Зверь-из-Ущелья - Соня Марей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я планировала уложиться в сутки-двое, но кто знает, как на самом деле получится. Нередко бывало, что жрицы задерживались и на неделю, особенно, если навещали дальние храмы. Вот и матушки Этеры не видно уже несколько дней. После визита лестрийцев она ходила сама не своя, могла замолчать и сердито нахмуриться посреди разговора, отменить занятия с детьми или младшими жрицами, часами сидеть возле алтарного камня, слушая голоса гор.
Я не могла знать, что творится в её голове, да и она никогда не спешила делиться. Но чутье подсказывало – что-то грядёт, и Верховная это чувствует. Может, как раз именно в этот момент она заперлась в одном из святилищ и молит Матерь Гор послать ей пророческий сон?
Я почти бежала, и подол укороченного платья мягко бился об икры, подошвы новых сапожек стучали по каменному полу, рождая гулкое эхо. С потолка свисали гроздья сине-жёлтого мха, то и дело касаясь головы, скользя по плечам. С каждым шагом в стенах вспыхивали кристаллы, вырисовывая во мраке созвездья.
Реннейр…
Уверена, Орм с ним встретится. Не может Зверь-из-Ущелья пропустить такое событие. А если врагов окажется слишком много?…
Нет-нет! Я упрямо мотнула головой и стиснула зубы. Никаких если! Они оба вернутся – мой брат и… Собственно, кто?
Мужчина, который за одну ночь, по странной прихоти судьбы, стал мне дорог? И почему-то, что бы я ни делала, куда бы ни шла, мысли всякий раз возвращались к нему. Хотелось вновь увидеть его и спросить о том, о чём не успела – слышал ли он тягучую песню камня, звон медных и серебряных жил, видел ли огни подгорных созвездий. Хотел бы он остаться здесь навсегда?
Коридор вывел меня на площадку – прямо над головой висело туманное облако, плиты на полу изображали лик нашей светлой богини, а в углах стояли турмалиновые сферы в мраморных руках-держателях. Я подбежала к самому краю, не огороженному парапетом, и, раскинув в стороны руки, всей грудью вдохнула студёный воздух. Солнце мелькнуло в просвете облаков, лучи брызнули во все стороны, падая на лицо, кроны деревьев далеко внизу, на плиты. Облик Матери Гор вспыхнул нежным светом розового кварца и изумруда, голубого топаза и искристого опала. Показалось – под ногами не холодная мозаика, а ожившая картина – одухотворённая, величественная и прекрасная.
Сердце восторженно забилось, и тревога ослабила хватку. Сейчас, когда эмоции были остры, как лезвие ножа, я чувствовала себя удивительно живой.
Подъёмник спустил меня к восточному выходу и, ловко перепрыгивая с камня на камень, я припустила к вратам. Решила сегодня не тратить силы и воспользоваться теми, что есть.
Внизу толпились люди, сгрудились обозы. Что это? Неужели караван вернулся? Я остановилась, поправляя на плече мешок и чувствуя, как головы мужчин, как по команде, повернулись в мою сторону.
– Эй, Рамона, доброго тебе утра! – помахал рукой парень по имени Горт – хороший знакомый Орма. Он всегда относился ко мне с теплотой, как к младшей сестре.
– Да продлит Матерь Гор твои дни, – я улыбнулась ему по-родственному, как могла бы улыбаться родному брату.
Горт выглядел растрёпанным – чёрные кудрявые волосы с вплетёнными в них каменными бусинами торчали во все стороны. Этот здоровяк, с лёгкостью ворочающий каменные глыбы, засмущался, как мальчишка. Он не был красавцем – слишком крупные черты, слишком густые брови над близко посаженными глазами, но странное тёмное очарование делало его привлекательным для многих девушек.
– Куда ты так спешишь, Рамона? – пробасил, снимая с обоза увесистый тюк.
Но ответить я не успела, позвал другой голос – громкий и хорошо знакомый. Пришлось виновато улыбнуться и оставить парня.
– Прости, Горт… бежать надо. Орвин! Давно не виделись, братец! – и я помахала рукой.
Орвин был младше меня на год. Он – мой двоюродный брат, мелкий, щуплый, но вёрткий, как лисёнок. И, пожалуй, единственный из родственников, кто понимал меня с полуслова. В детстве мы часто устраивали совместные проказы, но после начала моей службы Матери Гор отдалились – это причиняло боль, с которой я кое-как научилась мириться.
А ещё этой весной он впервые побывал на равнинах. Ходил в Лестру на ярмарку с другими искателями и страшно этим гордился. Взахлёб рассказывал, сколько ему удалось выручить за продажу самоцветов.
– Доброго утра, сестрёнка! – Орвин сплюнул пожёванную травинку и почесал затылок. – Ты знала, что нравишься Горту? Вон, как смотрел тебе в спину. Я думал, глаза вывалятся.
– Тише, дурень! – шикнула я, оборачиваясь. Не слышат ли нас? – Я ведь жрица…
– Которая выросла настоящей красавицей. Только слепой не заметит, – он пожал плечами, а я поспешила перевести разговор в более безопасное русло.
– Как дела у дядюшки Льерра? Плечо больше не беспокоит?
У моего отца есть родная сестра и два брата. У дяди Льерра родился только Орв, когда они с женой уже успели отчаяться, а другие тётя с дядей так и не обзавелись малышами. Даже удивительно, что у моего отца получились мы с Ормом – двое здоровых детей в семье редкость.
– Отец говорит, всё в порядке. Ты хорошо подлечила его старые кости. А сама-то куда направляешься, непоседа?
– К святилищу у Трёхпалой скалы. Сегодня моя очередь возносить там молитвы. А чем это так вкусно пахнет? – я потянула носом, улавливая приятный аромат. – Ммм… копчёная рыба? Та самая, что я люблю?
Орвин заговорщически подмигнул и толкнул меня локтем в бок.
– Обоз из Эйле утром доставили, только никому не говори! А то слопают твою рыбу за милую душу. Но я могу припрятать для тебя самую жирненькую… по-родственному, конечно.
Эйле – плавучий город на юге Арнерии, главный оплот сынов Воды. Там умеют готовить до безумия вкусную рыбу и водоросли, мы обмениваем их на амулеты и металл. Жаль только, детей вод, как и искателей, становится всё меньше.
– Спасибо, братишка,
