Возрождение Феникса. Том 2 - Григорий Володин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ма, ну хватит! — еще поканючить не мешает.
— Нет, правда, ты такой огромный! — округляет глаза блондинка. — Пятнадцать кило точно прибавил, да еще в рост десять сантиметров. А плечи — чуть ли не косая сажень! Совсем не в отца, Всеволод был узкоплечий, ты в него, разве что, только осанкой пошел. Дось, Тимофей, чем его Тамара кормила?
— Рацион с вашего отъезда не менялся, госпожа, — почтительно кланяется помощница, пока воспитатель заносит в холл сумки.
Тимофею приходится боком нас обходить. Тесновата московская усадьба, не то, что широкий тверской размах, зато находится в черте города. Конечно, не экологично, зато практично. Москва огромная и добираться по делам в центр из области полдня займет.
А вымахал я, правда, прилично. Дух Префекта постепенно перестраивает тело, никуда не денешься, хоть и сдерживаю трансформацию. Нынче рост мой составляет сто восемьдесят сантиметров, вес — под восемьдесят килограмм. Гардероб уже не раз поменял. Для сравнения — когда я только угодил в это тело, рост реципента был сто шестьдесят восемь, а вес — пятьдесят девять. Дальше будет еще круче. Я, конечно, не самый здоровый Префект, но два с лишним метра резко выделят меня среди аборигенов.
Теперь Елизавета удивленно смотрит на мою помощницу:
— Дось, ну ты и красавица стала. Приоделась, надо же.
— Я теперь личная помощница Арсения, госпожа, — радостно улыбается девушка в длинной черной юбке и приталенном пиджачке. — Статус обязывает.
— Вот оно как, — Елизавета убирает золотую прядь со лба. — Ну давайте, сначала располагайтесь в своих комнатах. Потом обсудим как да что.
— А где Лена? — заглядываю я в уютную гостиную с камином из красного кирпича.
— В детском лагере для барышень, в Подмосковье. Она еще там месяц будет.
В общем, обустройство занимает полдня точно. Моя комната тоже удручила размерами, но да ладно, мне в ней только спать. С Катей уже обговорили, что нужно закупать земли в Подмосковье под полигон и базу для СБ. А еще не помешает крошечный бизнес-центр уже в самом городе. Но пока займу кабинет в нашем семейном ресторане. Мама разрешила.
Сама усадьба больше похожа на коттедж. Двухэтажный дом с небольшой территорией в шестьдесят соток, огороженной кирпичным забором. У Беркутовых раньше имелась в Москве настоящая усадьба, с прудом и чайным домиком на берегу. Имени, среди прочего, отобрали Выборгские в качестве виры.
К счастью, удалось прикупить пару примыкающих соседних домиков. Там сейчас обустраивается Серафим с безопасниками. Забор между строениями ремонтные бригады снесут уже послезавтра, и территория усадьбы вырастет втрое.
После душа и переодевания в домашний костюм спускаюсь на обед в столовую. В виде исключения, Дося с Тимофеем кушают вместе с мной и мамой. Я не против — не мне же одному отдуваться на этом допросе. Елизавета закидывает вопросами, интересуется делами завода, а также, судьбами аристократов, моих учителей, моих одноклассников и, кажется, всех остальных жителей Тверского княжества.
— Фенечка, значит, теперь администратор в гостинице? Что ж девочка умная и прозорливая, рада за нее. А как же тот мальчик…который хотел тебя свинячьей кровью облить?
— Виктор Свиридов. Отец отправил его в Омское общевойсковое курсантское училище. На четыре года о негоднике можно забыть. Анатолий Игоревич лично извинился передо мной за отпрыска. Корсова тоже сослали, только в Майкоп вроде.
— Надо же, Свиридовы умеют извиняться, — удивляется мать. — Никогда бы не подумала. А та девочка, Руслана? Ты выполнил обещание? Написал ее портрет?
— Написал, — киваю.
— Молодец. А мне напишешь? — стреляет глазками мама, прямо как кокетка.
— Обязательно, — улыбаюсь. Как можно отказать самой любимой женщине на этой планете? Я обращаюсь к прислуживающей за столом конопатой служаночке. — Можно мне еще чаю, Ася?
— Конечно, барин, — она смущенно берется за фарфоровый чайник.
Местные служанки далеко не такие симпатичные, как Дося с Феней. Но лет им не больше двадцати, а юность редко бывает уродливая. Приятно смотреть на движения их белых нежных рук. Правда, пальцы Аси чересчур подрагивают от волнения.
— Ваш чай, барин, — протягивает девушка мне чашку с блюдцем, но вдруг слишком рано отпускает посуду. Со звоном фарфор разбивается о пол.
— Ох, Ася, — вздыхает мама, с грустью глядя на сервиз.
— Ой, простите, барыня, — служаночка бросается на пол подбирать осколки.
— Не трогай голыми руками — порежешься, — одергивает ее Дося, которая вся на опыте. — За веником сбегай.
— Сейчас, госпожа! — Ася уносится в подсобку, а я, вздохнув, встаю из-за стола. Значит, не судьба еще чай попить. Не привыкла еще обслуга к моему обаянию. Судя по тверскому опыту, пару дней точно будет об углы биться и чашки ронять.
— Куда ты, сынок?
— У меня сегодня первое собеседование с тренером из школы «Свет знаний». Уже пора выдвигаться.
Мама и Тимофей тут же засыпают меня пожеланиями:
— Оу, удачи, сынок.
— Барин…хрум-хрум… давай там, задай жару.
Дося ничего не желает, потому что собирается со мной в «Свет», хотя делать ей в школе нечего. Воспитатель же снова уминает печеньки с повидлом. Ага, молодец, без охраны отпустил барина. А уточнить сначала?
— Тимофей, со мной поедешь. Дось, а вот ты, наоборот, сиди пей чай.
— Хорошо, барин, — падает подскочившая помощница обратно.
* * *«Свет знаний» впечатляет еще издали. Во-первых, лицей просто огромный. Моя старая тверская школа уместилась бы в левом крыле этого гиганта. Во-вторых, здание построено в традициях древнерусских сооружений — прочное, с красивой отделкой из красного кирпича, с обилием искусно вырезанных из дерева идолов, навешанных прямо на стены.
Победа над «буйволами» дала свои плоды. Мне пришло множество приглашений из престижных старших школ и лицеев. Только вот, «Красный замок» до сих пор молчит. У Астерии Бесоновой полно важных дел? Либо она нашла другого перспективного новичка? Не знаю. Сам я в «Замок» не звонил. Анфиса с Людой испереживались больше меня, но влияния на Бесоновых они, понятно, не имеют. Да и вряд ли кто другой имеет. Император разве что.
Красивые кованые ворота распахиваются автоматически. За ними простирается огромный парковый ансамбль. Россыпь фонтанчиков и скамеек под сенью лип и кленов. Даже пруд выкопали. Всё для блаогородных учеников.
— Вот это я понимаю, альма-матер, — произношу вслух.
— Какая матерь?
