Богат и немного женат - Маргарита Южина

– А я верю! – дернул головой Дуся. – Вот как только вспомню Пашкину Валентину, так сразу и верю, что у страшных куча ухажеров.

– Господи, и эта жаба еще изменяет! – вздохнула Раечка.

– А говоришь – не выражаешься, – поддел ее Дуся. – Короче, сейчас я поем... черт! А когда у них еду-то приносят?

Он все-таки пообедал, а потом они вместе с Раечкой направились опрашивать легкомысленных особ.

– Вот, смотри, мне один дядечка выдал вот такой списочек неблагонадежных дам. – Раечка вытащила из крохотной сумочки длиннющий список на двух листах. – И это только те, кто не отказывал ему.

– Во всем городе? – поразился Дуся.

– Нет, только в близлежащем районе...

– Раечка, а списка порядочных женщин у тебя нет? – испуганно захлопал глазами холостой Дуся. – У нас вообще еще порядочные женщины остались? Это ж попросту всех жительниц переписали, и все!

– Ты, Дуся, не пугайся, мужикам свойственно преувеличивать. Вот отсюда ладно, если человека четыре наберется...

– Вот гад, а! – выдохнул Евдоким. – А то уж я решил за невестой ехать в это... в Иваново. Там никто не изменяет, там им не с кем.

– Много ты знаешь, – скривилась Раечка и потянула товарища к подъезду.

На звонок им открыла женщина довольно моложавого вида.

– Здравствуйте, а мы к вам, – нежно улыбнулась Раечка. – Мы собираемся снимать телепередачу «Верность – девиз невезучих», а что вы думаете по этому поводу?

– Невезучих? – поморгала глазами женщина и вдруг завопила на всю квартиру. – Танька-а-а!!! Я теперь знаю, отчего мне с мужиками не везет! Потому что я им не изменяю! А тут вот ко мне пришли и сказали, что надо!!

Дуся глянул на Раечку, та жалко улыбнулась.

– Ну и чего – не эта? Не от нее Иннокентий бежал?

– Да нет, скорее всего, нет. Ей же не везет с мужиками, а той наверняка везло...

Пока дамочка докладывала невидимой Таньке, отчего у нее с мужским полом полный облом, Раечка с Дусей быстренько удрали.

– Вот, я ж тебе говорила, одну вычеркиваем... – вздохнула Раечка и красной пастой зачеркнула номер квартиры лощеной дамочки.

Другая женщина по списку просто обругала пару матом:

– Ах вы старые развратники! – орала она на весь подъезд. – Ишь чего удумали! Программки они паскудные снимают! Нет, чтоб детишкам побольше фильмов разных про Красную Шапочку, так они – «девиз»!

Дуся решил, что от этой тетки Иннокентий тоже бежать не мог. А Раечку в данной ситуации взволновало только одно:

– Нет, ну надо же – «старые развратники»! Почему старые-то? Мне всего... в общем мне еще до старости, как до Луны!

Им не везло. То дамочки выдумывали несуществующих возлюбленных, а то попросту гнали Дусю и Раю вон. И только в одном месте появилась маленькая зацепочка.

Самое интересное, что двери им открыл мужчина.

– Вам кого? – спросил он.

Дуся хотел и вовсе тут же повернуться и бежать вниз, но Раечка затормозила и от безысходности ляпнула:

– А ваша жена дома?

– Дома, где ж ей быть, времени-то уже шесть... Да вы проходите... Даша! К тебе!

Раечка осторожно прошла в прихожую и следом за ней прошмыгнул Дуся.

К ним тотчас же вышла очень славная женщина лет тридцати пяти.

– Здравствуйте, а зачем вам я? – чуть обеспокоенно оглядела она непрошеных гостей.

– Да у нас тут... – заикаясь, начала Раечка и даже для наглядности вытащила огромный лист со списком. – У нас тут передача – «Верность – это... хорошо», и вот мы... У вас же благополучная семья? Вот мы и пришли, чтобы узнать – и как же вы с такой верностью управляетесь? Поделитесь, пожалуйста.

Дуся понял, этот визит – пустой, и Раечка сейчас просто тянет время, чтобы потом откланяться и достойно уйти.

– Да у нас все, как у всех, – пожала плечами женщина Даша и крикнула в комнату: – Коля! Коленька! Что ты думаешь о верности?

– Я о ней вообще не думаю! – отозвался Коленька. – Верна, и хорошо, а если нет – запросто задушить могу.

– Ой, да не слушайте вы его! – счастливо засмеялась Даша. – Кого он там задушит?! Но... но дальше жить со мной не будет, это уж точно.

И тут она, из чисто женского любопытства заглянула в Раечкин список.

– Ого! – У нее моментально округлились глаза. – А чего здесь такая надпись – «вертихвостки неверные»? И... ого! А почему здесь мое имя? Нет, погодите! А почему...

– Даша! Дашенька, успокойтесь! – не знала, куда деваться, Раечка. – Мы же совершенно не знаем ваших жильцов, нам это написал один... ну пьяница, наверное, потому что мы ему бутылку пообещали. Ну вот он всех переписал попросту, и все! Очень уж ему опохмелиться...

– Ха! Ничего себе попросту! Тут люди будут передачу делать, а меня просто так в гулящие записали, и все! Да... да знаете, кто у нас гулящий, если на то пошло? У нас... Коленька! Это из какой квартиры мужик голый недавно выбегал? Ну ты мне еще говорил, что, дескать, надо же, как прижучили – штаны забыл надеть! Из какой квартиры?!

У Дуси перехватило дыхание – вот оно!

– А я чего, запоминал, что ли? На третьем этаже у нас какая-то молодая фифа живет, от нее, наверное...

– Поподробней, пожалуйста, – взмолилась Раечка. – На третьем, а в какой квартире?

– Ну вот так, напротив нашей приходится, – вышел уже к «журналистам» строгий Коленька.

– Спасибо вам! – Раечка откланивалась, пытаясь попой вытолкнуть из прихожей застрявшего Дусю. – Нам непременно надо с этой дамочкой переговорить, спасибо!

– Да чего с ней говорить-то? – возмутилась Даша. – У вас же передача «Верность – это хорошо», а что она может хорошего рассказать? Что она вообще про верность знает, если от нее мужики бегают в чем мать родила?

– А нам... нам нужно с разных сторон на верность посмотреть, – нашелся Дуся.

Они бегом спустились к квартире, на которую указали примерные супруги, и нажали на кнопку звонка. Им никто не открыл. Попробовали еще – с тем же результатом.

– Этого и следовало ожидать, – вздохнула Раечка. – Ведь не зря таких женщин называют ночными бабочками – они ночью гуляют, а днем спят.

Дуся при последних словах так затарабанил в дверь, что открыли даже соседи.

– Вы что тут безобразничаете? – возникла в дверях напротив высокая сухопарая дама у которой по всей голове были развешаны бигуди. – Прям куда хотят, туда и стучат! Вас что, затопило?

– Нет, мы сухие, – нервно облизнула губы Раечка. – Только нам... нам очень нужна вот эта самая женщина.

– А чего, вы своего мужа ищете? – У соседки загорелись глазки.

– Нет, – начала Раечка. – Мы...

– Да! – рявкнул Дуся. – Ищем, уже обыскались все! Вы нам ничего про эту дамочку не сообщите? Мы вам денег дадим.

– Ой, мамочки мои! За такую ерунду и деньги! – раскраснелась от смущения соседка.

– Ну почему же ерунду, для нас это очень важно, – заговорила Раечка, но соседка только рукой махнула.

– Ах, это я Люську ерундой называю. Совсем неприличная женщина!

– Так ее Люсей зовут?

– Да, Люсьена Анатольевна. Но это она сама придумала, что Люсьена, а мы так, по-простому – Люська, да и все дела. Ой! А что же это я вас на пороге держу? Мужчина, проходите, сейчас мы сядем за стол, будем чай пить, и я вам столько интересного расскажу!

И сухопарая женщина кинулась на кухню, а потом из кухни в ванную, откуда крикнула во все горло:

– Девушка! Вы уж раз пришли, так ставьте чайник! А я быстренько! Я не могу принимать гостей в полуфабрикатном виде!

Раечка фыркнула, покосилась на Дусю, но тот только повел бровями.

– Девушка! Вы нашли чайник? Он на плите!.. Ой, он не на плите, а рядом, на столике! И не вздумайте его ставить на плиту – он электрический!

Раечка нашла чайник, но не успела нажать на кнопку включения, как женщина из ванной снова завопила:

– Девушка! Не вздумайте его включить в розетку! У него шнур не исправен!

Раечка только руками развела.

– Я не понимаю, – уже начал злиться Дуся. – Она что там – душ принимает?

– По всем правилам романтического чаепития, – снова фыркнула Раечка, потом сделалась серьезной и строго заметила: – Не вздумай за ней ухлестнуть! Она рассеянная и не приспособлена к жизни, ты с ней не выживешь... Да и она с тобой.

Минут через тридцать, когда гости уже из кухни разбрелись по всей квартире, рассмотрели все настенные фотографии и теперь скучно пялились в телевизор, хозяйка вышла. Теперь это уже была совершенно другая особа – на голове дико закрученные букли, глаза подведены черным карандашом, а черные жирные брови придавали лицу суровость и непоколебимость. Венцом же всей этой красоты явилось платье грязно-серого цвета в мелкий горох из старого доброго крепдешина.

– Здрассьте, – страшно смущаясь, проговорила женщина, по-девичьи комкая в руках подол. – А пойдемте пить чай!

Она лихо подскочила и весело вертя подолом понеслась на кухню. Вероятно, себе она казалась глупой семнадцатилетней шалуньей. Гости же решили, что она просто глупая, однако от чая не отказались.

– Садитесь! – Дама радушно уселась на стул, эффектно закинула ногу на ногу и подарила Дусе стыдливый взгляд.