Властелин островов - Ростислав Александрович Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выглядели потуги людей пожить подольше, я бы сказал жалко. Даже не будь тут меня с моей перчаткой, дверь за несколько минут вынесли бы топорами и никакие баррикады из мебели за ней никого бы не остановили.
Собственно, мой «выстрел», испаривший треть дверей и заставивший полыхнуть баррикаду, как будто ее облили солярой, нам больше помешал, нежели помог. Чтобы расчистить дорогу, пришлось дать туда еще пару выстрелов, и я планировал, подпустил огоньку бы и в третий, если бы из дыма не полетели стрелы. Торвальд счел это сигналом к действию, по-бычьи наклонил голову и бросился вперед по горящим остаткам баррикады, ну а мне пришлось следовать за ним.
В ближнем бою пустить в ход перчатку мне, разумеется, не дали. В клубах дыма на остатках баррикады я чуть было не получил мощнейший удар в лицо, отбитый оковкой края щита в основном чудом. Второе копье я уже более осознанно смахнул малхусом, сделал проходной шаг вперед, отсек кисть копейщика и, продолжая движение, нанес горизонтальный удар под обрез шлема следующему противнику, пока тот очень неудачно опустил щит, пытаясь прикрыть ноги…
« П…ривет котенку, срать не будет!» строй сломан. Шаг вперед, разрубленное колено еще одного воина, блок щитом, отведенный наручем удар меча, разворот малхуса и рассеченное горло его владельца…. А потом людей просто закрыли спины заполнявших комнату орков.
Подчиненные Торвальда развалили строй людей очень быстро, люди кончились в считанные секунды. Так как заняться пока кому было, после краткого обмена взглядами с другом наша группа устремилась наверх, над нами был еще один этаж. Напоследок я оглянулся назад: зажатые в углу последние защитники замка сражались по-прежнему мужественно, на пощаду они не рассчитывали. Оружие не бросил никто, хотя никаких шансов у них не было. Просить пощады люди даже не пытались. Что в общем-то было правильно, сейчас их бы никто не пощадил.
Наверху воинов не нашлось, за исключением мощного седоусого мужика лет пятидесяти на вид, в хорошем пластинчатом панцире и с мечом в руках, закрывшего собой полненькую женщину примерно его лет, прижимающую к себе двух симпатичных девушек лет пятнадцати-семнадцати и вторую, постройнее, лет, наверное, около тридцати, с двумя пацанами лет двенадцати-тринадцати. Тот мальчишка, что был на полголовы повыше брата, сжимал в руках кинжал, пытаясь вырваться из рук матери. Еще куча баб и детей разного возраста в одежде победнее и погрязнее сбились в кучу и орали так, как будто их уже режут. Торвальд, впрочем, выдал децибелы не хуже, указывая на мужика и вопя:
– Он мой!
Мужчина, как это ни странно, предпочел договориться:
– Со мной делайте что хотите, но женщин и детей пощадите. Зачем вам их жизни?
Мы молча обступили его с трех сторон. Хотя воин и встал в угол, не давая обойти себя со спины, зря он леди де Мор с дочками, и, вероятно, свою семью за спиной оставил. Жизни ему осталось ровно столько, сколько мы захотим. Но склонность к диалогу надо было поощрить, так что я придержал Торвальда за плечо.
– А что сразу не сдались? Отсидеться надеялись? А теперь страшно стало?
Мужик тоскливо огляделся по сторонам. Баб и детей пока что никто не рубил, пускай в помещении почти все люди и были в нашей власти. От ещё раз глянул назад, и устало сказал:
– Детей хотя бы пощадите. У вас же они тоже есть.
– Бросай меч, – разочаровано рыкнул Торвальд. Я поневоле ухмыльнулся, парень откровенно обломался с подвигом. Мужик, несмотря на свой возраст, производил впечатление довольно сильного противника и был весьма замотивирован. Прибить его в одиночном поединке было бы хорошим пиаром, тем более что рядом ошивался паршивец Ульф с десятком голов из своего херада. Подумалось, что дружище Торвальд именно ради реноме в глазах своих оппозиционеров только что торопился. Шанс произвести на недовольных нужное впечатление не хотел упустить. И разочарование в голосе друга, после того как я его остановил, было понятно. Отсутствие гнили в душе тоже, положением мужика вполне можно было воспользоваться.
– Я не ребенок, – жестко ответил старик, похоже, не ещё понявший, что резни уже не будет.– Я пощады не жду. Никто из вас не сможет сказать, что мне стало страшно.
А может быть, он все понял, но не желал сдаваться сам. Вполне возможно, потому что он умышленно пожертвовал воинами внизу, чтобы спасти здесь женщин и детей, которых вполне могли изрубить по инерции, встреть тут сопротивление.
– Это очень хорошо! – Воспрял духом Торвальд, выходя вперед.
– Все назад, дайте нам место. Если свалит меня, не вздумайте трогать баб и детей, это наше дело. – Последнее сказано было уже нам, оркам.
Мы молча раздались в стороны, освобождая пространство для поединка. Хорошую смерть для себя выбрал старик, пожелавший умереть ради жены и детей. И Торвальд тоже поступил очень благородно, напоследок уважив своего противника и не пожелав воспользоваться выгодами ситуации. Если откровенно, сильно его заколотило, раз так активно пытается работать на публику. Точно надо будет этому Ульфу как его там, как минимум, зубы выбить. Раз язык за зубами держать не может, они ему явно не нужны.
Старик уже шагнул вперед, поднимая меч, но, до поединка так и не дошло.
Не один я в этом мире оказался таким умным. Упомянутый Ульф определенно посчитал, что я его грубости не забуду, и когда мы рассматривали вставших в позицию старика с Торвальдом, нас начали убивать в спины.
Хорошо было придумано. Очень хорошо. Спасли мне жизнь две вещи. Тодд стоявший чуть позади справа и страх с удивлением на лицах женщин, сменившиеся истошными воплями, когда орки Ульфа начали нас рубить.
Я только успел чуть повернуться, когда получил удар по шлему от которого немедленно потерялся, только и сумев попытаться разорвать дистанцию. Получилось плохо, не добили меня только из-за Тодда, который дал время прийти в себя, пожертвовав для этого своей жизнью. Все что я успел сделать, только за него отомстить, положив его убийцу рядом с ним. Когда тот, свалив Тодда, кинулся на меня, я обманул его низким ударом в ноги и с маху впечатал край щита в открывшееся лицо. Далее мне оставалось
