Перегруженный ковчег - Джеральд Даррел

Моя беседа со сторожем состоялась после того, как я умылся, оделся и более или менее пришел в себя. Она была довольно продолжительной и протекала бурно. В заключение беседы я приказал двум слугам связать сторожа и сообщил ему, что намерен сдать его местным властям для привлечения к суду за невыполнение служебного долга, попытку убить меня, попытку уничтожить мою коллекцию, сон на посту и за множество других грехов. Я объяснил, что начальство очень серьезно отнесется к совершенным им преступлениям и что двухлетнее тюремное заключение он может считать наилучшим для себя исходом. Побелев от страха, сторож умолял меня о прощении. С видом человека, оказывающего огромную услугу, я согласился предоставить сторожу последнюю возможность исправиться. Но при этом предупредил его, что, если муравьи еще раз появятся в ста ярдах от лагеря и он не поднимет своевременно тревогу, я поступлю с ним очень сурово. Я даже мрачно намекнул на возможность пожизненного заключения. Угроза подействовала: после описанного случая сторож нес службу образцово, и появлявшиеся в дальнейшем отряды муравьев своевременно обнаруживались и обезвреживались.

Долго внушал я сторожу, что он лично отвечает за каждое сбежавшее ночью животное. Дважды животные находили выломанное звено решетки или разорванный участок проволочной сетки и исчезали в лесу; сторож в это время мирно дремал на банке из-под керосина, склонившись головой к древку копья. В обоих случаях я ограничился выговором, так как убежавшие животные особой ценности не представляли и их можно было легко заменить. Но я решил при первом же подходящем случае дать сторожу небольшой урок. Однажды вечером охотник принес в лагерь молодого панголина. Я купил его и на ночь поместил в пустой ящик, плотно прикрыв сверху множеством различных предметов. Зная, как сильны у этих зверей передние лапы, я предупредил сторожа, чтобы он внимательно следил за ящиком с панголином.

С первых же дней создания лагеря я взял за правило перед сном совершать обход зверинца, проверяя состояние всех клеток, всех замков и запоров. Заглянув в ящик, куда мы поместили панголина, я нашел его пустым. Каким образом он исчез, я так и не понял — все наваленные на крышу предметы остались на месте. Но я уже привык к подобным таинственным исчезновениям и не стал терять времени на решение этой загадки. Подозвав сторожа, я показал ему пустой ящик:

— Сторож, этот зверь убежал.

— Да, я его не вижу, сэр, — пробормотал сторож.

— Я знаю, что ты его не можешь видеть, потому что ты плохо выполняешь свои обязанности. Этот зверь передвигается медленно, он сейчас где-нибудь здесь в кустах. Возьми свой фонарь и ищи его. Если ты его не найдешь, я удержу из твоего жалованья пять шиллингов.

Сторож забрал фонарь и копье и отправился на поиски. Я слышал, как он в течение часа бродил по кустам, тяжело вздыхал и, чтобы поднять себе настроение, громко разговаривал сам с собой. Я уже засыпал, когда раздался его торжествующий крик:

— Я нашел его здесь, я нашел его здесь в кустах!

— Хорошо, принеси его быстрее.

Вскоре он появился, держа панголина за хвост и сияя от удовольствия. Я отнес панголина к ящику, отметив про себя, что панголин как будто значительно вырос. Открыв ящик, я стал перестилать на дне его сухие банановые листья; неожиданно моя рука наткнулась на что-то круглое, твердое и теплое. Свернувшись под банановыми листьями, в ящике лежал панголин. Оказалось, что сторож поймал совершенно другого представителя этой породы. Я закрыл в ящике обоих панголинов и вернулся в палатку. По установленным правилам я должен был заплатить сторожу за пойманного им зверя. Но признаваться в своей ошибке я не хотел, так как это испортило бы впечатление от преподанного урока. Поэтому я решил промолчать и успокоил свою совесть, крупно переплатив ему через несколько дней за принесенных лягушек. Через несколько дней аналогичная история случилась со сбежавшим огромным пауком. На этот раз паук действительно сбежал, и сторож, разыскивая его в кустах, нашел другого громадного паука гораздо более редкой разновидности. Посадив пойманного паука на конец палки и направляясь к коллекции коробок с насекомыми, сторож чуть не раздавил ползавшего по земле в самом центре нашего лагеря первого паука.

Огромные пальмовые пауки всегда вызвали у меня отвращение. Туловище их величиной с яйцо, длинные ноги легко обхватывают большую тарелку. Обычный цвет этих пауков темно-коричневый, сверху они покрыты густым светло-коричневым мехом. Взгляд их маленьких блестящих глаз казался мне злобно вызывающим. Большинство пауков, если к ним подходят или начинают щекотать прутиком, пытаются убежать, но некоторые из них переходят в нападение. Пауки могут прыгать на расстояние до двух футов, отрываясь при этом от земли на шесть-семь дюймов. Во время прыжка они сжимаются и пытаются вцепиться в противника большими изогнутыми челюстями и обхватить его мохнатыми передними лапами. Я знал, что укус паука ядовит, но полагал, что при всей его болезненности он не представляет опасности для жизни человека.

Однажды ко мне пришел человек с двумя плетеными корзинами в руках; в одной корзине находилась толстая красивая и смертельно ядовитая гадюка, в другой — отвратительный пальмовый паук. Когда я приобрел содержимое обеих корзинок, мужчина обратился ко мне с просьбой помочь ему и протянул руку, обмотанную грязной тряпкой. На большом пальце была глубокая рана, палец распух и посинел. Осмотрев палец, я промыл его и наложил чистую повязку. Затем я заинтересовался происхождением его раны.

— Зверь меня укусил, — лаконично ответил охотник, кивнув в сторону корзинок.

— Какой зверь? Змея или паук? — испуганно вскричал я.

— Нет, сэр, не змея, другой зверь. Мне очень больно, вы не дадите мне какое-нибудь лекарство от укуса, сэр?

Я дал ему две таблетки аспирина, стакан желтого лимонного сока и заверил его, что все кончится благополучно. Он поблагодарил меня и вернулся на следующий день с просьбой снова дать ему лекарство, которое так хорошо помогает ему. Я предложил еще два порошка аспирина, но охотник от них отказался. Нет, он хочет не это лекарство, а другое, желтое, так как именно оно и помогло ему так быстро выздороветь.

Через несколько дней после этого случая мне вновь пришлось столкнуться со своеобразной логикой местных жителей. Маленький мальчик принес мне черепаху, в панцире которого было пробито большое отверстие. Такой экземпляр меня не устраивал, и я вернул черепаху владельцу, объяснив ему причину моего отказа. Через полчаса другой юнец принес ту же самую черепаху. Решив, что первый продавец по малолетству не понял моих объяснений, я снова рассказал, по каким причинам эта черепаха мне не нужна. Вскоре эту же черепаху принес в лагерь новый продавец. В течение всего дня множество людей разных возрастов, от карапузов до глухих стариков, предлагали мне купить эту искалеченную черепаху. Я не выдержал и спросил последнего продавца, зачем мне приносят черепаху, которую я уже несколько раз отказывался покупать, объясняя каждому приходившему, почему она мне не нужна.