Полным ходом. Эстетика и идеология скорости в культуре русского авангарда, 1910–1930 - Тим Харт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтические сборники Крученых того периода– например, обсуждавшаяся выше книга «Взорваль», включавшая целый ряд заумных экспериментов, – изобиловали нарочито динамичными, написанными от руки заумными стихами[128]. В одном радикально графичном листе из «Взорваля» (Илл. 1) заумные слова как бы отбрасываются взрывом от вертикально расположенного рисунка. Написанные от руки группы слов, такие как «алик а лев амах» и «ли ли люб бюл», – лишенные смысла, но графически передающие взрывной дух, заложенный в названии сборника, – изгибаются вверх слева направо, как внезапный поток букв. Нарисованная Н. И. Кульбиным (который вместе с Розановой, Малевичем, Гончаровой и Н. И. Альтманом создал полуабстрактные иллюстрации для «Взорваля»), эта страница и ее разнородные буквы источают хаотическую изобразительную сущность, дополняющую семантическую неопределенность зауми[129].
В футуристической поэзии буква, как и слово, словно пришла в движение. Даже такой художник, как Малевич, признавал новообретенную свободу буквы от традиционного языка. В письме Матюшину от 1916 года Малевич утверждал, что русские поэты-авангардисты успешно создали абстрактную форму словесного искусства, вынеся букву из традиционной поэтической строки и представив ее как акустическую и графичную сущность, полную движения:
…буква уже не знак для выражения вещей, а звуковая нота (не музыкальная). <…> Придя к идее звука, получили нота-буквы, выражающие звуковые массы. Может быть, в композиции этих звуковых масс (бывших слов) и найдется новая дорога. Таким образом, мы вырываем букву из строки, из одного направления, и даем ей возможность свободного движения[130].
Как подчеркивал Малевич, который и сам пробовал писать заумные стихи, поэзия кубофутуристов ввела отдельные группы букв, способные излучать освобожденную акустическую жизненную силу, существующую независимо от слов и беспредметную в том смысле, что она выходит за рамки «выражения вещей». Для русских визуально ориентированных поэтов и художников, таких как Малевич, разбор слов на части и «свободное движение» букв оказались важнейшими приемами для абстрактной концептуализации динамизма через поэзию.
Графические атрибуты поэзии русского авангарда ярко проявились в стихах, которые относятся к недолговечному движению литературного лучизма. В обширной статье о футуристической поэзии в книге 1913 года «Ослиный хвост и мишень» критик С. Худаков привел несколько примеров крайне графичных стихов Н. Блеклова, А. Семенова и Рейшпера, эфемерной группы, «проповедующей» литературный лучизм[131]. В этих стихотворениях, представляющих словесный вариант движения лучизма в живописи, фигурировали расположенные диагонально пучки слов, которые, помимо демонстрации смелого отказа от синтаксиса, придавали стихам энергичную полуабстрактную структуру[132].
Илл. 1. Н. И. Кульбин, оформление заумного стихотворения Алексея Крученых (1913). Литографическая иллюстрация из сборника «Взорваль». 17,4 × 11,7 см. © Музей современного искусства ⁄ Лицензировано SCALA ⁄ Art Resource, Нью-Йорк
В одном из примеров лучистского стихотворения Семенова, включенного в «Ослиный хвост и мишень», слова исходят, как лучи, из лексического элемента или фразы: например, слово «пошлость» в форме, напоминающей трезубец, фактически образует слово «пошло», идущее от центра горизонтально расположенной «пошлости» по диагонали в правый нижний угол; бессмысленное «лооо» ответвляется в левом нижнем углу; неологизм или фрагмент «лость» зеркально продублирован вверх и вниз от центра «пошлости» [Ослиный хвост и мишень 1913: 146]. В другом месте страницы «лучистские» слова и строки – «лучистские» в том смысле, что они как будто быстро перемещаются по странице, как лучи, – геометрически (например, по диагонали) расположены так, чтобы воспроизводить лучи света[133]. Хотя других примеров поэзии лучизма, помимо приведенных в «Ослином хвосте и мишени» фрагментов, не существует, эти стихи дают некоторое понимание того, как свет и присущая ему скорость влияли на соединение кубофутуристами поэтических и живописных приемов[134].
Кубофутуристы практиковали абстрактное выражение динамизма с помощью графически ярких поэтических форм вплоть до 1914 года. В альманахе «Первый журнал русских футуристов» Давид Бурлюк опубликовал несколько стихотворений – «Железнодорожные посвистывания», «Паровоз и тендер» и «Зимний поезд» – которые использовали типографику и нетипичные схемы строфики для лингвистического и визуального воспроизведения стремительного движения локомотива. Во всех трех стихотворениях Бурлюк использует математические символы (например, + и =), чтобы избавить свою поэзию от ненужных слов и ускорить ее, а в «Паровозе и тендере» цифры, кажущийся случайным набор заглавных букв, разрядка и отрывок, напечатанный в два столбца, помогают Бурлюку передать зрительные ощущения от путешествия на поезде.
Однако наиболее наглядная графическая форма дана в стихотворении «Зимний поезд», где единственная строфа напечатана в форме перевернутой пирамиды, что соответствует теме езды на поезде и его движения вперед. Количество слов в стихотворении постепенно сокращается в каждой последующей строке – так иллюстрируется движение паровоза вдаль и его исчезновение на горизонте. Вот «Зимний поезд» целиком:
Склонений льдистых горнее начало
Тропа снегов = пути белил
Мороз = укусы = жало
И скотских напряженье жил
Шипенье пара
Лет далеких искр
уход угара
диск
Р.[135]
«Зимний поезд» вызывает физические и визуальные ощущения, похожие на те, что можно получить от быстрой езды на поезде в морозную погоду. Начав с образов снега и побелевших путей, наблюдаемых с движущегося поезда, Бурлюк переходит к сжатому, телеграфному описанию («Мороз = укусы = жало») воздействия ветра и холода на путешественника, а затем упоминает пар и искры паровоза. В «исчезающем стихотворении» Бурлюка (как критики назвали этот графический тип стиха с убыванием слов в каждой последующей строке) отчетливая форма перевернутой пирамиды воспроизводит вид на поезд, исчезающий в дальнем пейзаже и сведенный к финалу до одной буквы, выделенной жирным: Р[136]. Эта одиночная Р – визуальный, лингвистический и акустический знак исчезновения паровоза в зимнем пейзаже и преображения видимых форм скоростью – также служит символом движения футуристов в сторону беспредметности, поскольку быстрый темп и движение поезда заставляют стихотворные строки исчезать на наших глазах[137].
Стихи в форме пирамиды и графическое воспроизведение динамизма эпохи составляют ключевой элемент сборника Каменского 1914 года «Танго с коровами». Эта книга,
