Мелочи сыска - Алексей Макеев

Он выжидательно посмотрел на Гурова, словно опасался, что тот немедленно оспорит это заявление.

– Я слушаю, – сказал Гуров.

Эдуард Петрович растерянно заморгал, словно глаза ему вдруг запорошило пылью, потер ладонью правое веко и сбивчиво заговорил дальше:

– В общем, мне почти удалось их уговорить… Звенигородского и Маркова. Я их убедил, что все это просто недоразумение. Они обещали подумать. Я должен был занять место исполнительного директора. С очень приличным окладом. Кроме того, соображения престижа… Марков имеет очень большие связи в мире бизнеса. Да и во властных структурах его знают… – Он сделал секундную паузу и вдруг сказал с отчаяньем: – Теперь все накрылось!

– Мои соболезнования, – хмуро отозвался Гуров. – Но я вас предупреждал!

– Вот именно! Вот именно! – пробормотал Гаврилов с непонятной интонацией. – Вы меня предупреждали, а я ничего не понял… Не просчитал ситуацию. Как я мог не догадаться, что все эти разговоры были для отвода глаз, а на самом деле вы подобрались вплотную… Я был обязан задуматься!

Гуров с удивлением покосился на его расстроенное лицо. В чем этот неудачливый делец его подозревает?

– Простите, вы говорите так туманно, что я вообще перестаю понимать, о чем идет речь, – заметил Гуров. – Не просчитываю, как вы выражаетесь, ситуацию. Но, кажется, мы уже пришли к выводу, что у меня нет времени разгадывать ваши загадки? Поэтому давайте не разбегаться, а прыгать… Конкретно – чего вы от меня хотите?

Гаврилов машинально принялся вертеть верхнюю пуговицу плаща.

– А мне кажется, вы все отлично понимаете, – нервно сказал он. – Просто не хотите пойти мне навстречу. Ну что ж, это естественно – я вам никто…

– Знаете, Эдуард Петрович, мне уже пора! – сухо произнес Гуров. – Если вам больше нечего сказать, убедительно прошу – покиньте машину.

– Я сейчас! – испуганно перебил его Гаврилов. – Понимаете, я очень волнуюсь, поэтому так путано говорю… Я сейчас все объясню… Одним словом, через два дня меня вдруг вызвали в налоговую инспекцию. И там еще был следователь из отдела… ну, который экономические преступления… Мне устроили настоящий допрос по поводу "Ориона", по поводу Маркова и прочих. Но что я мог сказать? По сути дела, это было шапочное знакомство! Я так и не успел вступить в должность. А потом я вдруг узнаю, что все счета "Ориона" якобы арестованы, а господин Марков скрывается от правосудия!

Гуров с любопытством взглянул на него и сказал:

– Вот как? Я об этом не слышал – все как-то не до того было. Но это очень интересно! Значит, "Орион" лопнул еще быстрее, чем я ожидал?

Гаврилов развел руками.

– Мне намекнули, что за Марковым давно уже присматривали. У него были не только влиятельные друзья. Враги тоже имелись. Его излюбленным делом, как мне объяснили, было организовывать подставные фирмы, пропускавшие через себя многомиллионные подряды.

– С последующим исчезновением, разумеется? – спросил Гуров. – И вы сожалеете, что не успели поработать в такой фирме?

– Мне, Лев Иванович, не до жиру. Я вам уже объяснял, – ответил Гаврилов. – Это кому-то можно – в белоснежных перчатках…

– Вы очень поэтичны, – насмешливо заметил Гуров. – Хотя белоснежные перчатки вам, как я понял, категорически противопоказаны. Но я все-таки не понимаю, чего вы от меня хотите? Я уже выразил вам свое сочувствие, но повернуть историю вспять я не могу. Придется вам поискать другое теплое местечко.

– Дело уже не в месте! – горько воскликнул Гаврилов. – Если бы это было так, я бы не решился вас беспокоить. Дело совсем в другом.

– В чем же?

– Дело в том, что мне позвонили по телефону, – мрачно сказал Гаврилов. – Незнакомый голос. Он говорил намеками, но все было предельно ясно. Они считают, что это я заложил их. Вывел вас на "Орион", понимаете? Меня предупредили, что придется расплачиваться. Вы понимаете, что это значит?!

Гуров покачал головой – для него это тоже было неожиданностью.

– А вам не кажется, что это всего-навсего блеф? – спросил он. – Вам просто хотят испортить настроение.

– Кто я такой, чтобы обращать на меня внимание? – возразил Гаврилов. – Нет, они убеждены, что я работал на вас. Они наверняка понесли огромные убытки. Таких вещей эти люди не прощают.

– Какого же черта вы с ними связались, если так хорошо разбираетесь в их обычаях? – раздраженно спросил Гуров.

– Мне надо было за что-то зацепиться, – тупо повторил Гаврилов.

– Теперь вы хотите зацепиться за меня, – констатировал Гуров.

– Хочу, – заявил Эдуард Петрович.

– А почему бы вам не обратиться в те структуры, которые вызывали вас на допрос? – поинтересовался Гуров. – Это было бы более логично. Объясните им, что в ваш адрес поступают угрозы – они должны принять какие-то меры. Вы можете думать все что угодно, но на самом деле к истории с "Орионом" я имею весьма косвенное отношение. Заниматься им дальше я не собираюсь, это не мой курятник.

– Дело не в "Орионе", – уныло проговорил Гаврилов. – Дело во мне. А налоговикам я тоже не нужен. Ведь, по сути дела, мне ничего не известно, кроме двух-трех фамилий. Я уже был там, но они сказали примерно то же, что и вы сейчас. Грубо говоря, меня высмеяли… Я никому не интересен, Лев Иванович! Кроме анонимного убийцы, который поджидает меня в темном переулке.

– Не умирайте раньше времени! – строго прикрикнул на него Гуров. – Если дело обстоит таким образом, я постараюсь помочь вам – переговорю с другом из налоговых органов. Пусть что-нибудь придумает. Может быть, вам стоит уехать на время…

Гаврилов покачал головой.

– Это смешно! Уехать! Чтобы меня нашли потом где-нибудь на обочине с проломленным черепом! Прекрасное решение вопроса!

– Чего же вы хотите? – утомленно произнес Гуров. – Чтобы я приставил к вам телохранителя? У меня нет такой возможности.

Гаврилов мялся, не решаясь высказать свою главную мысль. Но наконец он решился и сказал совершенно невероятное:

– Возьмите меня к себе в штат! Сотрудника органов они не решатся тронуть. Ведь у вас же есть секретные сотрудники?

Гуров не поверил своим ушам. Он недоверчиво посмотрел на своего спутника – но тот, кажется, был абсолютно серьезен. Гуров смущенно почесал в затылке и спросил:

– А вы, случайно, меня не разыгрываете, Эдуард Петрович? Какой из вас, к черту, сотрудник? И потом, этим вопросом занимается отдел кадров. Боюсь, некоторые подробности вашей биографии… Да и возраст у вас…

Гаврилов заерзал на сиденье и нетерпеливо пробормотал:

– Вы меня не поняли, Лев Иванович! Я же не претендую на полковничью должность и погоны. Речь идет… Ну, короче говоря, есть же у вас штат осведомителей? Вам же нужна информация, верно? Я буду поставлять вам ее. У меня единственная просьба – ввиду исключительных обстоятельств разрешить мне ношение оружия, чтобы я мог защитить себя…

Брови Гурова невольно поднимались все выше и выше.

– Эдуард Петрович! – воскликнул он. – Ну подумайте, что вы такое говорите! Какое оружие?! И какой из вас осведомитель? И потом, если даже допустить, что ваша безумная идея воплощена в жизнь, – как ваши недруги узнают о том, что вы теперь секретный сотрудник? Не объявление же в газету давать!

Гаврилов с ужасом посмотрел на Гурова и закрыл лицо руками.

– Простите! – глухо пробормотал он. – Действительно. Я несу какую-то чушь. У меня нет выхода. Все пропало. Никто не может мне помочь.

– Это тоже несерьезно, Эдуард Петрович! – возразил Гуров. – Вам несомненно помогут. Я прямо сейчас позвоню своему другу и попрошу отнестись к вашей информации со всей серьезностью. А вы оставьте мне свой номер телефона – если будут новости, я вам сообщу.

На лице Гаврилова не отразилось особенной радости. Он немного помолчал, о чем-то усиленно размышляя, а потом осторожно спросил:

– А можно я некоторое время буду вас сопровождать? Если меня будут видеть в вашем обществе, то, может быть, не решатся…

Гуров поморщился и терпеливо принялся объяснять:

– Вы умный человек, Эдуард Петрович, не дурак. А говорите такие детские вещи. Разумеется, вы не можете меня сопровождать. Давайте вести себя как взрослые люди.

– Но вас же интересует ограбление Белинкова? – вдруг заискивающе спросил Гаврилов.

Гуров оборвал речь на полуслове и пристально взглянул на него.

– А при чем тут ограбление Белинкова? – медленно произнес он.

Гаврилов опять заерзал на месте, поправил узел галстука и наконец, решившись, признался:

– В тот раз я отнесся к вашим расспросам слишком поверхностно. Собственно, мне было не до этого, вы же понимаете… Если откровенно, я просто пропустил все мимо ушей. Единственной мыслью было – когда же он оставит меня в покое? Вы то есть…

– Ну, это понятно, – кивнул Гуров. – И что же дальше?