У каждого свое проклятье - Светлана Демидова

— А сколько лет Кириллу?

— Дык… Двадцать четвертый уж идет. Он у нас серьезный человек. И армию отслужил… А сейчас работает… что-то там с машинами делает… чинит, что ли… В общем, все честь по чести…

— А Нине всего семнадцать. Она же несовершеннолетняя! — повысил голос Андрей. — Что ваш Кирилл думает? Мы можем на него в суд подать, вы понимаете?

Старушка испуганно кивнула, и в этот момент за окнами раздался оглушительный рык мотоцикла и радостный лай Альмы. Андрей с Ириной бросились к окнам. Во дворе, еще сидя на мотоцикле, снимали шлемы парень и девушка, в которой они сразу узнали Нину. Кирилл слез с мотоцикла и подошел к Нине. Она обвила его шею руками, и молодые люди застыли, слившись в поцелуе. Потом Кирилл снял девушку со своей машины и на руках понес к дому.

— Бабу-у-уля-я-я! Дверь откро-ой! — крикнул он с крыльца.

Бабуля, стараясь не глядеть на гостей, бросилась к дверям. Андрей с Ириной так и остались стоять каждый у «своего» окна, привалившись к подоконникам, уставленным густо разросшимися малиновыми и белыми геранями.

Улыбающийся Кирилл внес Нину в комнату и, увидев супругов Капитоновых в боевых стойках, от неожиданности чуть не уронил девушку на пол. Она съехала с его рук, выпрямилась и, прижавшись к нему спиной, уставилась на родителей.

— Ну и как же это называется, Кирилл? — нервно потирая пальцы рук, спросил Андрей.

— Я люблю ее, — ответил молодой человек.

— Зачем же тогда увозить?! — выкрикнула Ирина. — Мы чуть с ума не сошли!

— Да потому, что вы все равно ничего не разрешили бы ей! Андрей Васильевич мне очень долго втолковывал, чтобы я ничего не смел…

— Я тебе втолковывал, что Нина… — еще более нервно заговорил Андрей, — я тебе объяснял, что она…

— Да я все знаю про Нину! — перебил его парень и обнял их дочь за плечи.

Она тут же отвернулась от родителей и спрятала лицо у него на груди.

— Ну… и что же вы собираетесь делать… дальше? — спросила Ирина.

— Я женюсь… на ней…

— Ты… ты понимаешь, какой это шаг? Ты соображаешь, что хочешь на себя взвалить?! Она же не такая, как все! — зачастила Ирина. — Считай, что она… инвалид! С ней надо жить другой жизнью! Не такой, к какой ты привык!

— Мне не надо никакой другой жизни… Я уже пожил всякой… другой… Я хочу быть с ней, а она хочет быть со мной, понятно вам?! — уже с настоящей угрозой в голосе бросил им Кирилл.

— Ей всего семнадцать, — заметил Андрей.

— Мы… мы предохраняемся, — очень спокойно ответил парень, и Ирина с Андреем разом почувствовали, как им в лицо бросилась краска.

Взяв себя в руки, Андрей предложил:

— Возвращайтесь-ка лучше в Питер.

— Куда? — усмехнулся Кирилл. — В питерской квартире у нас с братом на двоих комната одиннадцать метров.

— К нам возвращайтесь, — вздохнув, сказала Ирина.

— Мы… мы подумаем… — ответил он. — А сейчас вам все-таки лучше… уехать… Простите…

* * *

— И что мне теперь делать? — спросил Ирину с Андреем Миша Румянцев, когда они объяснили ему, где находится Нина.

Волнуясь, молодой человек говорил гораздо более невнятно, чем обычно. Высокий и стройный, одетый в строгий темный костюм с белой рубашкой и галстуком, нечетко говорящий по-русски, Румянцев напоминал юного служащего иностранного представительства в России. Капитоновы знали его с детства и любили почти как сына. Они были уверены, что в конце концов Нина с Мишей поженятся, а потому очень ему сочувствовали.

— Тебе, Михаил, остается надеяться только на то, что Кирилл устанет от Нины, — ответила ему Ирина. — Вы с ней одной крови, а Макута… Он просто еще не до конца понял, какая жизнь его ждет. Ты подожди, Миша…

— Сколько ждать? — спросил он, хотя понимал, что никто не сможет дать ему ответ на этот вопрос.

— Я думаю, что дождешься, — очень серьезно отозвался Андрей.

* * *

— Ты все-таки думаешь, что Кирилл Ниночку бросит? — спросила мужа Ирина, когда Миша ушел.

— Откуда мне это знать? Зато я точно знаю другое: здоровому человеку очень тяжело с такими, как Нина с Мишей. Это ж так любить надо, чтобы… В общем, я не знаю, способен ли байкер Макута на такую любовь.

— И все-таки ты зря обнадежил Мишу.

— Почему? — удивился Андрей.

— Да потому, что Румянцев — рафинированный мальчишка, а Кирилл — настоящий мужик, хоть и очень еще молодой. Это я тебе как женщина говорю.

— Вот такие, как ты, женщины и будут пытаться отнять его у нашей Нинки. И заметь, им ничего не стоит нашептать ему на ухо всякие сладкие словечки. А Нина… — Андрей развел руками, — только молчком. Неизвестно, кого он в конце концов выберет.

* * *

— Я не знаю, как сказать ей об этом, — мрачно проговорил Андрей. — Может быть, как-нибудь ты… ну… по-своему… по-женски…

Ирина, нахохлившись, сидела на диване с белым лицом, дрожащими синими губами и молчала. Андрей подсел к ней, обнял за плечи и тоже замолчал. Уставившись почти в одну и ту же точку на соседней стене, супруги Капитоновы просидели так минут десять, пока тишину не разорвала трель телефонного звонка. Андрей посмотрел на Ирину, но она опять молча покачала головой. Андрей вздохнул и снял трубку.

— Нина еще ничего не знает, — сказал он, глядя в пол. — А что мы должны ей сказать? Что Миша ни при чем? Но ведь… И что?! Еще неизвестно, что станет с нашей дочерью, когда она узнает… Нет, я не могу ничего сейчас обещать… Мы обсудим это с женой, и тогда… Нет… Не стоит… Как получится, так и получится… Умолчать о чем-то, конечно, можно, но обманывать… В общем, простите, но я предлагаю называть вещи своими именами… Да-да! Врать Нине я не стану!

Андрей шлепнул трубку на аппарат и посмотрел на жену.

— Что еще?! — выдохнула она.

— Ничего нового… не волнуйся, — ответил он. — Понимаешь, Витька Румянцев просит не говорить Нине, что всему виной Михаил.

Ирина в недоумении округлила глаза.

— Ну… дело в том, что у Миши кроме перелома ноги еще и тяжелейшая депрессия… Он… Виктор говорит, что Мишка теперь и с аппаратом не слышит. Такие вот дела…

— Зачем же он это сделал? Зачем?! — простонала Ирина, обхватив голову руками. — Бедная Нина… бедные дети… За что им все это? И так обделенные, так еще и…

— Им, Ира, все-таки лучше, чем… — Андрей не договорил, потому что жена все-таки разрыдалась. Он посмотрел на часы и деловым тоном сказал: — Ты, пожалуйста, успокаивайся. Минут через двадцать придет Нина…

Ирина, хлюпая носом и вытирая безостановочные слезы, проговорила:

— Я не могу успокоиться, не могу… Лучше бы с нами все это, чем с ними…

— И с нами не надо, Ирочка… — Капитонов опять обнял жену. — Я люблю тебя и не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь подобное… И ни с кем… Никому не пожелаю…