящие.

— А Зинаида не спускалась?

— Наверное, еще отдыхает. Утром-то она раньше наших дизайнеров вскочила. Небось по привычке. Я ее на кухне застала. Творог со сметаной сахаром посыпала и тарелку к себе наверх потащила. Съела, наверное, теперь не отоспится. Легко сказать — жить в одной комнате с невесткой и тремя маленькими детьми. Волком завоешь. Я тоже живу с семьей дочери в одном доме. Но у меня своя комната, я в ней как барыня… Ой, может, Джульетте отнесете парочку оладышек? Я ей мигом чайку свеженького заварю.

— Сейчас ей ваши оладышки поперек горла встанут, — со знанием дела заявила Наташка, жмурясь от удовольствия.

Оладьи и в самом деле были вкуснейшими.

— Ваша правда, пожалуй, надо повременить, — согласилась Надежда. — Ночью-то бедняжка попыталась встать, — она стрельнула глазами в сторону Юрия Васильевича и Костика и одними губами произнесла: — В туалет, — дальше продолжила в полный голос, — да голова закружилась. Сознания не потеряла, но уж так плохо ей было!.. Костя, ты бы сбегал за Зинаидой Львовной, может, она уже и не спит.

— Он уже сбегал, — съязвил дедуля. — Только она ему не разрешила войти. Так он, настыра, под дверью торчал.

— Зато тебе разрешила, да пожалела, что не может выставить, — огрызнулся внучек.

— Жалко, если оладьи остынут, — вздохнула Надежда. — Дмитрию Николаевичу очень понравились, сказал, Ирина таких печь не умеет. А я тебя, Ирочка, научу.

Пока я вместе с оладьями пережевывала чувство обиды на мужа, немного сглаженное Наташкиным активным заступничеством, Костик допил кофе и отправился по поручению. Вернулся быстро, с сообщением, что бабуля чувствует себя не лучше Джульетты и не хочет никого смущать своим болезненным видом.

— Так давайте организуем ей завтрак в постель, — переключилась на благотворительную тему подруга.

— Я предложил, она отказалась, мол, попозже сама спустится. В сон бабушку тянет. Ночь-то была беспокойная, — фыркнул он. — И потом Зинаида только-только лекарство выпила, а его принимают не менее чем за сорок минут до еды. Дедушка, сметану с бороды вытри. Я, с твоего разрешения, прилягу на твоем диване. В кресле трудно выспаться, а ты, если захочешь, можешь устроиться на моем месте — в холле.

Костя вышел, не дожидаясь согласия.

— Он спал в кресле? — удивилась Надежда. — В каком еще кресле?

— Ерунда. Это Костя так свой диванчик обозвал, — поспешно пояснила я. — А вы ночью не слышали никакого шума?

— А был шум? — засмущалась Надежда. — Слышала чьи-то стенания, да только выходить не стала. Поняла, что Косте дурной сон приснился, но его уже разбудили.

— Пойду-ка я, с вашего разрешения, погреюсь на солнышке, — крякнул Юрий Васильевич, поднимаясь с места.

Мы с Натальей поднялись вместе с ним, в свою очередь испросив у него разрешения присоседиться. Умиротворенный очередной «корочкой хлеба», обернувшейся несчетным количеством оладий, он милостиво разрешил.

На солнце было слишком жарко, а посему перетащили мобильную лавочку, стоявшую у мини-бассейна, в тенек. Неподалеку возились супруги Ткачук, сдирая нарезанный квадратами дерн с площадки, ограниченной веревочным барьером. Заметив нас, приветливо помахали руками. Пока устанавливали лавочку, к Ткачукам подошла Надежда, втроем они принялись что-то живо обсуждать. Чтобы не мешать им, отъехали с лавочкой за угол дома, прямо к кустам жасмина.

Усевшись, Юрий Васильевич вытянул больные ноги, что я восприняла с некоторой опаской. Сложив на груди руки, он закрыл глаза, выразив определенное намерение вздремнуть. Пришлось активизироваться с расспросами, хотя до этого собиралась подойти к ним осторожно — с чувством, с толком, с расстановкой. Так сразу в лоб и спросила, почему он при встрече обвинил Зинаиду в том, что она избавилась от Валерии.

— Да это я так… Для красного словца, — не открывая глаз, ответил он. — Развести она их со Стасиком хотела. Лерка ее терпеть не могла. Было за что. Зинаида мечтала стать Стасу второй матерью. Это, значит, чтобы он неустанно заботился о ней, деньгами помогал, а она бы все на своего дорогого сыночка-мошенника спускала. Вот и начала Зинаида петь Стасу, что Лерка гроша ломаного не стоит: тощая, кожа да кости, мол, смотреть не на что. У нее на примете есть такая красавица, все знакомые ему обзавидуются. Стас мне сам по пья… В общем, рассказывал. Сначала посмеивался, а когда Зинка в отсутствие Лерки, вроде как попутно, привезла эту самую свою девку к нему на смотрины, вежливо проводил обеих в обратную дорогу. Тогда Зинаида зашла с другого конца: стала напевать Лерке, что Стас от нее погуливает. И способ противодействия подсказала — клин клином вышибают. Ну и познакомила Валерию с каким-то мужиком, чтобы, значит, Стаса образумить… Та сначала на дыбошки, а Зинка ей втолковала, что на измену ее никто не толкает. Достаточно сделать вид…

Речь Юрия Васильевича становилась все медленнее, голова клонилась на грудь. Он явно засыпал. Я вопросительно взглянула на Наташку, она легонько ткнула его локтем в бок. Он встрепенулся, открыл глаза, кашлянул в кулачок и вполне осмысленно продолжил:

— Чем там у них дело кончилось, я не знаю. Только с тех пор я Лерочку не видел, а спустя какое-то время, позвонив Стасу, узнал от него, что он овдовел и просит никогда не называть при нем имя Валерии. Ему, мол, хочется все забыть, как страшный сон. Вот потому я и удивился, узнав о вчерашней гибели Леры. В мыслях-то я ее давно похоронил. Даже обиделся, что на похороны не позвали. Каюсь, были подозрения, что Стас в припадке ревности ее порешил. Не сам, конечно. Куда ему, мямле. Но чужими руками. Выходит, они с Валерией просто разбежались, а потом помирились… Ну еще бы, такие деньжищи на Станислава свалились! Просил у него выделить хотя бы… Ну, да это к делу не относится. Вам не кажется, что здесь холодновато?

Юр Вас, несмотря на больные ноги, сорвался с места и резво посеменил за угол дома. От неожиданности мы немного замешкались, а кинувшись за ним, обнаружили его отсутствие и на солнечной стороне. Обежав вокруг дома и нигде не найдя беглеца, надумали дать ему передышку. Дядюшка Стаса еще вчера нечаянно проболтался об австрийском наследстве Полетаева и решил избежать дальнейших расспросов. А тут еще к нам подскочил разъяренный Димка и, потрясая кулаком, заорал:

— Что это такое?!! Что это такое, я спрашиваю!

— Когда спрашивают, дают время ответить, — запальчиво перебила его Наташка. — В данный момент мы видим перед носом внушительный кулак. Ир, оно нам надо? — повернулась она ко мне.

— Нет, нам этого совсем не надо. Эта фигня не наша. — Для убедительности я еще помотала головой, ужасаясь тому, что Димка демонстрировал уже не кулаком, а на открытой ладони. Не придумав ничего лучше, я развернула Наташку лицом к Димке и спряталась за ее спину. Интересно, куда подруга перепрятала из-под моей подушки шкатулку с драгоценностями, если господин Ефимов столь легко ее обнаружил?