Убийство в четыре хода - Андраш Тотис

— Тогда ответьте, пожалуйста на вопрос: часто ли вы поглядывали в окно?

— Я? Вчера утром? Да я только и делала, что сидела у окна и следила не переставая.

Альбер удивился. Многие женщины предпочитают такой способ времяпрепровождения, однако, как правило, не признаются в этом. А мадам Дюбуа вроде бы еще недостаточно стара для подобного занятия. Впрочем, и не подметив его удивления, женщина тотчас с готовностью пояснила:

— Я следила, кто придет к этой шлюхе.

— Кого вы имеете в виду? Уж не… — Он умолк, не зная, как зовут убитую. До сих пор все называли ее просто старухой, а для мадам Дюбуа она — шлюха? Это меняло бы дело.

— Ту особу из четвертой квартиры. Правда, формально работа у нее есть — она якобы служит где-то машинисткой.

Голос женщины прерывался от возмущения. Теперь Альберу стало ясно. По всей вероятности, та женщина молода и привлекательна, к ней наведываются мужчины, и в угоду своим поклонникам она иной раз сказывается больной, чтобы иметь возможность остаться дома. Нет такого мужчины, который захотел бы подобной услуги от мадам Дюбуа, а уж менее всего, должно быть, охоч до ее прелестей ее собственный супруг.

— В какое время вы работаете?

— В ночную смену.

— И тем не менее все утро просидели у окна…

— Мы собираем доказательства. Все женщины нашего дома сговорились между собой и дежурим поочередно. Вчера было мое дежурство. Наше дело — записать, сколько мужчин в неделю захаживает к этой потаскушке, ну а уж потом она узнает, почем фунт лиха.

Должно быть, мадам Дюбуа воспитывалась в духе строгих старых традиций, в разговоре она тщательно избегала крепких словечек, и уже хотя бы одна эта черта в ней была симпатична. Альбер знал, что завистливые бабенки понапрасну тратят время. Не существует закона, который бы регулировал для женщины норму поклонников. В этой сфере жизни царит полнейшая социальная несправедливость: иная счастливица может что ни день менять ухажеров, а на долю других вообще ни одного не приходится. Потаскушка из четвертой квартиры не нарушила закона, если, конечно, не выяснится, что она берет с мужчин деньги.

— Ну и каков же результат ваших наблюдений?

— За весь день к ней никто не явился. А между тем она торчала дома, я точно знаю, что она и носа не высовывала.

— Вы меня не так поняли. Я спрашиваю: кто приходил к убитой?

— Ах вы о тетушке Вуатье? Да никто к ней не приходил!

— Не может этого быть! Прошу вас, припомните.

— Я все прекрасно помню, — холодно отрезала мадам Дюбуа. — Пока что в своем уме. После того, как ушла эта барышня из отдела социального обеспечения, никто и к порогу близко не подходил.

— Что за барышня?

— Не знаю, как ее зовут. Симпатичная молодая женщина, каждый день наведывалась к старушке, приносила ей хлеба, молока и еще чего требуется. Работа у нее такая — опекать одиноких стариков, которые сами о себе не могут позаботиться.

— Хм… И давно опекала она вашу соседку?

— Года полтора. Конечно, не считая того времени, когда находилась в отпуске, тогда ее замещала другая сотрудница. Когда у тетушки Вуатье был день рождения, мадемуазель явилась с букетом цветов и с пирожными, а это уж никак не входит в ее обязанности.

— Очень мило с ее стороны, — произнес Альбер вслух, а про себя добавил: в этом не было бы необходимости, если бы соседские кумушки вместо того, чтобы считать чужих поклонников, помогли бы одинокой старушке. Он подошел к окну. — Которая тут квартира номер четыре?

— Вон та, средняя дверь. — Мадам Дюбуа понизила голос. — Послушайтесь моего совета: потрясите как следует эту бабенку. Столько подозрительных типов в дом шляется, и все — только к ней. Готова дать голову на отсечение, что кто-нибудь из них и расправился с несчастной старухой. На денежки ее польстился.

— Разве у нее было много денег?

— Пруд пруди. Когда муж ее свалился со строительных лесов и его парализовало, страховая кампания отвалила им кучу денег. И они ни сантима не потратили, все в банк снесли.

— Понятно, — пробормотал Альбер. Возможно, так оно и было. Пока что ясно одно: мадам Дюбуа была бы не против, если бы и ее муженек тоже грохнулся со строительных лесов. Нет сомнения, что страховой полис у него имеется. Вытащив блокнот, он на всякий случай пометил для себя: «Старуха; банковский счет. Нашелся ли в доме?»

Альбер спустился по лестнице этажом ниже. Буасси, следуя за ним по пятам, с довольным видом утирал рот. Пока Альбер выспрашивал хозяйку, тот угощался за двоих и явно был хорошего мнения насчет мадам Дюбуа. Альберу же при одном виде бутылки вина делалось дурно. Полицейскому, который дежурил у двери квартиры убитой, он знаком велел оставаться на месте и под его любопытствующим взглядом прошествовал дальше. Вот и квартира номер четыре. Интересно, почему эта женщина не выходила из дому? Неужели убийца не пощадил и ее? Веселенькое дельце повесил на него комиссар! А может, дамочка наложила на себя руки из-за несчастной любви или не пережила презрения добропорядочных соседок?

Запаха газа у дверей не чувствовалось, и успокоенный Альбер нажал кнопку звонка.

— Какие у тебя соображения на этот счет? — спросил Буасси, которого, судя по всему, помимо белого вина и сладкого печенья волновали и служебные дела.

— Скорее всего, гостеприимная дамочка просто заболела.

— Как думаешь, она хорошенькая?

Хорошенькой она не была. Впрочем, и дурнушкой ее не назовешь: заурядная бабенка лет тридцати, фигура — ничего особенного, хотя вполне сносная, лицо тоже вроде бы не запоминающееся, волосы каштановые, взлохмаченные.

— Из полиции? Ну что ж, проходите. — Она повернулась и скрылась в глубине квартиры, прежде чем сыщики успели закрыть за собой дверь, а когда они вошли в комнату, хозяйка уже лежала в постели. На тумбочке у постели стояла чашка чая, рядом — стопка книг и градусник. Убогое жилье напоминало типичную комнату подростка: по стенам развешаны фотографии каких-то парней с гитарами, боковую стенку шкафа украшает зимний горный пейзаж, тут же несколько цветных изображений обнаженной натуры, на одном из плакатов красовался голый мужчина с напряженными мускулами, схваченный в таком ракурсе, чтобы гантель в руках заслоняла самое пикантное место. Обхохочешься, да и только!

Хозяйка, проследив за взглядом Альбера, улыбнулась.

— Уж сколько раз я пыталась сдвинуть эту гантель в сторону, но безуспешно…

— В ней килограммов сто двадцать, не меньше.

— Надо бы и мне накачать мускулы.

— Да уж ради этого стоило бы. — Теперь Альбер понял причину злобной зависти соседок и понял мужчин, которые обивают порог у этой невзрачной особы, предпочитая ее иным красоткам. Он присмотрелся к женщине повнимательнее. Глаза зеленоватые, волосы, когда на них надает свет, кажутся почти, белокурыми. Улыбка ее очень красит. Тело упругое, мускулистое.

— Вы занимаетесь гимнастикой?

— Нет. Играю в волейбол в одной команде с такими же девицами-перестарками, как я сама. Но это не всерьез, просто так, развлечения ради… Разве заметно, что у меня спортивный вид?

— Ага.

Женщина с насмешливой улыбкой покачала головой, как бы говоря: ах уж эти мужчины, только и знай сыплют комплименты.

— Может, выпьете чаю?

Альбер бросил взгляд на Буасси. Тот с сытым видом ковырял в зубах и перспектива повторного чаепития его явно не соблазняла. Зато Альбер от чая не отказался бы.

— Ну тогда готовьте себе сами.

Скроив разочарованную гримасу, Альбер вышел в кухню. Поставил кипятить воду и вернулся.

— Знаете, что произошло по соседству?

— Как не знать!

— Не заметили ничего подозрительного?

Женщина решительно тряхнула головой.

— Когда я бываю дома, у меня другие дела. За соседями я не подсматриваю.

— Вы знали убитую?

— Тетушку Вуатье? Конечно, знала. Очень симпатичная была старушка. Не думайте, будто мне ее не жаль, просто у меня своих бед хватает. Иной раз по вечерам, когда бывала одна, я заходила к ней. Относила чего-нибудь перекусить на ужин и смотрела вместе с ней телепередачи — своего телевизора у меня нет. Теперь в этом доме у меня остались одни враги.

Альбер снова прошел в кухню. Плеснул кипятка в чайник для заварки и поставил на плиту очередную порцию воды, а сам тем временем занялся поисками чая. В доме обнаружились богатые запасы разных сортов китайского чая — черный, длиннолистный, с ароматом дымка, с фруктовым привкусом.

— А индийского у вас нет?

— Нет. Советую взять этого, с длинными листиками. — Хозяйка через открытую дверь с интересом наблюдала за его хлопотами. — Ни разу не видела, чтобы так готовили чай, только читала о таком способе.

Альбер выплеснул воду из керамического чайника, отмерил ложкой порцию чая для заварки и стал ждать, пока закипит вода.