Играющий в пустоте. Мифология многоликости - Вадим Демчог

Но внимание! Говоря это, Мастер дает нам мощные техники, позволяющие увидеть суть того, что происходит в этот момент. «Снимите с тантрической йоги ее вуалирующую терминологию, и останется простая техника медитации: стимулируйте желание, а затем используйте его как объект для медитации, и оно превратится в осознанность – поле пустоты и чистого удовольствия».[414] Или чуть иначе: «С великой радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения»[415].

С помощью этой глубокой системы методов, которую Гурджиев и Успенский, например, называют «психотрансформизмом», человек играющий открывает для себя женский аспект Игры и начинает понимать, что эмоция, как, собственно, и играющий с ней темперамент, – это чистая энергия, то есть неоформленное, иллюзорное образование, про которое вообще ничего определенного сказать нельзя, точно так же как про демона Игры. Одним словом, «о чем бы сейчас ни зашла речь – о гневе, влечении, невежестве или смятении, мы не морализируем, не пытаемся отличить хорошее от плохого. Мы говорим о ярчайшей энергии. Вся наша жизнь полна этой необычайной яркости – яркой скуки, яркой злости, яркой влюбленности, яркой гордыни, яркой ревности. В жизни гораздо больше этой энергии, чем созданного ею добра и зла»[416].

Итак, истинная природа эмоции – это открытое, ясное, безграничное пространство, пространство зрителя, и когда мы осознаем это, мы освобождаемся от ее мучительной власти, овладевая при этом основой выразительности артистического искусства! И как же практически начать работать с этими «священными чудовищами»?

Для работы с этими мощными сгустками энергии можно использовать буддийский метод, который называется Ткацкий Станок. Его суть в интеграции любых эмоциональных переживаний с целостной, виртуальной позицией Ума.

Традиционно наставления по этой практике выглядят примерно так: «…Когда идешь, целиком иди; когда стоишь – стой; когда ты счастлив, пребывай целиком в счастье; когда несчастлив – в несчастье; когда болен, пребывай целиком в бо лезни; когда голоден – в голоде; когда боишься, пребывай целиком в страхе; когда тебе что-то не нравится, пребывай целиком в состоянии нелюбви»[417], но при этом присутствуй в состоянии осознавания того, что происходит. Одним словом, «держи экран», на который проецируется кино безграничного разнообразия твоего эмоционального богатства!

Ткацкий Станок

Это самая простая, самая глубокая и самая секретная практика из всех. Секретная не потому, что ценнее других, но просто потому, что требует высокого уровня ответственности и развитого сочувствия к миру людей. Кроме того, она трудновыполнима, требует последовательности и великого упорства. Одним словом – «высший пилотаж». И тем не менее это самая главная практика в Игре, все сводится к ней и работает на нее.

Коротко ее суть в следующем, – памятуя о том, что «актер – это атлет сердца»[418], и следуя словам фантастического «невидимого актера» Йоши Оида: «В идеале любое телесное упражнение должно быть упражнением силы твоего воображения, а не просто физическим тренингом»[419], мы успокаиваем Ум и входим в виртуальную позицию.

Для начала мы стараемся достичь интегрирования с виртуальной позицией простых действий (мы делаем жесты, ходим, произносим одно слово, два, три, стихотворную строку). Цель – достижение раскрытия Сокровенной Красоты объекта в виртуальной позиции Ума. Когда простые действия уже не отвлекают нас от наслаждения виртуальностью, мы усложняем задачу, то есть начинаем экспериментировать с более активными действиями (танцем, бегом, пением, чтением стихов), а также с более сильными эмоциями, такими как сомнения, печаль, робость, страх. Когда же и в этом мы чувствуем себя легко, в работу идут такие трудноконтролируемые эмоциональные состояния, как гнев, зависть, гордость, сексуальное желание, страсть и т. д., и все это должно обнаружить свою Сокровенную Красоту, то есть неотделимость от присутствия Вечности.

К примеру, один из самых сильных дисциплинарных методов – ежедневный бег. Но эти три или четыре ежедневных километра есть смысл пробегать не просто так, но с определенной позицией в уме. Например, с визуализацией жизненного сценария в груди. Здесь в удержании концентрации очень помогает счет количества дыханий. Но важно не просто считать дыхания, а видеть их как накопление (увеличение) энергии, за счет которой жизненный сценарий в груди становится все сильнее, начинает сиять, разрастается, увеличивается, выходит за границы тела, поглощает весь мир вокруг и т. д. В этом случае мы не просто бегаем, укрепляя сердце и мышцы, но совершаем ритуальное служение, посвященное усилению своего жизненного сценария, то есть практикуем Алхимию Жизни. В итоге ни одно физическое движение в жизни не делается вне тренировки воображения. Даже принятие душа, смотрение телевизора, поглощение пищи и испражнение – все это неотделимо от определенного образа в уме. Все эти мгновения смешивания жизненной обыденности и воображения становятся частью профессионального тренинга. И даже жизнь в целом начинает рассматриваться как профессия.

На эту тему у меня есть великолепная история: моя прелестная дочь была в детстве довольно мужественным ребенком. И тем не менее и с ней приключались слезы. Как-то раз, ей было около четырех лет (или пять), она подбегает ко мне и, захлебываясь, начинает жаловаться на какую-то девочку, которая что-то там… Слезы текут нескончаемым потоком. Горе, конечно же, безутешно и безбрежно. Я механически отряхиваю ее от песка и, вытирая платком бесконечные слезы-горошины, говорю: «Слушай, ты так взаправдашно сейчас плачешь, такое ощущение, что тебе действительно больно! И сопли реальные, ну ты как мама, настоящая актриса, давай-ка сюда нос…» И вдруг меня пронзает: «Слушай, – говорю я, – а можешь еще раз так же?» Пауза. Раздувая ноздри, она бросает на меня полный презрения взгляд и злой прыгающей походкой идет обратно к песочнице.

Проходит несколько месяцев. Ситуация повторяется. На этот раз падение с велосипеда. Снова слезы, сопли, вселенская обида, и вдруг, уже уткнувшись в мои объятия, она неожиданно вздергивает голову. Пауза. Растирая слезы по щекам, она смотрит мне в глаза и, потирая разбитое колено, с лукавым прищуром цедит сквозь зубы: «Я сейчас это сыграю!», – и через секунду проигрывает все случившееся с виртуозностью опытной актрисы. Я восторженно аплодирую. Она хохочет и явно гордится собой.

Итак, «мощь человеческого разума сводится на нет, если сам человек ставит какие-то жесткие границы своей пытливости»[420]. И это означает, что «иррациональная полнота жизни учит нас не отбрасывать ничего и никогда»[421]. Если мы посмотрим на людей, которым удалось сконцентрироваться и увидеть перспективу своего развития, то нам бросится в глаза следующее: «…Они используют провалы и неудачи; они используют неблагоприятные, казалось бы, негативные обстоятельства и события, они используют бесконечные изменения, чтобы обрести мастерство, творческую активность и, как говорят французы, – réussite[422]. Они готовы безжалостно отбросить в сторону неработающие старые приемы и найти подходящий образ мыслей, который приводит их к достижению желаемого результата…»[423] В их стремлении к цели даже боль, как физическая, так и душевная, обнаруживает свою Сокровенную Красоту, практически иллюстрируя известную индийскую пословицу: «Боль – всего лишь твое мнение»[424], или чуть иначе: «Боль – это сигнал о существовании ошибочных убеждений»[425], или так: «Боль – это невежество»[426]!

Так достигается «Акробатизм тела и духа»[427], и что бы ни проявлялось: форма, звук, запах, вкус, осязаемое, – все это по сути своей подобно сновидению, иллюзии. «Все эти формы пустоты, звуки пустоты, запахи пустоты, вкусы пустоты и прикосновения пустоты – лишь видимости, не имеющие реальности, и в поведении следует относиться к ним как к некоему призрачному мареву, блесткам мишуры. <…> Наблюдая за ними, следует оставаться в полном покое, и тогда сознание, в котором нет никакого цепляния за эти проявления, обнаруживает себя в недвойственном состоянии самоосвобождения. Благодаря такой практике поведения объекты наслаждения становятся тем, что называется „Украшением абсолютного измерения“».[428] И это означает, что если мы способны видеть свои нечистые действия как абсолютную реальность, как пустоту, тогда все ошибки естественным образом превращаются в достоинства. Говоря стихами из Хеваджра-тантры: «Как грязь очищается грязью, так и страсти очищаются страстями».