Метод Нестора - Яна Розова

— Это она давно с ума сходила! Вспомните, в пятьдесят четвертом ей померещился крысиный хвост в булке хлеба! В шестидесятом, когда мой муж к ней по субботам бегал, Раиса все отраву крысиную в подвалах раскладывала, боялась, что заведутся крысы.

— Ага, — подхватила другая старушка, — ей-то квартиру в доме, где «Овощторг» был, сначала предлагали. Сорок пятый дом, там, в начале улицы. А она отказалась! Еще год или больше ждала, чтоб только не жить рядом с овощным, где могут крысы завестись!

Старушки еще немного посплетничали и через день весь дом знал о сумасшествии Раисы. Говорили, что ей везде мерещатся крысы, которые поют, танцуют и вообще вытворяют бог знает что. Если бы за сорок лет существования этого дома хоть один жилец увидел хоть одну, даже самую маленькую крыску, Раиса бы не выглядела такой уж двинутой. Но здесь никогда не было крыс, поэтому вердикт был вынесен самый суровый: полный маразм! К тому же, у Раисы было удивительно мало доброжелателей, а вот людей, имевших опыт неприятного общения с милой соседкой, нашлось предостаточно. Словом, когда Раиса, до которой еще не дошла информация о своем новом статусе, поделилась впечатлениями от новой встречи с артистичными грызунами, никто уже не удивился. А кое-кто добрый даже позвонил ее дочери и сообщил, что Раиса очень плоха, бредит и страдает галлюцинациями!

Сама Раиса действительно страдала. На следующий после первого представления вечер к ней пожаловали уже две крысы, обладающие эстрадными талантами. Собственно, крыс и крыса. Половые различия были отражены в красивеньких костюмчиках зверьков: смокинге на нем и юбочке — на ней. Они снова пели «Ля-ля-ля!» только уже на два голоса и танцевали в паре. Артисты снова материализовались от окна и исчезли в кладовке.

На этот раз Раиса уже не так растерялась, хоть и пребывала в ужасе и смущении. Поорав с минуту, что не было упущено в соседних квартирах, она придумала, как бороться с незваными гостями. На утро она позвонила в санэпидемстанцию и потребовала срочно обработать соседскую квартиру на предмет грызунов. Теперь Раиса точно знала, что это Динка поразвела крыс, как разводила котов. Ведь кладовка, где исчезали гастролеры соседствовала именно с кладовкой в квартире Дины. Конечно, пока Динка была дома — крысы себе такого разврата не позволяли, а как попала в больницу — начались представления!

После обеда подоспели две немолодые женщины, инспекторы противокрысиной службы. Служащая ЖЭУ открыла для них подозрительную на предмет опасных грызунов квартиру, и женщины произвели тщательный осмотр помещения. Никаких крыс и следов их пребывания, а тем более, содержания, обнаружено не было. Раиса, суетившаяся вокруг инспекторов как курица, как-то очень быстро испарилась. Тем не менее, все соседи узнали и об этой новой выходке сумасшедшей старухи.

Потом приехала Валентина. Как раз накануне ее появления крысы просто сели Раисе на голову. Их теперь было четверо, они пели, плясали, а пока она стояла на стуле и голосила, успели сгонять на кухню и сожрать пол кило пряников. Потом они удрали в кладовку, а Раиса от злости, страха и бессилия даже заплакала. Она уже две ночи не спала и чувствовала себя довольно скверно.

Дочь, войдя в родительский дом, тут же стала допрашивать мамашу о ее фантазиях. Раиса с достоинством сообщила ей о посетителях и предложила самой дождаться визитеров в назначенный час. Валентина согласилась. Крысы не пришли. Раиса, в привычное время все вскакивавшая с места и кидавшаяся к подоконнику, совсем измучилась. Только теперь у нее стали зарождаться сомнения в собственном душевном здоровье. Однако, чем чаще эта мысль приходила ей в голову, тем активнее она доказывала окружающим реальность своих видений.

Вскоре к реальным крысам и в самом деле стали присоединяться животные, порожденные застарелыми страхами. Раисе стали сниться крысы ночью, а днем они так и копошились в темных углах и скреблись в закрытых кухонных шкафчиках. Валентина уже вполне верила в сумасшествие своей матери. Она свозила мать к врачу, была назначена терапия. Ничего не помогало.

Когда санитары увозили бьющеюся в припадке старуху с взлохмаченными волосами и пеной у рта, по всему двору разносились ее вопли: «Крысы! Ля-ля-ля! Крысы!»

Я стоял на своем балконе. В руках я вертел уже бесполезный «лифт» для крыс. Он представлял собой маленькую деревянную площадочку с деревянной же ручкой в полтора метра длиной. «Лифт» доставлял артистов от моего балкона к форточке Раисы, которая почти всегда была открыта.

Мои вещи уже были собраны, я собирался переезжать. Клетку с дрессированными крысами я отвез вчера ночью дрессировщику. Он уже нашел небольшой частный цирк, куда их можно будет пристроить. Сегодня утром, под предлогом соседского искреннего беспокойства и сочувствия к судьбе милой пожилой женщины, нанес визит Валентине и отцепил от подоконника маленький динамик.

Что же, пора приступать к следующему Делу!

Цирюльник Мидаса

Домой Вика попала уже к девяти часам и только тут поняла, что допустила кошмарную ошибку. Она забыла пожарить заказанные на вечер котлеты! Боже, что теперь? Впрочем, долго мучиться неизвестностью не пришлось.

Утром, когда она осталась одна и зеркало в ванной снова отразило следы вчерашнего семейного разговора, вдруг зазвонил телефон. Вика равнодушно отвернулась от синяка на скуле, который был совсем не большим и не таким уж и синим. Ну, это мелочи! Вот что-то дышать больно, там не ребро сломано?! По дороге к звенящему телефону Вика все пытала прощупать пальцем где болит, но у нее не получалось.

— Алло! — крикнула она в трубку, и тут палец попал прямо на то самое место, где ребро болело больше всего. Она хватанула ртом воздух и на долю мгновения чернота закутала ее в свою плотную толстую шаль. Когда боль утихла, Вика снова повторила, но теперь сдавлено: — Алло...

— Да ты глухая совсем? — нагловатый и насмешливый голос мог принадлежать только одному человеку из числа знакомых Вики Золотовой.

— Антон? — спросила она неуверенно.

— А кто же еще? Ты чего, обиделась на меня?

— Но ты меня обхамил ни за что, — ответила Вика, осторожно мостясь в кресло, чтобы меньше саднил левый бок. — Я не обиделась, а поняла, что ты больше не хочешь со мной разговаривать.

— Да я бы и не разговаривал с тобой, но ты же не даешь!

Семенов так обрадовался своей сомнительной остроте, что от его смеха даже Викина трубка затряслась. Золотова же совсем не поняла, что он сказал и что она ему не дает, но учуяла похабщину и уточнять не стала.

— Ладно, — сказала она, когда собеседник отсмеялся всласть. — Чего тебе надо? Меня на работе ждут.