Флагман флотилии. Тендеровский узел (СИ) - Игорь Сорокин

Хочу увидеть главу местной общины, — постарался напроситься на прием к главе 'Вовчого рода'.

Повод официальный у меня есть. Мол, приехал просить выделить шаланду для увеличения перевозок. И это на полном серьезе.

В Очакове только четверть всех плавсредств принадлежит рыболовецкому колхозу (коммуне). Нет в коммуне и крупнотоннажных судов. Все что крупнее 30 тонн водоизмещения, принадлежит немецким колонистам.

В жизни колонии право наследования по библии применяется на практике. Все принадлежит старшему сыну и его наследникам мужского пола, исключение наследование по девичьей линии. Здесь от рождения все знают, где имущество семьи, где имущество старших родичей семьи, где имущество рода и потом клана. Наследник клана должен обязательно быть только из прямых наследников, ему и его детям, принадлежит право распоряжаться деньгами и определять ближайшую политику. Несмотря на кажущуюся свободу наследника, отец или мать во главе с советом старейшин клана могут сместить неугодного, объявив наследником кого-либо из его детей. Горе если нет продолжения рода в детях. Так было от отцов основателей рода. Пока в жизнь клана не вмешалось НКВД. Вдруг в течение одного поколения три наследника оказались в застенках НКВД и расстреляны. Еще один, самый старший — Александр, исчез в топке боев первой мировой на Севере, не оставив наследника.

Мой замысел очень прост, его описали еще Ильф и Петров в своем 'Золотом теленке'. Великий комбинатор объявлял себя 'Сыном лейтенанта Шмидта', а я решил объявить себя сыном Александра Вольфа, наконец, то нашедшего свою родню. Объяснять сказки о будущих наследниках и волшебных переселениях душ — глупо. Объявлять себя пророком от Красных, людям которые уже столько лет живут с ненавистью к Советской власти — так же сродни глупости. Зато семья, которая из поколения в поколение заботится о своих детях, вполне может принять найденыша. Даже не доверяя возможному авантюристу, некоторые известные мне факты из истории семьи может знать только родственник или ставленник НКВД. Далее должны быть проверки. Проверка по ДНК, такого словосочетания, даже в умах светил от медицины, еще нет, а уж технологии тем более. Как проверить флотского офицера во время войны. Сам факт — детдомовец уже подтверждает возможность потерянного ребенка, а там, если не настаивать, воображение само нарисует и состыкует историю нового члена клана.

В общем, решил объявить себя выходцем из клана, о котором никто не знал. Этот великовозрастный ребенок, что то запомнил со слов матери.

От того времени мне известно, что старший сын пропал во время царской войны. Имя и отчества — семейные, фамилия Прохоров — так это от дворника Прохора, приведшего меня в детдом. Известны имена, они в принципе всего три вида у мужчин и четверка женских. Родственников и семью по итогам первой мировой руководству клана воображение само мне составит. Отсутствие знаний немецкого еще более, покажет мою явную удаленность от НКВД, такого агента в немецкую колонию только сумасшедший может направить. Психологические этюды, пока в этом обществе — неизвестность. Надеюсь — такая наглость вполне может проскочить. Не пройдет? Ну что же не судьба значит. Только это, как мина замедленного действия, может взорваться спустя некоторое время. Когда станет ясно, в какую пропасть попал клан, наверняка кто-то вспомнит о родственнике с той стороны.

Программа минимум — попросить, мягко потребовать, жестко намекнуть на возможность силовой мобилизации плавсредств. Добиться получения в распоряжение хотябы одной шаланды на нужды по планам снабжения и перевозок.

Позже подсластить пилюлю. Попросить найти родственников, которые жили в этом поместье. Вот здесь уже возникают новые перспективы. Думаю, спустя некоторое время можно будет думать и об откалывании клана от союза с Германией, и направление политики клана в перпендикулярном направлении — подальше от Советов и Германии.

Некоторые могут подумать, а как же присяга. Присяга это святое. Думаю смогу, не нарушая присяги и не сдаваясь, спасти тысячи заблудших душ.

К сожалению, большинство корабельных командиров флота начинавших войну и не погибли в бою, или погибали в штрафбатах (как командир Железнякова), или становились как Маринеско — врагами народа (личного врага Гитлера — отнюдь не указ). Все в угоду некоторым начальникам скрывающих свои ошибки, обвиняя безвинных, а там решение тройки и одна судьба у большинства ....

Пацаненок, получив на ухо какую-то команду, сверкая пятками, убежал к дальнему зданию.

Пока, суть да дело, завел разговор о рыбалке. Старцы сразу же поддержали беседу. Люди всю свою жизнь проведшие в море мгновенно нашли, о чем рассказать. Рыбалка раньше была лучше! Вот такие рыбины раньше были...!

Перевел разговор на свадьбы и опять услышал про недавние свадьбы. Со всякими подробностями. В общем, все как обычно.

Я решил напеть песенку, которая появится через несколько месяцев при обороне Ленинграда. 'Шаланды полные кефали в Одессу костя приводил ... рыбачка Соня...'. Знаю что 'Рыбачка Соня' отнюдь не одесситка, а вполне себе Очаковская, а если точнее то Кинбурская. Вот тут я словно магнитофон с историческими сведениями включил.

Це ж треба про нашу Зонтью і її Костянтина цілу пісню склали! Ось її рідня зрадіє. Загордяться ще більше. — радость стариков и окружающих отразилась гулом перешептывающихся. Немецкий, окружающих, был для меня недоступен, поэтому уловить смысл перешептываний и не смог. 'Пробный камень' оказался не зря 'запущен в воду'. Эмоции окружающих, ранее не приветливых людей, резко изменились благодушием.

Суть да дело, а с шаланды на берег сошли еще пара взводов разведчиков. Почти все работающие на берегу и пирсе прекратили работу и глазея на прибывших. Услышав вокруг немецкую речь, матросы вспомнили о войне и с кем воюют на фронте. Одно дело слушать инструктаж о внимательности, а другое вдруг фактически оказаться среди хоть и небольшого, но поселения немцев. Куда-то вдруг пропали дети. Разговор вновь вдруг забуксовал.

Наконец тот же пацаненок, уже в маленьких сапожках сопровождаемый все той же так же обувшейся девочкой степенно подошел, и старательно выдал.

-Червоного командира запрошує до хати пан голова,— и степенно показал рукой куда идти.

На высоком фундаменте с высокими потолками, сложенное из известняка трехэтажное здание за почти столетия своего существования принимало немало гостей. Не считая местной элиты царских времен и комиссаров советского времени, здесь всегда перед захватом Очакова высаживались наступающие с моря.

Все желающие контроля Очакова и Северного Причерноморья вначале высаживались на Кинбурской косе. Здесь во времена Крымской войны высадившиеся генералы и офицеры коалиции уточняли свои планы дальнейших действий. Во времена Гражданской войны врангелевцы также вначале гостили у Вольфов. Захват Очакова и Николаева так же начинался с гостей в этой усадьбе.

Только комиссары чувствовали себя здесь неуютно.

Все здесь как то не так. Вроде нет чистого капиталиста или дворянина в этом селении, и ходят все чуть ли не в рубище. Разве можно назвать капиталистом старика — главу рода. Это же не завод где рабочим деньги платят, кого можно назвать кулаками, если они все как один родственники. Как искать преступника? Здешний глава может любому выдать справку, что он сегодня Фридрих, а завтра он уже Адольф, послезавтра, он вдруг станет Иваном. Агентов не найдешь, все семейные и верующие. Верующие тоже не как все, ну где вы видели немцев православной церкви. Они же все католики, или протестанты или еще кто. Дворянство, тоже еще тот вопрос, вроде бедно одеты, а волчьи меха как дворяне, даже летом носят. Дворяне — за своих считают, родственники чуть ли не всей Европы. Вроде куча дворян рядом, а попробуй, докажи — живут как в коммуне. Да еще один нюанс. Семейство это кроме Николаева и Очакова с районами, депутатами своими контролируют еще Тендеровскую волость и Тигульско — Березанский Край, а сколько у местных командиров жен из клановых девиц.

Проходим буквально пару десятков шагов. Минуем живую, из маслин, ограду и попадаем в настоящий английский сад. Всего несколько шагов отделяют сельский пасторальный уклад селян от настоящей дворянской усадьбы. Большие застекленные окна, колонны на входе, фонари вдоль аллеи и сеть проводов. Слегка в глубине парка, за деревьями, виднеется одноэтажный домик, возле которого сооружена настоящая радиомачта и натянута пара проводов антенны коротковолновой связи. Нет лакеев и гончих, но благосостояние и цивилизация в этом удаленном от больших городов месте явно бросается в глаза.

По мере продвижения в глубину комплекса зданий сопровождающий меня отряд сократился до пары самых проверенных бойцов, которая осталась у дверей гостиной, возле которой невозмутимо стоял настоящий богатырь с белокурой челкой и без капли лишнего жира.