Сальмонельщики с планеты Порно - Ясутака Цуцуи

Работа по возведению фундамента Марин-Сити началась. Хотя «фундамент», наверное, не совсем подходящее слово, ведь возводился плавучий город.

Монтировались балластные цистерны, им предстояло сыграть роль фундамента. Тогда не обошлось без коррупции; в дело оказалась замешана Каприс Месьер. Строительная фирма, дав взятку, «нахимичила» и соорудила переборки с более тонкими стенками и меньшей прочностью, чем было указано в спецификации и чертежах.

Стало ясно: крен Марин-Сити связан с нарушением функции балластных цистерн. На следующий день после происшествия в Сити-холле через люк в коллектор плавучего города спустились три геодезиста, чтобы разобраться в ситуации. Оттуда по тоннелю, который использовался при ремонтных работах, они проникли ещё ниже, в балластные цистерны в основании Марин-Сити. Прошли по кромкам переборок, разгораживавших цистерны на секции, как шахматную доску, — каждая секция была загружена определённым количеством шариков — и наконец обнаружили повреждение. В стенке одной из переборок образовалась пробоина, через неё шарики, которые заполняли секцию с северо-восточной стороны, переместились в юго-западную секцию, нарушив общий баланс. Судя по тому, что дал крен весь город, пробоина вряд ли была единственной. Геодезисты спустились по верёвочной лестнице вдоль переборки на три метра вниз, на дно секции, и приступили к осмотру повреждений.

Как нарочно, спустя двадцать минут, как они начали работу, произошёл ещё один подземный толчок. Масса металлических шариков двинулась в северо-восточную секцию, засыпала одного геодезиста, потом качнулась обратно в юго-западном направлении. В результате полученного импульса они проломили ещё одну переборку и хлынули в следующую секцию на юго-западной стороне. Ситуация стала угрожающей, двое оставшихся геодезистов не смогли спасти своего коллегу и, поспешно выбравшись на поверхность, вызвали на помощь полицию и пожарную команду.

Поднялась страшная суматоха. Были мобилизованы практически все полицейские и пожарные, О’Сторму даже пришлось запросить помощи в метрополисе, потому что у Марин-Сити не хватало людей. Попавшего в ловушку геодезиста вытащили, но он был в критическом состоянии, по всему телу синяки и кровоподтёки. Во время спасательной операции последовал ещё один толчок, послабее. Переборкам досталось ещё больше. Двое спасателей получили тяжёлые травмы, ещё трое пострадали меньше. Один человек погиб от удушья — бронхи оказались забиты металлическими шариками.

На следующее утро — когда Каприс Месьер, узнав о случившемся из записки, которую принесли из мэрии, но ещё не подозревая, что в тот же день будет начато расследование дела о коррупции, как раз разносила своего мужа: «Почему тебе раньше не пришло в голову проверить всё уровнем?» — обнаружилось, что в переборках уже больше сотни пробоин, а их стенки тоньше, чем предусмотрено проектной документацией.

Крен достиг четырёх градусов. Дальше читатель, возможно, пожелает вооружиться угломером. Четыре градуса — это уже серьёзная опасность; надвигалась беда, которая обернулась серией серьёзных происшествий по всему городу.

Дороги в Марин-Сити в большинстве своём были проложены горизонтально и имели бетонное покрытие. Плагиатсон вышел утром на прогулку и повстречал знакомого мальчишку, который катил в школу на скейтборде. Писатель ещё не знал, что город дал крен, и, увидев мчавшегося гораздо быстрее, чем обычно, мальчика, крикнул ему на всякий случай:

— Эй! Упадёшь! Остановись!

Мальчик обернулся и прокричал, чуть не плача:

— Я не могу!

Плагиатсон зажмурился. С другой стороны приближался огромный грузовик. Открыв глаза, писатель успел заметить, как мальчишка, присев на своей доске, исчез под машиной. «Слава богу, что грузовик такой высокий». У Плагиатсона отлегло от сердца, и он оглянулся назад. Скейтборд показался из-под грузовика и покатился дальше. Мальчишка всё ещё стоял на нём, но… без головы. Какой-то выступ под днищем автомобиля срезал её как бритвой.

Прислушиваясь с раннего утра до поздней ночи к вою полицейских сирен и машин «скорой помощи», большинство жителей Марин-Сити уже понимали: что-то не в порядке. Несмотря на это, Федора Ласт приказала не объявлять об истинном положении дел до окончания экстренного совещания, назначенного на раннее утро. Между тем жизнь в разных частях города продолжалась как обычно, что привело к многочисленным авариям и несчастным случаям.

Принадлежавший Капитэлу супермаркет открылся в десять часов. Привлечённые объявлениями о большой распродаже, покупатели бросились к эскалаторам, чтобы поскорее прорваться к прилавкам. Наклон ленты эскалатора, обычно составлявший тридцать градусов, увеличился до тридцати четырёх, из-за того, что эскалатор был обращён на юг, а ступеньки накренились на четыре градуса. Оказавшаяся во главе толпы тучная женщина средних лет, сходя с эскалатора на втором этаже, поскользнулась и опрокинулась на спину. Произошёл обвал — парами стоявшие на ступеньках женщины стали валиться назад, словно костяшки домино. Вскрикивая, как птицы, они валились друг на друга, а лента эскалатора продолжала двигаться вверх, сбрасывая людей через поручни в торговый зал первого этажа. Несколько женщин рухнули прямо на стеклянные витрины. Работники супермаркета отключили эскалатор, но из-за резкого толчка люди посыпались один за другим. Многие получили тяжёлые увечья. Это была катастрофа.

Пока шло экстренное совещание, сигналы о несчастьях поступали один за другим. Кроме трагедии на эскалаторе было зарегистрировано два случая у больниц: инвалидные коляски скатились под уклон прямо под колёса проезжавших мимо автомобилей; девять раз люди сталкивались друг с другом, поскользнувшись на лестнице, итог — ушибы, переломы, прокушенные языки. Шесть человек, среди них дети и старики, утонули или пропали без вести, съехав в море с площадки в приморском парке, где они ловили рыбу.

Совещание затянулось до вечера. На нём Федора Ласт — по настоятельному требованию О’Сторма — была вынуждена издать распоряжение, запрещающее пользование эскалаторами, но меры по предотвращению других происшествий отложила, заявив, что о них «говорить ещё рано». Совещание закончилось принятием следующих решений:

1. Жители Марин-Сити рано или поздно сами узнают, что город дал крен, поэтому специальные меры по информированию населения приниматься не будут.

2. В отношении инцидентов, вызванных креном, меры будут приниматься лишь по серьёзным случаям. На остальные, из-за их незначительности, не следует обращать внимания.

3. Сотрудники городских служб не должны допускать утечки информации о крене, пока повреждения основания, на котором стоит Марин-Сити, не будут устранены.

4. Сотрудникам городских служб не разрешается переезжать из Марин-Сити или покидать его.

5. Сотрудница городских служб Каприс Месьер, в отношении которой полиция ведёт расследование по подозрению в коррупции, должна быть немедленно освобождена начальником управления полиции, поскольку её работа необходима в возникшей чрезвычайной ситуации.

С заседания О’Сторм, единственный присутствовавший на нём мужчина, вышел в ярости и объявил о своей отставке.

В тот же день Род Месьер объезжал хозяйственные и строительные магазины Марин-Сити — принимал многочисленные заказы на уровни, угломеры, угольники, рейсшины и другие инструменты, потом вернулся к себе в офис, чтобы выписать их на складе. Через неделю складские запасы были исчерпаны. К тому времени, когда жители города поняли, что Марин-Сити накренился, и, желая как-то справиться с двигавшейся мебелью в своих квартирах, стали давиться в очередях за инструментами — из-за чего скоро их не осталось на прилавках, — крен стал настолько серьёзным, что необходимость в инструментах уже отпала. Даже без землетрясений и приливных волн смещавшейся в юго-западном направлении массы металлических шариков оказалось достаточно, чтобы вызвать цепную реакцию — переборки стали разрушаться одна за другой. Стало слишком опасно даже подступаться к ремонтным работам. Фирм, желающих заняться ремонтом, не находилось, балластные цистерны продолжали разрушаться. Крен вырос до одиннадцати градусов. Машины стали всё чаще опрокидываться на бок, транспортный поток из метрополиса сократился. Несмотря на это, мэр Федора Ласт не предпринимала никаких действий. У неё появилась теория, что дороги с таким уклоном — это нормально.

Педантичную, дотошную в каждой мелочи мисс Лояль крен дома, в котором она жила, раздражал до такой степени, что привёл в состояние нервного истощения. Хотя она и не была сотрудницей мэрии, но состояла в кружке феминисток и присягнула на верность Федоре Ласт как внештатный член «мозгового треста» мэра. Поэтому у неё и в мыслях не было покидать Марин-Сити. Мисс Лояль вела себя как одержимая: привинтила к полу всю мебель, а висевшие на стенах картины и фотографии в рамках закрепила под углом, соответствующим крену её квартиры. Теперь она передвигалась, отклонившись точно на одиннадцать градусов к юго-западу или, точнее сказать, — к юго-юго-западу, оставаясь в перпендикулярном положении относительно поверхности. Стоя, она принимала такую же позу. Таким образом мисс Лояль демонстрировала, что раз у неё всё перпендикулярно — значит, никакого крена у Марин-Сити нет, а заодно и подтверждала свою верность Федоре Ласт. Мало того, мисс Лояль сохраняла одиннадцатиградусный уклон даже во время поездок в метрополис, где находилась фирма, в которой она работала. Это позволяло ей утверждать, что крен дал не Марин-Сити, а весь остальной мир.