Зверь в каждом из нас - Владимир Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Арчи промолчал. Ему не хотелось думать об этом.
– Ты ж последние дни был как локомотив на рабочем ходу, – тихонько продолжала Ядвига. – Хоть бы раз улыбнулся. Только по сторонам зырк-зырк… А от мыслей, слепому видно, голова плавится…
«Вот так вот, значит, – уныло подумал Арчи. – Горе-агент ты, де Шертарини. Халтурщик. Ламер.»
– Мне вообще-то все равно кто ты, – Ядвига вдруг отстранилась и внимательно поглядела на него; огонек на миг отразился у нее в глазах. – Будем считать, что погранец. Да только ведь видно, что между теми сопляками из алзамайского леса и тобой пропасть, глубиной больше жизни.
«Черт! – подумал Арчи. – А может ее просто попросить? Отпусти, мол, сердешная, очень надо… Вдруг и правда отпустит?»
Неизвестно, осмелился бы Арчи на это. И неизвестно, как повела бы себя Ядвига. Именно в этот момент рядом с грядой что-то огромное и округлое вдруг взмыло над горами, заслоняя звезды, а затем стремительно вознеслось к этим самым звездам. А минутой позже – вознеслось второе. И все это почти бесшумно.
В ущелье ворвалась волна прогретого за день воздуха; заплясал огонек на таблетке, заволновалась вода в безымянном озерце, так и не нареченном именем волчицы.
– Черт! – Ядвига вскочила.
– Что это было? – Арчи почему-то был уверен: она знает.
– Это инхайские дисколеты… Космические штурмовики, одним словом. Откуда они здесь?
Вероятно, присутствие дисколетов на Хендываре означало какие-нибудь неприятности.
Ядвига уже шнуровала ботинки.
– Плохо, да? – растерянно спросил Арчи.
– Не знаю. Пока.
Ядвига вскочила, поправила пулевик на плече. Арчи тоже выпрямился.
У них оставался всего миг.
Целый миг. На поцелуй. Но это ничего не значило, ведь для влюбленных время течет иначе.
А потом Ядвига растоптала таблетку, и освятивший их первое свидание огонек умер под рифленой подошвой сработанного где-то в космических далях ботинка.
* * *У махолета Коршуновича встречал взъерошенный связист-колли.
– Палыч! Из Москвы шифровка пришла!
– Раскодировали уже?
– Конечно!
– Давай… – Коршунович поморщился. Откровенно говоря, он полагал, что это очередные указания от начальства. Солидные, но абсолютно бесполезные. Чаще всего.
Лутченко, Баграт и троица агентов-ашгабатцев, только что размененных на единственного волка, замедлились перед махолетом.
– Давайте, давайте, – Коршунович махнул им рукой. – Коридор, поди, закроют скоро!
Народ споро полез в махолет, а Коршунович покамест заглянул в носовой отсек.
– Вот, – связист сунулся к своему углу и подал узкую пластиковую ленточку, совсем недавно выползшую из щели декодера-полиморфа.
«Срочно. Секретно. Руководителю операции «Карусель-2» от Российской Федерации майору Коршуновичу.
В 22:54 по московскому времени на один из телефонов резервной связи поступил звонок от некоего Ахтамали Бахва, работника фактории Верхнего Багира, что вблизи Ашгабата. По словам Бахва его жена обнаружила в доме записку из содержания которой явствует, что агент Шериф жив и находится где-то в Туркменистане, вероятно – вблизи поселка Багир. Вам надлежит немедленно организовать заброску агента в Багир; задачей агента будет сбор всей возможной информации об этом происшествии и в идеале – установление связи с агентом Шериф.
Запись телефонного разговора прилагается.
Меру распространения этой информации рекомендовано ограничить главным руководителем операции «Карусель-2» генералом Золотых.
Старший группы резервной связи ВР РФ капитан Тентарев.»
– Твою мать! – прошептал Коршунович, отрываясь от ленточки. – Ты все-таки жив, Арчи! Я знал, что ты не можешь сгинуть, даже в огне…
И, почти без паузы:
– Закрытый канал с сибиряками! С Золотых!
– Готово, шеф! – весело отозвался колли. – Я канал заранее оживил…
Коршунович нетерпеливо отобрал у него наушники и поправил бусину микрофона перед лицом.
Золотых отозвался почти сразу.
– Палыч? Что там у тебя?
– Семеныч, Шериф объявился.
– Где? – даже на слух легко было понять, что и без того собранный сибиряк насторожился и сосредоточился. Как харза перед прыжком.
– Где-то под Ашгабатом. Нужно выяснять. Он каким-то образом умудрился подбросить записку с телефоном резервной связи кому-то из местных. Местный таки позвонил… В общем, надо засылать агента.
Золотых колебался всего секунду.
– А стоит ли, Палыч? То есть, агента ты, конечно, готовь, но стоит ли засылать его?
– Не понял? – растерялся Коршунович.
– Ты еще со своими ангелами не говорил?
– Не успел.
– Десантную операцию начинаем немедленно! Пересекаем границу, и все, отдаю приказ.
– А почему не сейчас?
Золотых фыркнул:
– Палыч! По условиям договора обмен еще не завершен. Вот покинем предоставленный коридор, тогда будет можно…
– Понятно, – закруглился Коршунович. – Высокая дипломатия. Тогда мы взлетаем.
– Давай!
Коршунович вернул гарнитуру связисту и перешел в основной отсек. Ребята уже вовсю работали с освобожденными ашгабатскими.
– Баграт! Виталий! – рявкнул Коршунович.
Оба мгновенно повернули головы. Остальные на миг прервались, и тут же вернулись к работе.
– Ко мне оба. Остальным – не отвлекаться…
Лутченко и Баграт послушно встали и зашагали к шефу.
В этот же миг махолет оторвался от песка и, медленно набирая высоту, потянул на северо-восток, к границе.
* * *Обстановка в первом из сибирских махолетов мало отличалась от обстановки в российском: оперативники внимали только что обменяным агентам, аналитики спешно строили модели ситуаций, сталкивали воображаемые варианты ближайших событий и пытались оценить возможные результаты. Генерал Золотых проводил экспресс-совещание полевого штаба – с командирами пограничников, европейского спецназа и начальниками подразделений селектурно-технической поддержки.
Из четверых агентов-ашгабатцев говорила в основном Эфа, Татьяна Бузыкина, урожденная Золотых. Степан Чеботарев, один из тех, кто с самого начала был привлечен к истории с волками, слушал, и ловил себя на мысли, что худшие из его опасений оправдываются.
Возвращение на Землю не прошедших биокоррекцию волков отнюдь не послужило толчком, как казалось сначала, для возврата к старому. Максимум – неожиданным символом, странно совпавшим по времени с переменами на самой Земле.
Рушилась рабочая гипотеза, выстроенная аналитиками Сибири, России и Европы в тихих кабинетах и развитая в тесных палатках посреди каракумской пустыни.
Ашгабатский переворот отнюдь не был экспромтом, реакцией загнанного в угол пса по имени Саймон Варга на действия стран альянса. То есть, аналитики допускали, что идея переворота пришла в голову Варге не в последний момент. Но такой тщательной проработки действий, такой согласованности и убийственной точности шагов невозможно было добиться без многолетней кропотливой подготовки.
– Пограничники, полиция и национальная гвардия, казалось, только и ждали соответствующего сигнала, – устало излагала Эфа. Она то и дело проводила ладонью по коротко стриженным волосам, словно машинально пыталась поправить утраченную совсем недавно прическу. – Ручаюсь, что Варга давным-давно имел влияние на руководителей, причем – реальных, а не номинальных – любой мало-мальски значимой силы в Туркменистане. Даже на пожарные части – в захвате биовокзала пожарные участвовали как ближайший резерв.
– А оружие? – вставил слово Богдан По. – Что они, с шлангами вокзал штурмовали?
– Во-первых, – терпеливо пояснила Эфа, – в Средней Азии пожарные имеют штатные иглометы и имеют право пускать их в ход. Дабы в случае чего пресечь ненужную панику. А во-вторых, никакого штурма не было и в помине. К вокзалу сначала подкатил обычный полицейский экипаж и двое в штатском прогулялись к вокзальному инспектору. А потом на площадь приехали три пограничных грузовика. Естественно, с пограничниками. Начальник вокзала выслушал лейтенанта-пограничника и немедленно принялся «оказывать посильное содействие.» То бишь, санкционировал немедленную отмену всех рейсов, особый контроль над подотчетными ему средствами связи и все такое прочее. Вот и весь штурм. Пассажиров тут же разогнали по домам, вокзал просто заперли.
– Понятно, – кивнул Богдан.
– В общем, поражает точность, с которой Варга выделил все сколько-нибудь значимые объекты, стремительность, с которой он взял их под полный и безусловный контроль, а более всего – легкость, с которой он изыскал для всего этого исполнителей. Такое впечатление, что Ашгабат последние лет тридцать только и делал, что готовился к этому перевороту, разве только не репетировал его ни разу.
– Вот-вот… – прозвучал знакомый всем голос.
В проходе, возвышаясь над всеми, стоял генерал Золотых. Взгляды невольно обратились к нему. И в каждом взгляде читался вопрос.
