Вектор атаки - Евгений Филенко

– Свежий воздух! – засмеялся лейтенант Теурхарн. – Шуточки у вас, мастер. Тут из любой щели тянет гнячкой!

– Плевать, – сказал Уррохорх. – Да хотя бы даже и дерьмом! Запах родного дерьма… как это у классика… «утешит нас и усладит»… Мне после оплавленного пластика и горелого металла здесь любое амбре в радость.

– Вот и радуйся, – сказал Хэнтауту. – И не цепляйся к посторонним.

– Я всего лишь пытаюсь дать выход избытку агрессии, – заявил Уррохорх, оправдываясь. – Где еще я могу это сделать? Зачем мы собственно сюда и пришли? Сублимироваться, отвлечься…

– Обратись к медикам, – посоветовал Хэнтауту безжалостно. – Пускай вживят тебе психостабилизатор за ухо…

– …как какому-нибудь унтеру, – подхватил Теурхарн, веселясь. – У несчастного кхэри, на которого ты изволил наброситься, яко тать в нощи, наверняка есть такая фишка за ухом.

– Конечно, есть, – сказал Хэнтауту. – Не будь ее, мы бы с Теуром оттаскивали этого мичмана за ноги от твоего перегрызенного горла.

– Ерунда, – возразил Уррохорх беспечно. – Что тупой необученный скорпион может сделать матерому эршогоннару?

– То же, что тупой необученный кхэри тупому необученному пеллогри пятнадцать лет назад, – усмехнулся Хэнтауту. – Только намного больнее. Ты же все-таки мне друг.

– Предлагаю тост, – объявил лейтенант Теурхарн. – За дружбу. За воинское братство, которое выше сословий, званий и племен! Пьем!

– Хорошо сказано, – одобрил Уррохорх. – Пьем!

– Пьем! – отозвался Хэнтауту и отсалютовал тяжелым кубком из темного металла.

– Похоже, к ведьмочкам мы нынче не попадем, – сказал Теурхарн, опорожнив свой сосуд до дна.

– Забудь, – промолвил Уррохорх. – Через каких-то пару часов мы будем пьяны и безобразны. И станем говорить друг другу пьяную правду в глаза.

– И это правильно, – заметил Хэнтауту. – Мы не в том положении, чтобы копить взаимные обиды. Лучше избавиться от них в те часы, когда рука бессильна удержать оружие.

– Вот послушай, – сказал Уррохорх слегка заплетающимся языком. – Нам с детства талдычат: племена… сословия… Но как объяснить, что из нас троих ты, кхэри, самый умный? Не я, чистопородный пеллогри, элитных кровей, всеми летописями заверенное происхождение от первопоселенцев… не Теурхарн, наследный т’шегр, какому родовые тартеги некуда уже повесить, кроме как на те места, что для таких целей изначально не предназначены.

– Я не самый умный, – ответил Хэнтауту, иронически усмехаясь, чтобы не было так заметно его удовлетворение услышанным, – я самый жизнью потрепанный. Только без обид… Вы, други мои, существа нежного происхождения, мягкие, для вас вся жизнь – игрушка и война – войнушка. А я с десяти лет убивать научился…

– И был это, конечно, эхайн, – хмыкнул Теурхарн, – какой-нибудь загулявший ярыжка, добиравшийся пешим ходом от любовницы к семейному очагу.

– Наверное, – пожал плечами Хэнтауту. – Где мне было в Гнугаагрских подворотнях найти иной источник средств к выживанию?

– Нет, подожди, – возразил Уррохорх. – По… дожди. Когда я вывожу свой штурм-крейсер на ударную позицию… я, Истребитель Миров, мать его грешница… двойным залпом торпед превращаю целый континент в обломки литосферы… и эти обломки разбегаются, как… как жуки от сапога… а если там есть океан, то еще и волны до небес… слизывают, что осталось, языком… а что не осталось, добивают циклоны… когда я чувствую себя одиннадцатой Стихией… это что? Это, по-твоему, войнушка?!

– Не кощунствуйте, мастер, – рассмеялся Теурхарн. – Хватит с вас и десяти Стихий. Можете полагать себя олицетворением Урангау-Огня. Или, чтобы не мелочиться, даже самого Вихре-Хаоса. Старина Вихре-Хаос вас устроит?

– Вполне, – мотнул отяжелевшей головой Уррохорх.

– Обожаю, когда он надирается! – воскликнул Теурхарн. – Либо стихи читает, либо философствует, что твой Спегурн, либо командовать пытается.

– Это ничего, – снисходительно заметил Хэнтауту. – Лишь бы в драку не лез. Кстати, чья очередь говорить тост?

– М-моя, – объявил Уррохорх. – И я скажу! Десять Стихий свидетели – скажу! Вы у меня все… боевым строем… из всех аппаратов…

– С радостью! – успокоил его Теурхарн. – С готовностью!

– Эршогоннары! – возгласил Уррохорх, против ожиданий поименовав род войск без запинки. – Имею ни с чем не сравнимую честь свидетельствовать вам свою дружбу и уважение… ибо увидимся не скоро… один демон-антином знает когда… ввиду моего предбудущего отбытия в распоряжение Оперативного, мать его хищница, дивизиона Бюро военно-космической разведки…

– То же самое, – ввернул Хэнтауту, – но на десять децибел тише. Мы во вражеском окружении!

– Кто здесь враги? – нахмурившись, Уррохорх закрутил головой по сторонам. – Эти девки? Или этот твой… брат-скорпион? Всех в расход… боевым строем… но потом. Потом!.. На чем я?..

– Вы как раз начали выдавать военные секреты, мастер, – напомнил ему Теурхарн.

– Именно! – Уррохорх воздел палец к потолку. – Это секрет… никто не должен знать… а кто не знает, тот дурак. На вверенном мне штурм-крейсере… с двойным боекомплектом… куда – не знаю даже я… по личному указанию гранд-адмирала Вью… хью…

– Мы тебя поняли, – сказал Хэнтауту. – Это имя можешь опустить.

– С превеликим… На чем я?.. Так вот: куда укажет лично гранд-адмирал… не то ин… спектировать… не то разнести все к демонам… Известно только, что периферия. – Последнее слово он выговорил очень старательно и по слогам. – Пе-ри-фе-ри-я. Глухая и беспросветная. Голые камни… какие и разнести не грех… двойным залпом… жаль, ни океанов, ни циклонов… одни обломки…

– Любопытно, кому понадобилось инспектировать голые камни? – поднял бровь Теурхарн.

– Когда разведке нечем заняться, – сказал Хэнтауту, – она ищет себе врага.

– Врага? – пьяно изумился Уррохорх. – Камень быть врагом не может… Расходовать боезапас на камни?! Это расточительно… Зато безопасно! Камень не даст сдачи… и мне не грозит судьба злосчастного Маг… Магхатайна, у которого этелекхи[8] без засре… зазрения совести отняли крейсер… вместе со всеми потрохами… хорошо, штаны при нем оставили… при Магхатайне, естественно… ибо крейсеру ни к чему штаны… Отсюда – тост!

– Да уж, пора бы, – заметил Теурхарн, смеясь.

– Пьем здоровье гранд-адмирала Вью… гью…

– Не отвлекайся, – сказал Хэнтауту.

– …а оно ему крайне необходимо… в особенности душевное… дабы не наделать глупостей… когда ему вверены столь могучие, планетарные средства разрушения… поскольку, имея в распра… распас… распоряжении крейсерское соединение Истребителей Миров, трудно удержаться и не наделать глупостей…

– Надеюсь, гранд-адмирал лично возглавит ваш поход, – промолвил Теурхарн с сарказмом.

– Не дождетесь!.. – возразил Уррохорх с угрозой. – Не дожде… Гранд-адмирал считает выше своего достоинства… или ниже… как правильно, друзья мои?..

– «Проклятие ветерана», – усмехнулся Хэнтауту. – Пьем!

– Пьем! – воскликнул Теурхарн.

Капитан-торпедир Уррохорх перевернул свой кубок, демонстрируя отсутствие содержимого.

– Эршогоннары! – произнес он ясным голосом. – С глубоким прискорбием принужден буду на короткое время покинуть ваше прекрасное общество. Надеюсь застать вас здесь же и в том же составе…

С этими словами он откинулся в кресле, умостил голову на собственном плече, подперевши рукой, и мгновенно уснул.

– Обожаю его, – сказал лейтенант Теурхарн. – Но что за проклятье вы только упомянули?

Хэнтауту поморщился.

– Так, ерунда. Циркулируют слухи, что бесстрашный гранд-адмирал пал жертвой нелепого суеверия. Некий вояка-ветеран якобы предрек ему страшную смерть в космическом рейде. «Тьма и безмолвие чужого мира поглотят тебя…» Или что-то в этом духе. По каким-то своим соображениям гранд-адмирал счел разумным отнестись к бреду выжившего из ума инвалида со всей серьезностью. Поэтому-де он оставил командование Двенадцатой штурмовой эскадрой на фронтире и посвятил себя штабной разведке. Навсегда зарекшись покидать пределы метрополии… Я считаю, это чушь. Гранд-адмирал получил новое назначение от гекхайана, отвергнуть каковое не отважился. Заодно и свел к минимуму риск для своей драгоценной шкуры.

– Я тоже думаю, чушь, – кивнул Теурхарн. – Кстати, не успел разгласить еще один военный секрет: моя судьба также вверена гранд-адмиралу. Со дня на день жду указаний из его офиса в замке Плонгорн, к каким голым камням направить мой штурм-крейсер.

– Забавно, – промолвил капитан-торпедир Хэнтауту с непроницаемым выражением лица. – И я жду примерно того же. В таком случае, за голые камни. Пьем!

Мичман Нунгатау в «Бездонной Заднице» (окончание)

Кажется, Нунгатау снова увлекся своими мечтаниями настолько, что ломил напрямик, ничего не видя и не разбирая дороги. Поэтому очень скоро его нос уткнулся в что-то мохнатое и дурно пахнущее. Мичман поднял глаза. Над ним лесистой горой возносился непомерных размеров эхайн, поросший густым волосом на всех доступных обозрению участках туши, бородатый и закутанный в какие-то шкуры. И вся эта шерсть воняла.