Сказка для взрослых - Эдуард Юрченко

С к а з о ч н и к: Старый кабан был отважной, сильной и благородной скотиной, а потому особо не заморачивался построением хитроумных планов и обдумыванием многоходовых комбинаций. Свои проблемы клыкастый всегда решал по мере их поступления – когда гром грянет.

XIII

Проснулась наша компания от шума окружавших их зверей: часть кабаньего стада стояла плотным кольцом вокруг наших героев и что-то очень эмоционально обсуждала. Настроение толпы было достаточно агрессивным, отчего проснувшиеся не по своей воле шакаленок и кот прижались к друзьям. Когда децибелы орущей толпы превысили громкость саундтреков кабаньих снов, а давление лап испугавшихся друзей на их внутренние органы стало походить на боль из реального мира, спящие особи недовольно открыли налитые недоумением глаза. В первые минуты возвращения из мира грез животные глупо смотрели по сторонам, до боли напрягая каждую мышцу морды лица, пытаясь осознать смысл происходящего. Постепенно до сознания кабанов дошло, что собравшаяся публика щетинится в их сторону – и сон клыкастых испарился в мгновенье ока. И если котячий друзяка пытался, хоть и примитивно, но оценить сложившуюся ситуацию (время, проведенное с котом, не прошло-таки зря), то старый кабан не стал особо заморачиваться напряжением серого вещества, а поступил так, как обычно: неожиданно вскочил на все четыре и резким движением извлек главного смутьяна из толпы, приперев клыками к сосенке. Существо взвыло от боли. Еще мгновенье назад агрессивно настроенная толпа теперь хрюкнула, дрогнула и отступила на безопасное расстояние, заткнув пасти. Парочка нагловатых кабанов бросилась было к предводителю, взявшему на клыки их товарища, но была разбросана материализовавшимся котячьим дружком. Публика застыла в ожидании кровавой развязки, но старый кабан медлил.

– Ну же, давай, – подгонял его сдерживающий натиск толпы друг, – выпусти ему потроха. Ну, чего задумался? Что-то я не узнаю старого воина… Что с тобой?

– Не знаю… Наверное, стар я стал, сентиментален, – ответил вояка, подбросил бунтовщика в воздух и, резко развернувшись, долбанул его задними копытами так, что последний, пролетев несколько метров, обнял березу и на какое-то время убыл за пределы объективной лесной реальности.

С к а з о ч н и к: Дятлы аплодировали стоя: такой громкий удар о дерево! Браво!

Выпусти старый кабан потроха своему обличителю – и стадо разошлось бы. Кабаны уважали силу и сильных. Но в этот раз приспешники поверженного смутьяна ощутили неуверенность в действиях противника, находящегося, к тому же, в меньшинстве. Кабаны медленно, но достаточно агрессивно, наступали, сжимая кольцо. Агрессия витала в воздухе, а до ушей защищающихся доносились обвинения в крамоле:

– Вообще стыд потеряли кабаны, якшаются с шакалами…

– Мало того, что сами наши порядки не блюдут, так еще и другим пример показывают…

– Жили ведь хорошо, так нет: эта старая скотина сначала шакаленка притащила, а затем и этого выродка, снюхавшегося с котом, да еще и самого кота.

Кот открыл было рот, чтобы возразить, но ему не дали сказать:

– Заткнись, мерзость полосатая.

– Ну, скажем, насчет мерзости – это вопрос спорный, – возмутился кот.

– Сейчас мы с вашими защитничками покончим – потом и с вами разберемся, чучело лохматое.

– Это вы сами все – мерзкие чучела, – пискнул шакаленок, грызнул первого попавшегося кабана за бок и, прошмыгнув между ног раззадоренных агрессоров, скрылся в лесной чаще.

Нападавшие хохотнули, отвесив пару хамских отзывов относительно смелости кабаньих друзей, и принялись все активнее сжимать кольцо окружения. В какой-то момент кот оказался отрезанным от обоих шансов защитить свою шкуру, так как оба этих шанса источали агрессию, топча и кусая представителей своего вида, всеми силами стараясь подцепить кого-то из них на клык. Хрюканье и рык стояли еще те… Хотя хрюкали-то все, а вот рычать получалось только у старого кабана. Вдруг до слуха одного из обороняющихся донеслось чье-то шипенье. Продолжая держать оборону, он быстро отсканировал территорию и, найдя друга в окружении противников, не раздумывая, рванул на помощь. Растолкав несколько щетинистых существ, кабан подлетел к коту и, резко мотнув головой, подбросил неготового к акробатическим трюкам друга. Тот, поднявшись в свободном полете на внушительную высоту, стал стремительно возвращаться обратно. Созерцая с высоты котячьего полета место сражения, кот, к своему разочарованию, не обнаружил на месте вероятного приземления своего друга, успевшего вернуться к старому кабану, отчего и без того испорченное настроение рисовало в мозгу летающей скотины абсолютно пессимистические картины ближайшего будущего… Сильный удар о ветку дуба вернул кота из образа вольного созерцателя лесного мира в образ спасающейся зверюги: лохматый изо всех сил цеплялся когтями за появившийся из ниоткуда шанс. Судорожные действия, впрочем, не помогли перепуганному коту, потому как он крепко застрял мягкими телесами в древесной расщелине, и, барахтаясь, усатый только усугублял ситуацию… Осознав бесполезность каких-либо действий по освобождению из внезапного плена и убедившись в безопасности нового пристанища, кот стал что есть мочи привлекать к себе внимание, отвлекая, тем самым, агрессоров от обороняющихся кабанов:

– Что? Съели, щетинистозадые? – злорадствовал кот, – Прыгайте, прыгайте, вонючки клыкастые! Сопите, сопите, тупицы полоумные! Ща мы вам покажем! Ану, поддай ему, дружище, да посильней!

Нападавшие кабаны, отчетливо слыша объем выливаемой на них грязи, сбавили темп атаки, периодически отвлекаясь на котячью болтовню. До момента, когда сопротивление двух старых друзей было почти сломлено, полосатый умудрился отвлечь половину нападавших, что дало обороняющимся несколько минут передышки. Как раз эти несколько минут и спасли хрюкающих друзей от поражения. На место потасовки выскочило десятка три кабанов, преданных своему атаману, после чего вопрос времени прекращения драки стал неактуальным: кого-то из нападавших поддели на клыки, кого-то притоптали, а кто-то быстренько ретировался, дав завидного стрекача.

С к а з о ч н и к: Ах, как они бежали! Даже зайцы – и те слегка обзавидовались…

Как потом выяснилось, это шакаленок позвал на подмогу кабаньих друзей, после чего участники описываемых событий с еще большим уважением смотрели на щенка ненавидимых ими шакалов:

– Молодца, малой, не растерялся… Да, кабаны, если бы не эта животина, лежать бы вам обоим со вспоротыми брюхами… В общем, молодца!

– А то, – ответил за щенка старый кабан, – мой друзяка!

– А то, – смешно вторил своему старшему товарищу шакаленок.

Сообщество захрюкало. Вдруг кто-то вспомнил о коте:

– А куда подевался полосатый? Где он?

– Да здесь я, здесь, – ответствовал лохматый, порядком уже обессилевший после многочисленных попыток выбраться из плена. – Еще бы чуть-чуть – и забыли бы обо мне, сто пеньков вам на дорогу.

– О! Котяра, а ты чего там делаешь? – поинтересовался его закадычный друг.

– Чего делаю? Чего делаю… А я, понимаешь ли, мой остроумный компаньон, лежу тут просто… А вернее будет сказать – вишу… Ну, а если быть вообще откровенным, то я здесь застрял – по твоей солдафонской милости, неадекватная ты моя скотина. Ты чего-нибудь попроще не мог придумать, кроме как отправить меня к звездам, а, морда толстошкурая? Я ведь уже не в тех летах, чтобы по дубам и соснам лазать.

– Полно тебе, не скули, – ответил кабан. – Живой, целый – да и ладно. Скажи спасибо Льву, что не покалечили.

– А почему Льву-то спасибо?

– Ну не знаю, люди так говорят.

– Понятно…

– Ну, ты это – слазить-то собираешься?

– Я, это – слазить собираюся, – передразнил товарища кот, – вот только застрял я, понимаешь ли, да так, что ни взад, ни вперед. И все по твоей милости. Ну, чего стоишь да пялишься? Давай, вытаскивай меня.

– А зачем?

– Что значит – зачем? – не понял кот.

– Слушай, котяра, – начал хитро кабан, – ты мне плакался, что, мол, толстый стал да грузный?

– Ну?

– Что, мол, одышка замучила?

– Ну?

– Что хотел сбросить пару килограммов?

– Ты куда это клонишь, морда? А? – начал догадываться кот.

– Туда! Сбрасывай себе на здоровье! Виси да сбрасывай! Место безопасное, до еды – даже если захочешь – не дотянешься, и все такое.

– Э! Стоять, кому говорю! Ану не вздумай оставлять меня здесь одного! Да, я говорил, что было бы неплохо, если бы пара килограммов покинула мое бренное тело, но говорил я это в сослагательном наклонении, абсолютно не подразумевая добровольного отказа от пищи…

– Вот и отлично.

– Что значит – отлично?

– Не подразумевал добровольного – будет принудительный…

– Вернись, кому говорю, и вытащи меня, деревяшка стоеросовая!

– Не-а, так не пойдет…

– А как пойдет?

– Ты, котяра, вначале поблагодари меня за то, что шкуру твою лохматую спас, а затем попроси как следует, чтобы мне захотелось тебе помочь, альпинист-недоучка.