Пес смерти - Агата Кристи

— Откуда вы, дядя Георг? Я думал, вы далеко отсюда, где-нибудь в Италии.

— А! Я там не был. Высадился в Дувре. Надумал ехать в город на машине и остановился по дороге здесь, чтобы увидеть тебя. И что я узнаю! Всю ночь напролет, э? Веселые похождения…

— Дядя Георг, — Джек решительно прервал его. — Мне надо рассказать вам невероятную историю. Скорее всего вы мне не поверите.

И он рассказал все, что с ним произошло.

— И Бог знает, куда они подевались, — закончил он свой рассказ.

Казалось, что дядю немедленно хватит удар. «Ваза, удалось ему, наконец, выговорить. — Голубая ваза! Куда она подевалась?»

В полном недоумении Джек уставился на дядю, но подхваченный стремительным потоком его слов, начал понимать.

Прозрение пришло внезапно: «Эпоха Мин… уникальная ваза… жемчужина моей коллекции… стоимостью десять тысяч фунтов, как минимум… предложение Хеггенхеймера, американского миллионера… единственная в мире… Черт возьми, сэр, что вы сделали с моей голубой вазой?»

Джек бросился в контору отеля. Он должен найти Левингтона. Молодая служащая холодно взглянула на него.

— Доктор Левингтон уехал поздно ночью… на машине. Он оставил вам письмо.

Джек разорвал конверт. Письмо было коротким, но исчерпывающим:

«Мой дорогой юный друг! Закончился ли для вас день чудес? Если не совсем, то это вполне естественно — ведь вас обманули по последнему слову науки. Сердечные приветы от Фелис, мнимого отца и от меня самого. Мы выехали двенадцать часов назад, времени нам должно хватить.

Всегда ваш, Эмброуз Левингтон Врачеватель Души».

Удивительное происшествие, случившееся с сэром Артуром Кармайклом

Я вполне отдаю себе отчет, что странные и трагические события, о которых я здесь повествую, могут быть истолкованы с самых противоположных точек зрения. Однако мое собственное мнение никогда не менялось. Меня уговорили подробно описать эту историю, и я пришел к убеждению, что для науки и в самом деле очень важно, чтобы эти странные и необъяснимые факты не канули в забвение.

Мое знакомство с этим делом началось с телеграммы от моего друга доктора Сэттла. Кроме упоминания имени Кармайкла, остальное содержание телеграммы было для меня абсолютно туманным, тем не менее я откликнулся на призыв друга и отправился поездом, отходящим в 12.20 с Паддингтонского вокзала, в Уолден, что в Хартфордшире.

Фамилия Кармайкл была мне знакома. Мне приходилось встречаться с ныне покойным сэром Уильямом Кармайклом Уолденским, хотя в последние одиннадцать лет я ничего о нем не слышал. У него, как я знал, имелся сын, ныне баронет, и сейчас ему, должно быть, было двадцать три года. Я смутно помнил ходившие тогда слухи о втором браке сэра Уильяма, но ничего определенного, кроме давнего неприятного впечатления, которое произвела на меня новая леди Кармайкл, на память не приходило. Сэттл встретил меня на станции.

— Спасибо, что приехали, — сказал он, пожимая мне руку.

— Полноте. Я понял, что здесь что-то произошло по моей части?

— И даже очень серьезное.

— Психическое расстройство? — предположил я. — С какими-то необычными проявлениями?

Между тем мы принесли мой багаж, уселись в двуколку и покатили к «Уолдену», находившемуся в трех милях от станции. Несколько минут Сэттл молчал, так и не ответив на мои вопросы. Потом внезапно взорвался:

— Совершенно непостижимый случай! Молодой человек двадцати трех лет, нормальный во всех отношениях, весьма привлекательный, без излишнего самомнения, может быть, не получивший блестящего образования, но в целом типичный представитель молодежи из английского высшего общества, однажды вечером лег спать в полном здравии, а на следующее утро его нашли вблизи деревни в совершенно непонятном состоянии, не узнающим своих родных и близких.

— О! — сказал я с воодушевлением: случай обещал быть интересным. — Полная потеря памяти? И это произошло…

— Вчера утром. Девятого августа.

— И ничто этому не предшествовало? Я имею в виду какое-нибудь потрясение, которое могло бы вызвать такое состояние.

— Абсолютно ничего не предшествовало. У меня внезапно зародилось подозрение.

— А не скрываете ли вы чего-нибудь?

— Н-нет.

Его колебание усилило мои подозрения.

— Я должен знать все.

— Это никак не связано с самим Артуром. Вся суть в доме.

— В доме? — переспросил я с удивлением.

— Вам ведь приходилось иметь дело с подобными вещами, не так ли, Карстарс? Вы исследовали так называемые заколдованные дома. Вы ведь имеете представление, что это такое?

— В девяти случаях из десяти — обыкновенное мошенничество, — ответил я. — Но в десятом — полнейшая реальность. Я обнаружил феномен, абсолютно необъяснимый с обычной материалистической точки зрения. Я убежденный оккультист.

Сэттл кивнул. Мы уже повернули к воротам парка. Он указал рукой на белый особняк у подножия холма.

— Вот этот дом, — сказал он. — И что-то в нем происходит — сверхъестественное и ужасное. Мы все это ощущаем, хотя я вовсе не суеверный человек.

— А что конкретно там происходит? — спросил я. Он смотрел прямо перед собой:

— Думаю, лучше вам ничего не говорить. Вы понимаете, лучше, если вы сами это прочувствуете.., ну…

— Да, — согласился я, — пожалуй, так будет лучше. Но я был бы очень рад, если бы вы рассказали мне о самой семье.

— Сэр Уильям, — начал Сэттл, — был женат дважды. Артур — ребенок от первого брака. Девять лет назад он вновь женился. В нынешней леди Кармайкл есть что-то таинственное. Она лишь наполовину англичанка, и я думаю, что в жилах ее течет азиатская кровь.

Он остановился.

— Сэттл, — сказал я, — вам не нравится леди Кармайкл.

Он не стал отпираться:

— Да, не нравится. Мне всегда казалось, что от нее исходит что-то зловещее. Ну, продолжим. От второй жены у сэра Уильяма родился еще один ребенок, тоже мальчик, которому теперь восемь лет. Сэр Уильям умер три года назад, и Артур унаследовал его титул и поместье. Мачеха и его сводный брат продолжали жить с ним в «Уолдене». Имение, должен вам сказать, сильно разорено. Почти весь доход сэра Артура уходит на его содержание. Несколько сотен фунтов своего годового дохода сэр Уильям оставил жене, но, к счастью, Артур всегда превосходно ладил с мачехой и даже радовался, что они живут вместе. Теперь…

— Да?

— Два месяца назад Артур был помолвлен с очаровательной девушкой мисс Филлис Патгерсон. — Понизив голос, он добавил с волнением: — Они должны были пожениться в следующем месяце. Она сейчас находится здесь. Вы можете себе представить ее горе…

Я сочувственно кивнул.

Мы подъехали к дому. По правую сторону от нас распростерся зеленый газон. И вдруг я увидел умилительную картину. Молодая девушка медленно шла по траве к дому.

Она была без шляпы, и солнечный свет усиливал сияние ее великолепных золотых волос. Она несла большую корзину роз, и красивый серый персидский кот не переставая крутился у ее ног.

Я вопросительно посмотрел на Сэттла.

— Это мисс Паттерсон, — пояснил он.

— Бедная девушка, — сказал я, — бедная девушка. Какая прелестная картина — она с розами и этот серый кот.

Я услышал неясный звук и быстро оглянулся на своего друга: поводья выпали у него из рук, и лицо стало совершенно белым.

— Что случилось? — воскликнул я.

Он с усилием преодолел волнение.

Через несколько мгновений мы подъехали, и я проследовал за ним в зеленую гостиную, где уже все было подано к чаю.

Красивая женщина средних лет поднялась нам навстречу.

— Это мой друг, доктор Карстарс, леди Кармайкл. Я не могу объяснить почему, но только я коснулся ее руки, у меня вдруг возникла антипатия — к этой красивой, статной женщине, двигавшейся с мрачной и томной грацией, которая подтверждала догадки Сэттла о ее восточных корнях.

— Как хорошо, что вы приехали, доктор Карстарс, — сказала она низким мелодичным голосом. — Надеюсь, вы поможете нам. Такая вдруг беда…

Я пробормотал что-то тривиальное, и она протянула мне чашечку чаю.

Через несколько минут в комнату вошла девушка, которую я видел возле дома. Кота с ней не было, но она все еще держала в руках корзину роз. Сэттл представил меня, и она импульсивно устремилась мне навстречу.

— О! Доктор Карстарс, доктор Сэттл много рассказывал нам о вас. У меня такое чувство, что вы сможете чем-нибудь помочь бедному Артуру.

Мисс Паттерсон действительно была очень миловидной девушкой, хотя ее щеки были бледны, а глаза окаймлены темными кругами.

— Дорогая леди, — сказал я, — вы не должны отчаиваться. Случаи потери памяти или раздвоения личности зачастую весьма кратковременны. И в любую минуту пациент может вернуться к своему нормальному состоянию.

Она тряхнула головой.