Крах - Жозефина Харт

— Анна, Мартин говорил мне, что Астон умер в ранней юности. — Ингрид произнесла это очень мягко. — Если есть сходство, какой это чудовищный шок для твоего отца. Они сильно похожи?

— Нет, не слишком. Вероятно… в первую минуту… это было легкое подобие. Внешность Мартина обладает весьма необычным колоритом. Так же, как и Астона.

— И как твоя, — сказала Ингрид.

— Да. Но среди женщин это не такая уж редкость.

— Я бы посмела сказать, что она достаточно поражает воображение, мой дорогой.

Я видел, что Ингрид была расстроена.

Мартин опять выступил в роли посредника.

— Ма, мы отправимся сейчас на поиски дома. Все хорошо. Давайте не забывать об этом. Мама блондинка и белокожая. Отец смуглый и темноволосый. Вот и все.

— Спасибо.

— Мне досталась от мамы бледная кожа, а от тебя темные волосы. Разве это не заурядно?

— Конечно, нет. Но отец Анны был совсем убит воспоминаниями.

— Бедная Анна, пойдем на охоту. За нашим маленьким сладким домом, где мы будем всегда счастливы.

Ингрид и я остались одни. Мы заказали еще кофе.

— Всякий раз, как мне начинает казаться, что все будет хорошо, эта девочка совершает что-нибудь, лишающее меня присутствия духа, что-нибудь страшное, от чего холодеет мое сердце. На этом свете существуют люди, одинокие странники, они разрушают все на своем пути. Анна одна из них. Она причинит зло Мартину, я уверена в этом. Моя первая реакция всегда бывает верной. Всегда. О, почему я не вмешалась раньше?

— В самом деле, дорогая, чем ты так расстроена? Ее отец заметил какое-то сходство с братом — не так это ужасно, или я не прав?

Спокойствие и трезвость окружающих всегда являются лучшим противоядием от паники и страха.

— Что случилось с этим мальчиком? Я уверена, ты знаешь эту историю целиком, Мартин все рассказал тебе. Да?

— Нет.

— Несомненно, это была трагедия. И Анна каким-то образом связана с этим.

— Ингрид, наш сын женится на красивой умной женщине. Ее отец очень приятный человек, это ясно. Отчим очарователен. Мы еще не видели ее мать, но, я думаю, она нам тоже понравится. Ее брат умер совсем юным. Она тоже достаточно сложна и, возможно, не имеет столь легкого характера, который тебе нужен в невестке. Но это все. А сейчас хватит. Твое беспокойство беспочвенно.

— Может быть, ты и прав. Но все-таки это лишь подтверждает мое предубеждение против нее.

— Совершенно верно! Если бы не было предубеждения, этот случай ровным счетом ничего не значил бы.

— Не знаю.

Но за моими словами стоял мой собственный, подступающий к горлу ужас. Какой опасный узор плетется здесь? Внезапно страх за мою семью поглотил меня. Лжец! — кричал полисмен в моем сердце. Лжец! Страх, сжимающий тисками и пожирающий твои внутренности, — лишь боязнь потерять ее. Ты не сумел победить ее открыто. Каждый уходящий день говорит, что она свободней тебя. Но ты держишься за это! Потому что знаешь: для тебя нет жизни без нее.

Я улыбался Ингрид, всячески успокаивал ее. Так мы добрались до дома.

Я поймал наше отражение, когда мы проходили через прихожую; элегантная блондинка зрелого возраста и ее спутник, возможно, чуть фамильярный, хорошо одетый, с сильным, ясным лицом. Зло в моей душе пока не оставило на нем следа.

31

— Очевидно, вчера был удачный день для всех влюбленных. Они нашли именно такой дом, как хотели.

— Прекрасно.

Каждый новый день с жестокой ясностью обнаруживал всю безнадежную отчаянность моего предательства. В тот вечер обед с Ингрид прошел в размышлениях и печальном спокойствии, что служило, насколько я знал, признаком ее гнева.

— Я звонила сегодня Мартину. Ему очень не понравились мои расспросы. Но я впервые решилась быть энергичной матерью. Я ненормальная, да?

— Ну что ты. Просто ты нормально осторожна.

— Он сдал в аренду свою квартиру кому-то для бизнеса и говорит, что рента пойдет на бытовые расходы. Эта конюшня, дом Анны, пойдет на продажу немедленно. Мартин полагает, что это будет нетрудно. Он собирается воспользоваться частью денег из трастового фонда для покрытия стоимости нового дома. Раньше этот дом сдавали семьям на небольшие сроки — по-видимому, он нуждается в основательной переделке. Въедут они туда после окончания работ. Предполагается тихая, скромная свадьба в конце следующего месяца. Все получается очень гладко, слишком скоропостижно, чуть ли не клинично. Итак, свадьбы в Хартли не будет. Сначала запись в регистрационном офисе, затем семейный ленч. Они непоколебимы. Ее мать, очевидно, приедет за неделю до торжества. По меньшей мере мы должны встретиться с ней до официальной церемонии. Хорошо бы нам навестить ее за ленчем, или за обедом, или еще как-нибудь. Будем надеяться, что Салли преподнесет нам что-нибудь более традиционное. В довершение всех моих беспокойств я чувствую себя почти обманутой.

— Салли все сделает так, как ты хочешь. Она настоящее сокровище, благоразумна, прелестна, не выходящая за рамки общепринятого девушка среднего класса.

— Спасибо Господу за Салли! Тебе не кажется, Мартин сильно изменился? Он был совсем другим. Для того бесконечного потока влюбленных блондинок. Бригада воскресных ленчей.

— Полагаю, их исчезновение только к лучшему.

— Да, Анна — поцелуй смерти для всего этого.

Фраза повисла в воздухе на секунду дольше, чем мне хотелось.

— Я спросила Мартина об Анне.

— Да? И что же он рассказал?

— Что ему было щемяще грустно слушать о ее прошлом, что Астон совершил самоубийство. Как я догадываюсь, это был очень странный юноша. Я нашла статью, вышедшую на другой день после его смерти, все это как-то слишком незаурядно. О, дорогой, я ничего не хочу сказать, но мне показалось…

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. В этом нет ничего неслыханного. Пубертатный период, рассветная юность — это довольно тяжело для некоторых мальчиков.

— К концу разговора Мартин был просто рассержен. Как-то все слишком чрезмерно. «Это моя жизнь, я знаю, что делаю». Меня заместила Анна… Она для него теперь на первом месте… Как будто так и должно быть. Она смотрела на меня насмешливо. Наша собственная жизнь несколько перегружена в настоящий момент, ты не находишь?

— Немного. Это пройдет.

— Если бы я не знала тебя так хорошо, могла бы сейчас убедиться, что ты скрываешь от меня какое-то дело.

— Ты могла бы? Я польщен.

— Ну хорошо, не будем продолжать. Я не могу этого выносить и не буду поддерживать разговор в таком тоне.

Но она сама вызвала меня на него своим взглядом.

— Мне казалось, я должным образом предупреждал, — прозвучало вслух. Между тем мой внутренний голос произнес: «У меня нет никакого дела, ведь это невозможно назвать делом. Я погубил свое тело, душу и разум. Все мое существование заключалось теперь во встречах с Анной. Моя жизнь до нее оказалась абсолютной ложью, и ты, Ингрид, сыграла в этом не последнюю роль. Без Анны для меня не будет ничего. Ничего после нее».