Родитель номер два - Иван Апраксин

Свободная в своих поступках, чувствах и мыслях женщина, сосредоточенная лишь на своей независимости, на наиболее полном удовлетворении своих разнообразных потребностей, перестала быть привлекательной для мужчины. Ее красота, изящество и сексуальная изобретательность не казались такими уж привлекательными.

К тому же свободная и сосредоточенная лишь на себе женщина чаще всего перестает быть красивой, изящной и привлекательной. Зачем ей нужно следить за своей красотой? Чтобы понравиться мужчине? Но это унизительно для независимой личности!

Куда проще удовлетворять свои сексуальные потребности с подругами: они такие же, и с ними не нужно быть изящной. А при наличии всегда доступного Царства, удовлетворяющего вообще любые фантазии, отпадает необходимость даже в самых неприхотливых подругах…

Смотрины провели вечером на третий день после прибытия Марка в поселок. Все это время он ходил, присматривался к людям, к их жизни.

Разговаривали с ним неохотно, но поглядывали на чужака с интересом. Но сам Марк понимал, что ему не удастся узнать ничего важного из разговоров с лесными жителями – нужно было действовать самому, и действовать активно. Кстати, ведь и в городе старшего инспектора полиции давно хватились и наверняка ищут. Если он вернется без результатов, ему предстоят крупнейшие неприятности. Неприятности – это еще мягко говоря. Уволят со службы навечно, и сомнительно, чтобы впредь доверили хоть какую-то ответственную работу…

Но действия – действиями, а от смотрин Марк отвертеться не мог. В противном случае это вызвало бы подозрения. Захария – совсем неглупый человек, и он догадался бы, что Марк прибыл сюда ненадолго и имеет совсем другой интерес…

В землянку Захарии, где тот жил вместе с женой и всеми своими детьми и куда временно подселился Марк, к назначенному часу пришли девушки. Их было восемь – все незанятые невесты поселка.

Часов в лесном мире не было, как и вообще любого хронометрирования. Говорили просто: на рассвете, перед заходом солнца, после захода солнца. Марк сначала удивился этому – неудобно ведь, но потом понял: это сделано намеренно. Люди открытого пространства по замыслу должны жить вне времени, не должны считать дни и годы. Что ж, еще один отличный способ упростить жизнь общества.

Вопрос, правда, оставался все тот же, а именно: кому принадлежал замысел создания такого общества? Людям? Или так называемым богам?

Девушки пришли в назначенное им время – перед заходом солнца – и щебечущей стайкой топтались возле входа в землянку.

Все семейство Захарии во главе с хозяином дома и его супругой Юдифью уселось на край длинных деревянных нар, чтобы как следует насладиться предстоящим зрелищем. Марка посадили посередине, как главного зрителя, для которого, собственно, и предназначена церемония.

Распоряжалась всем Юдифь. Она спросила у Марка, готов ли он, после чего подошла к двери и окликнула ожидавших.

Девушки протиснулись в низкую дверь и встали в ряд перед нарами. Одеты они были в одинаковые комбинезоны – мешковатые и скрывающие фигуру, а головы их были замотаны в платки, опущенные до самых глаз. Именно так ходили все здешние женщины – такое обличье считалось признаком женской скромности и достоинства.

«Как же выбирать?» – мелькнула у Марка мысль, хотя как раз выбирать он никого не собирался, по крайней мере, сейчас.

Но ситуация разрешилась самым простым и неожиданным способом.

– Снимите платки, – велела Юдифь, и девушки тотчас сдернули свои головные уборы. Сразу стало видно, насколько они разные. Были тут нежные блондинки с матово-белой кожей, золотистыми и светло-русыми локонами. Были и жгучие брюнетки, чьи угольно-черные глаза могли испепелить сердце мужчины.

Как и обещал Захария, девушки были различной комплекции, на любой вкус. Можно было предпочесть пышную блондинку с округлыми формами или столь же полненькую брюнетку с упругим телом и ярко-алыми губками. А можно было остановить свой взгляд на худощавых, стройных девушках…

Все они были молодыми – от пятнадцати до тридцати лет. Кое-кого из них Марк уже видел за время, проведенное в поселке. Они были заняты хозяйственными работами, и в то время он не обращал на них внимания. Сейчас же Марк смотрел на них, а они – на него, не скрываясь, и под их взглядами он почувствовал себя неловко. Все эти восемь невест смотрели на него и ждали, кого из них он выберет. Но он же никогда не бывал в такой роли…

– Здесь есть девушки, которые тебе совсем не нравятся? – спросил Захария, наклонившись к Марку. – Просто ткни пальцем в тех, которые не нравятся. И я велю им уходить. Зачем тут лишним болтаться?

Он произнес это достаточно громко, не скрываясь, так что слова прозвучали слышимо для всех. Марку стало неудобно: несмотря на обилие впечатлений последних дней, он все же никак не мог привыкнуть к обращению с женщинами в здешнем обществе. Неужели в эту минуту кто-то так же обращается с его Авророй?

Ах, опять эта Аврора… Что-то совсем рехнулся родитель номер два…

Марк сейчас уже с удовольствием отпустил бы всех пришедших на смотрины, потому что ощущал себя явственно не в своей тарелке. Но сделать это опасался, чтобы не вызвать раздражения у Захарии, с которым предстояло дружить.

Смущенно он кивком головы указал на трех самых молоденьких девочек, выглядевших лет на четырнадцать-пятнадцать, подумав при этом, что в городе, стоило бы ему хоть взглянуть на подростков такого возраста – и его навечно заперли бы на далекой ферме смотреть за созреванием особо ценных злаков и трав. А здесь он любую из них может выбрать в жены, и все будут рады. Конечно, здешним девочкам же не нужно ходить в школу и вообще заниматься самореализацией. Для них есть только один путь самореализации – стать женой выбравшего ее мужчины, служить ему и молча рожать детей одного за другим.

– Они самые молодые, – сказал Захария укоризненно. – Самые молодые – самые горячие в постели, ты же должен знать. Ты хорошо подумал?

Девушки стояли опустив головы. Марк кивнул утвердительно.

– А, ты любишь постарше, – важно кивнул Захария, поняв. – Ну, дело вкуса, тут не поспоришь. Ну-ка, Сара, Марфа, Люция – убирайтесь отсюда, мужчине вы не подходите!

Указанные Марком девушки, торопливо заматывая обратно платки на головах, выбежали из землянки.

– А этим что сделать? – спросила Юдифь, указывая на пять оставшихся молодых женщин.

Марк растерялся от этого вопроса, но Захария пришел ему на помощь. Видно было, что он не раз участвовал в подобных смотринах и знал, как правильно, с толком их проводить. Заметно было и то, с каким удовольствием он распоряжается сейчас.

– Пусть все идет, как обычно, – кивнул он супруге. – Девушки и сами знают, что им следует делать.

– Ну-ка, коровы, – прикрикнула Юдифь на стоящих женщин. – Что встали? Раздевайтесь живо, не тяните время. Сами знаете, зачем пришли.

Женщины принялись раздеваться. Это не было сложно: снять теплый комбинезон и нехитрое нижнее белье – не больше чем полминуты. Спустя это время абсолютно голые молодые женщины застыли перед Марком и другими участниками смотрин.

Собственно, сам вид обнаженного женского тела никак не мог бы заинтересовать Марка. Мало ли видел он обнаженных женщин? Да всю свою жизнь, по много раз на дню. Для городских женщин тут вообще не было проблем – они могли раздеваться сколько угодно. И если кому-то угодно показывать окружающим свое обнаженное тело, он имеет для этого все возможности – на то ему и дана полная свобода. Это уж не говоря о Царстве, которое способно сгенерировать для человека любых женщин в самых разнообразных видах…

Но в данном случае имело место совсем другое. Здесь женщины оголялись не по своей воле, а по приказу. Оголялись для того, чтобы выбирающий мужчина мог рассмотреть их, как униженно предлагаемый товар.

Марк заметил, что все женщины тщательно выбриты внизу, так что полностью был открыт разрез пониже лобка. Выбриты были и подмышки – это стало видно, когда женщины подняли руки кверху и несколько раз повернулись, давая разглядеть себя во всех подробностях.

Затем каждая по очереди сделала шаг вперед и назвала свое имя. При этом девушки стояли опустив глаза и не глядя на Марка и других участников церемонии.

– Почему они выбриты? – шепотом поинтересовался Марк у Захарии, но старейшина не считал нужным понижать голос при ответе.

– Как зачем? – удивился он. – Разве в городе это не так? Выбритая женщина больше нравится мужчине… Впрочем, когда ты женишься, то можешь приказать ей все что захочешь. Если тебе нравится иное, твоя жена будет ходить волосатая, как медведь.

Он засмеялся.

Девушки начали танцевать. Они в лад напевали что-то мелодичное и двигались по кругу, приседая и изгибаясь в призывных телодвижениях.

Песня была веселая, о страсти женщины к своему избраннику. Марк понял, что, вероятно, это ритуальная песня, традиционно исполняемая в подобных случаях. В другое время он мог бы восхититься этим образцом народного творчества и даже по достоинству оценить его художественные достоинства. Однако теперь ему казалось, что женщины слишком уж стараются, слишком уж намеренно угодливо улыбаются, украдкой поглядывая на его реакцию из-под полуопущенных век. Это показалось ему неприятным, сковывало его эмоции.