Жрецы Марса (ЛП) - Грэм Макнилл

— Как, чёрт возьми, ты сумел построить это? — спросил Койн, поднимаясь и протягивая оловянную кружку за добавкой.

— Ноу-хау Гвардии, — ответил Хоук, отдав кружку Авреему и взяв у Койна. — Только чертовски плохой солдат не сумеет найти способ гнать выпивку на борту корабля Флота во время перелёта.

— Это не корабль Флота, — заметил Авреем. — Это — корабль Механикус.

— Здесь ещё легче. Вокруг валяется так много вещей, что просто нельзя удержаться и не пристроить этот никому не нужный хлам.

Авреем пил маленькими глотками, вздрагивая от крепости напитка. — Но некоторые из этих вещей довольно специализированные, как ты достал их?

Хоук подмигнул, возможно, собираясь успокоить его, но получилось распутно и заговорщически.

— Слушай, ты хочешь выпить или нет? Всегда есть возможности достать барахло на космическом корабле. Особенно на том, где есть люди с потребностями. Особенно на том, где есть человек, который видит эти потребности и может… помочь воплотить их в жизнь. Давай просто позволим ему заниматься его делами, договорились?

Авреем хотел спросить ещё, но что-то подсказывало бывшему крановщику, что ему не понравится ни один из ответов Хоука. Не в первый раз он задумался о том, насколько мудро было связываться с таким человеком, как Хоук, человеком, чья мораль, мягко говоря, казалась ситуативно податливой.

Они последовали за ним из столовой в капающие коридоры, которые располагались параллельно общежитию. Медленные струи пара вырывались из тяжёлых железных труб, с которых сыпалась краска и капала солоноватая вода. Первым шёл Крушила, ныряя время от времени в переплетение трубопроводов, уходивших всё дальше, Авреем с Койном быстро и безнадёжно потерялись в лабиринте непонятно куда ведущих ходов, боковых ответвлений и мрачных наклонных лестниц.

Сводчатое помещение, куда Хоук, наконец, привёл их, оказалось просторным и напоминало одновременно храм и тюремную камеру. Черепа и кости на стенах вызывали мысли о заброшенной гробнице и восставших из могил трупах. Облицовку потолка покрывали выцветшие фрески имперских святых, выложенная шестиугольными плитками дорожка вела к перегородке с трафаретными надписями, ставшими неразборчивыми из-за постоянно капавшего масла и воды. Чтобы там не написали для потомков, теперь это оказалось потеряно, хотя Авреем пришёл к выводу, что это не особо и важно учитывая запущенность и заброшенность.

Хоук всё ещё стоял напротив перегородки и Авреем увидел ползущие по ней размытые мерцающие строчки кода. Он не смог прочитать ни одну из них и смигнул остаточные изображения, задавшись вопросом, зачем вообще в этот отсек подаётся энергия.

— Как тебя угораздило отыскать это место? — спросил Авреем.

— И что это? — добавил Койн. — Оно похоже на склеп.

Хоук занервничал, но быстро справился с эмоциями.

— Мне нужно было осмотреться вокруг, чтобы найти ещё детали, — непринуждённо ответил он, но его слова прозвучали насквозь фальшиво. — Гулял как-то ночью и брёл просто бесцельно наугад. Нашёл это место и понял, что оно замечательное.

— Удивлюсь, если ты сумеешь найти путь назад, — сказал Авреем. — Здесь просто чёртов лабиринт.

— Ну, в том то и дело, не так ли? Я пробовал запомнить, как приходил сюда; левый поворот, правый поворот, прямо сто метров и тому подобное, но это не слишком неважно. Я всегда оказывался здесь и никогда не помнил, как это происходило. С выходом то же самое.

— Похоже, ты перебрал собственной выпивки, — заметил Койн.

— Нет, скорее это место хочет, чтобы я его нашёл его всякий раз, когда собираюсь сюда.

— О чём ты?

Хоук пожал плечами, не желая больше отвечать и понимая, что сказал слишком много. — Чёрт, какое это имеет значение, в конечном счёте?

Пока Хоук говорил, Авреем медленно поворачивался, осматривая помещение. Он протянул руку и коснулся стены с выцветшими трафаретными надписями, чувствуя едва уловимую дрожь металла, словно с другой стороны пульсировало холодное сердце какого-то невиданного механизма. Извивавшиеся обрывки кода поползли к его руке, поджелезные черви света потянулись к крови в плоти. Авреем почувствовал за металлом тяжесть ужасного горя и огромного гнева и отпрянул, испугавшись резкой волны изменчивых энергий таинственного зала.

— Мне не нравится это место, — наконец сказал он. — Нам не стоит здесь оставаться.

— Почему? — спросил Хоук. — Это — хорошее место, тихое, труднодоступное и сквозь него всё ещё течёт немного энергии.

— Ты когда-нибудь задумывался почему?

— Нет, какое мне дело? Это — корабль Механикус, энергия течёт здесь повсюду даже к тем местам, о которых техножрецы, скорее всего, забыли. Мой шайн осчастливит немало народу, а?

— Не бесплатно.

— Человек имеет право получать плату за свой труд, не так ли?

— Мы мало чем отличаемся от рабов, — заметил Авреем. — Что у нас может быть ценного для тебя?

— У людей всегда найдётся что-нибудь для обмена. Услуги, безделушки, сила, навыки… дружеские отношения. Ты удивишься тому, что они готовы предложить, чтобы слегка забыться после ежедневной рутины.

— Нет, — печально ответил Авреем. — Не удивлюсь.

Флот вышел на финишную прямую к точке Мандевиля. В авангарде летели два эскорта с Фосс Прайм и "Адитум". За ними по пятам следовал "Кардинал Борас". Фланги "Сперанцы" защищали "Дитя Луны" и "Дитя Гнева". "Ренард" встал на якорь в одном из похожих на пещеры трюмов ковчега, потому что не было никакого смысла следовать прежним курсом, когда можно было просто разместиться на борту более крупного судна. Архимагос Котов не желал рисковать "Ренардом", пока капитан Сюркуф не предоставит ему навигационные расчёты для космоса за Шрамом Ореола.

"Мортис Фосс" расположился высоко над плазменным следом ковчега Механикус, охраняя корму, поскольку именно сейчас флот стал особенно уязвимым. Жар двигателей спал, и корабли сбросили скорость, но одновременно почти лишились способности сражаться и маневрировать. Флотилии корсаров часто скрывались в скоплениях обломков, полых астероидах или электромагнитных облаках активной пыли, прежде чем наброситься на добычу. Мощь экспедиции Котова делала такую засаду маловероятной, но нападения пиратов были не единственной опасностью для судов, которые готовились пробить стены между реальностями.

Расположенная вдали от затягивающего гравитационного колодца солнца точка Мандевиля представляла собой область пространства, которую века опыта и с трудом завоёванные знания определили, как лучшее место для прорыва мембраны, разделявшей реальный космос и варп. Разумеется, корабль мог войти в Имматериум и в другом месте, но риски оказывались настолько велики, что потраченное на перелёт к далёкой точке Мандевиля время полностью окупалось.

"Сперанца" первой пробила брешь, её варп-генераторы накопили достаточно энергии, чтобы открыть проход для всего флота. И в лучшие времена было непростой задачей сохранять единую скорость после прыжка в варп, что становилось ещё сложнее, если каждое судно самостоятельно открывало проход. Лучшим вариантом было, когда один корабль брал на себя трудную работу, а "Сперанца" легко справлялась с такими расходами энергии.

Изолированным навигаторам и мысленно-соединённым астропатам предстоит поддерживать связь между флотом, но во время путешествия в варпе ни в чём нельзя быть уверенным и каждый капитан получил данные астронавигации вместе с запасными пунктами сбора.

"Клинок Фосса" и "Клинок Чести" кружили вокруг, ярко вспыхивая двигателями, когда помощники капитанов выполняли резкие повороты, приближаясь к огромному ковчегу в центре флота. Каждый корабль флотилии осуществлял сложное маневрирование, держась как можно ближе к "Сперанце", находясь на расстоянии, которое в наземных величинах казалось бы гигантским, но в космической топографии считалось опасно близким. Они отключили всё кроме самых важных систем ауспиков, потому что чем меньше знаешь о природе варпа за пределами мерцающего пузыря поля Геллера, тем лучше.

Довольная, что её последователи сохраняют молчание под безмолвными покровами, "Сперанца" разразилась залпами кричащего кода, предупреждая все соседние суда держаться на расстоянии. Хотя ковчег Механикус являлся исследовательским кораблём, он вовсе не был беззубым и хранил более чем достаточно энергии в огромных конденсаторах, чтобы защититься от любого внезапного нападения. Повторяющийся вой на враждебном машинном языке предрекал печальные последствия для любого, кто осмелится приблизиться.

Эхо бинарного вызова отражалось в космосе, трёхмерном пространстве, подёрнутом призрачными кляксами тьмы, мерцающей из потустороннего мира, опасно приблизившегося к поверхности. Ужасающие границы варпа явили себя словно в застоявшемся пруду, где жили невиданные и непостижимые мерзости, и чьи скрытые глубины не зря оставались невидимыми. Щупальца Имматериума болезненным светом просачивались в реальное пространство, блестящая обесцвеченная опухоль расширялась в материальную вселенную, где с ужасом ждали злобные отражения вещей и воплотившиеся в реальность кошмары. Словно океанский водоворот, который обрёл сознание, виток кровоточащих цветов и искажённого света медленно рос напротив флота, постепенно расширяясь, пока древние механизмы и тайное техно-колдовство былой эпохи прорывали и растягивали разрыв.