Тихушник и Fantomas - Александр Федорович Бабин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
‒ Здорово, мужики!
В кабинете за столами друг напротив друга сидели два опера. Посередине кабинета, откинувшись на спинку стула, расположился Титов, держа в руках кружку. В кабинете чувствовался запах кофе. Ермаков подошёл к каждому оперу и пожал им руку:
‒ Борис, привет! — не подав ему руки. ‒ Наверное, я тебя обидел, войдя, поприветствовал словом «мужики». Извини. В коридоре встретил начальника уголовного розыска, он сказал, что его опера прессуют в кабинете смотрящего. Соседи на тебя жалуются, говорят, громко слушаешь песни Дани Милохина с Моргенштерном, ‒ назвав популярных у молодежи артистов. ‒ Не знал, что ты тайный почитатель людей с нетрадиционной ориентацией. В основном ваш брат присел на шансон, «Владимирский централ ветер северный», ‒ процитировал слова из песни автора-исполнителя Михаила Круга.
Титов спокойным голосом, улыбаясь, ответил:
‒ Вам, ментам, можно хоть как здоровкаться. Зашкваренные вы все. Нам, ворам, запрещается ручкаться с мусорами, поэтому руки не подаю.
Один из оперов сразу же прикрикнул:
‒ Ты свой базар-то фильтруй, не на базаре. Захотелось по бубну получить? Щас получишь!
Титов, продолжая улыбаться:
‒ Ладно, мужики, не обижайтесь, сказал для вашей же профилактики мозгов. Учитесь держать удар. Юрий Николаевич, давай прекращай ломать комедию. Хоть бы что-нибудь посмышлёнее придумал, как со мной встретиться. Видите ли, соседям я мешаю спать, громко включаю музыку. У меня и магнитофона-то нет, я же вор старой закалки, слушаю бабушкин патефон, пластинки с песнями Клавдии Шульженко, ‒ назвав популярную советскую певицу. ‒ Мужики, скажите полковнику, что он попал впросак. Знаешь, где он находится, бывал там? — произнёс, во весь рот улыбаясь.
Опера тоже засмеялись. Опер, что грозился Титу дать в бубен, поднялся:
‒ Юрий Николаевич, мы побудем в соседнем кабинете, ‒ и опера все дружно вышли из кабинета.
‒ Надо же, с полуслова понимают. ‒ Титов начал первым разговор, как опера закрыли за собой дверь. ‒ С пацанов вырастут неплохие опера, если не скурвятся. До твоего прихода, меня чуть-чуть попрессовали. Это надо видеть! — произнёс с улыбкой на лице. ‒ Играли в доброго и плохого полицейского, кина насмотрелись, кололи на убийство прокурора. Предлагали написать явку с повинной, мол, договорятся со следаком, до суда отпустит под подписку. Я немного поартачился, потом сделал вид, что поплыл, готов пойти им навстречу. У оперов глаза от радости аж заблестели! Сразу же шустренько кофе подогнали с конфетами. Видать, представили себя героями, завалили вора! А ваш «пахан», министр, наградит их полковничьими погонами. По началу хотели посадить в камеру к опущенным. Прикинь, вора хотели опустить! Я на них не обижаюсь, зелёные они ещё, не как вы с Семёновым, рыси полосатые! — сказал с добротой в голосе.
‒ О как! В природе рысь пятнистая!
‒ Вы с Семёновым и есть полосатые звери! Ухватились за мою глотку, пытаетесь её перегрызть, крови вам воровской захотелось.
Ермаков, садясь на стул:
‒ На Фёдырыча ты зря наговариваешь. Он к тебе относится по-людски, ‒ сказал слово «по-людски» не просто так, у блатных оно является как бы авторитетным, человек живет по библейским законам. ‒ Могу поклясться, век воли не видать! — дополнил ответ блатным выражением и провёл пальцем по своей шее, тоже заулыбался. ‒ Это он уговорил меня с тобой побазарить. Ты меня хорошо знаешь, я к тебе неровно дышу! Говорю правду, не могут два волка ужиться в одной берлоге. Так бы хлопнул всю вашу банду на таможне с наркотой: «Гуляй, Вася, ешь опилки, я хозяин лесопилки». Сил и средств у моего бандитского отдела достаточно, чтобы скрутить вам ласты! Не веришь?!
‒ Юра, ‒ Титов безразличным голосом произнёс его имя, — меня уговаривать за «советскую власть» не надо. Мы с Александром Федоровичем едины во мнении: наркоманы ‒ проблемные люди! Наркоман за дозу любого человека замочит. Я первый в их списке, за моей спиной врагов ‒ у калькулятора цифр не хватит! Моя голова не башня танка, в ней нет брони! Жил на свете порядочный вор по кличке Тит, и нет Тита. Порядочность, она важнее воровской короны! Поэтому и вожу дружбу с Семёновым, он последний из вас, ментов, кто не потерял офицерскую честь. Человек на пенсии, а продолжает бороться со злом. Мы с ним в одной команде, я как бы тоже на пенсии, а приходится работать. Догадываюсь, о чём пойдет речь, чтобы я помог тебе надеть на моих компаньонов наручники. Братва определит меня в крысы, ты об этом подумал? ‒ решил поиграть на нервах Ермакова.
Ермаков уже поверил, что Тит готов с ним сотрудничать, и вдруг дал заднюю. Неужели операция «Фантомас» под угрозой?
‒ Что, Юрий Николаевич?! Мозг кипит! Вижу по глазам твоим хитрым, наложил в штаны! Не обижайся, развёл я тебя. Это тебе от меня ответка за то, что столько лет прессуешь! А теперь давай подумаем, как будем банду брать! — и провёл рукой по лбу. ‒ Аж в пот бросило! Из уст вора звучат ментовские слова. Первый раз в моей жизни в одной упряжке с операми. Отечество в опасности, подсказывает мне моя интуиция. Еще ни разу меня не подводила. Спроси у Семёнова, он мою подноготную знает с первой ходки. А я знаю его характер, у него духа хватит завалить любого, от кого идёт опасность.
‒ Поэтому и попросил его не совать нос в наше дело. Наломает дров. Сейчас он, наверное, на рыбалке, грозился вяленым карасём угостить. ‒ Достал из кармана брюк прослушивающее устройство в виде кнопки с проводом-антенной и протянул его Титу. ‒ Объяснять не надо, что эта за штука?
‒ Жучок что ль?! ‒ взял его, рассматривая, крутя. — Ох и бедные же вы менты! Что, не нашлось посовременнее, или боишься, присвою его себе. У моей братвы жучков в каждом кармане по паре! — хвастливо высказался, как бы унизив полицию.
‒ Этот жучок везучий! Если бы он мог разговаривать, вашего брата бродяг ни один десяток отправил на
