Легенда о невесте людоеда (СИ) - Минаева Мария Сергеевна

Некрасивость внешности чувствовалась особенно остро, девушке казалось, что мужчина смотрит на нее как на отвратительного монстра. Как она когда-то смотрела на короля троллей. Да и говорит с ней, скорее всего, просто из вежливости да через силу, заставляя себя не плюнуть в лицо чудовищу. Тери ощущала пропасть между ними — он обычный, привлекательный мужчина, а она монстр, которым пугают детей в сказках.

После встречи с семьей, теплого приема в родном селе, Терисия поняла, что и внутри изменилась раз и навсегда. Превращение в чудовище, выходит, все же законченно, пусть и не так, как того желал правительтроллей. Но доброта ее спасителя оставила тлеющую лучину в погашенном ненавистью очаге души девушке, искорку веры в людей и их доброту. За милость этого рыцаря, за его защиту она готова отплатить той же монетой.

— Меня зовут Терисия. Но можешь называть меня Тери, — произнесла девушка после продолжительного молчания. — Как твое имя, добрый незнакомец?

На лице мужчины отразились плохо скрываемые сомнения насчет того, стоит ли троллихе называть свое имя. Может он думал бросить ее в этом трактире, не заводить дружбу, а тут Тери напрашивается на знакомство. Но когда девушка уже смирилась с тем, что немногословный рыцарь не назовет своего имени, тот произнес:

— Вард, — сказал мужчина, — это мое имя.

— Защитник (с др. нем. ward — защитник, — прим. автора)? — Тери расплылась в улыбке. — Хорошее имя, тебе очень подходит! Мне нравится.

Напряженная тишина опять могла бы повиснуть в комнате, но на этаже выше опять начали что-то перетаскивать и ругаться, причем по-крупному. Вскоре было слышно, как упало что-то тяжелое, возможно, началась драка. Тери и Вард смотрели на потолок, будто он просвечивался и от этого им станет понятнее, что там творится и затронет ли как-либо их. Но как быстро началась потасовка, так быстро и закончилась.

Когда наверху затихли, мужчина встал с кресла, сбросил с себя толстый меховой кожух прямо на пол. Терисия смущенно наблюдала за тем, как Вард остался в вязаной сорочке с рукавами до локтей и растянутой горловиной, и девушка была рада, что дальше он не стал раздеваться. Он подошел к камину, начал подбрасывать дрова, отчего пламя запылало еще ярче. Комната быстро заполнялась жаром, под теплым одеялом Тери становилось все более душно, но откинуть его она стеснялась. Хотя было бы чего? Это ведь он бинтовал ей ноги и мог, при желании, видеть всё, что ему захочется, мог щупать где угодно. Да только зачем ему это, если Вард и смотреть на нее не может.

— Извини, Вард, но я опять должна спросить тебя, — начала девушка, но мужчина делал вид, что не слышит ее, — мне правда это интересно и важно знать. Зачем ты меня спас? Я поняла, что это было несложно, но всё же зачем?

Вард с силой захлопнул каминную решетку и выпрямился в полный рост. Повернувшись лицом девушке, он окинул ее суровым взглядом. Затем поднял с пола кожух, накинул на свои могучие плечи.

— Я не видел, кого спасаю, — наконец ответил он. — Публичные казни не люблю, мне они поперек горла стоят. Что ни село, то сожжённая ведьма, а на деле обычная сельская девка, — мужчина тяжело вздохнул. — Дуракам и дикарям крови подавай, причем крови своих же людей. Без убийства ближних им тоскливо.

Девушка слушала внимательно, с каждым словом взгляд девушки становился все печальнее. Этот человек, кем бы он ни был, точно выразил словами то, что ей пришлось пережить на своей шкуре. Печальная реальность вновь восстала перед Тери во всем своем безобразии и нелепости. Но удивительно, что не одна она это понимает!

— Да! Верно говоришь, Вард, — закивала девушка, когда мужчина замолчал. Он уже направился к выходу, а Терисия испугалась, уж не собирается ли он ее бросить здесь. Ничто ведь не мешает ему скрыться за этой дверью и больше никогда не возвращаться к безобразной троллихе. — Постой, ты куда?

Мужчина бросил на нее непонимающий взгляд, но остановился. Он ждал дальнейших слов девушки, но та не знала, как бы поприличнее попросить его не бросать ее на произвол судьбы в этом незнакомом месте. Она и без того многим обязана ему, было бы дикостью, которую так не любит Вард, требовать и дальше опекать ее. Тери ему никто и ничего просить не может, но умолять еще никто не запрещал.

— Прошу, не оставляй меня одну здесь! — Взмолилась девушка, откидывая одеяло с покалеченных ног. — Ты нужен мне, Вард, я правда без тебя не выживу. Пожалуйста, я сделаю все, что угодно, только…

— Замолчи, — скомандовал мужчина, все же отворяя дверь. — Сиди здесь тихо.

Больше девушка не успела ничего произнести, ведь дверь захлопнулась, а Вард скрылся по ту сторону комнаты. Терисия осталась сидеть в кровати, размышляя над тем, что сказал мужчина. Она была более чем уверена, что он питает к ней только отвращение и точно не вернется опять.

19

Этажом выше кто-то периодически протяжно подвывал. Давно проснувшись в полном одиночестве, Тери теперь страдала от бессонницы, а подвывание только нагоняло страха. Казалось бы просто звук, вреда он не причинит, но чем бы девушка ни занималась и о чем бы ни думала, горькие стоны свыше пробирали до дрожи. Варда все еще нет. Становилось тревожнее.

Чтобы хоть чем-то занять себя, Терисия принялась изучать комнату, благодаря чему выяснила, что за той дверью, что недалеко от кровати, есть еще одна маленькая, холодная и сырая комната с окошком и ведром для справления нужды. Еще там была большая и пустая деревянная ладья, похожая на ту, что стояла в родительском доме. Также в сундуке у кресла в главной комнате девушка обнаружила меч в ножнах, видимо, принадлежащий ее спасителю, черный массивный плащ и большой узел, очевидно, с личными вещами мужчины, в котором рыться постеснялась.

Подкидывая дрова в затухающий костер, Тери вдруг поняла, что перебинтованные ноги не болят. Про себя решила, что из-за страха во время казни просто переоценила травмы. Ведь, если подумать, девушка помнила, что едва ее привязали к столбу, едва подожги хворост, как появился Вард. Будь раны поглубже, она бы не оправилась еще пару недель, понятное дело.

Над головой вновь завыл неизвестный, почти потусторонний голос, пригвоздивший Терисию, прямо с дровами в руках, к полу у камина. Она не могла себе представить, кто или что может издавать подобный звук. Но взгляд девушки упал на каминное пламя, пожирающее древесину, а в памяти всплыл свой собственный вопль на костре, который она слышала будто откуда-то издалека. Но что если тому, кто стонет, сейчас так же плохо, как ей недавно? И никто кроме Тери не может помочь.

Предостережение Варда гласило: Тери не должна покидать комнату, следует отбросить эту мысль. Девушка оставила в покое дрова, быстро забралась опять под одеяло. Крепко зажмурив глаза, она закрыла ладонями уши, чтобы не слышать, как кто-то страдает. Теперь Тери была уверена — это вопли страдания, кого-то пытают или оставили умирать в комнате сверху. Может, и бросили, как когда-то и ее саму в хлеву, посадили на цепь, как скот, и издевались. Терисия даже не мечтала о помощи тогда, но в самую последнюю минуту ее вытянули и лап смерти.

Вскочив с постели, девушка распахнула сундук, схватила плащ. Впопыхах накидывая его на себя, потянула дверь, через которую вышел Вард, и оказалась в коридоре. Несмотря на то, что стояла глубокая ночь, тишина в трактире не была абсолютной — из-за дверей то тут, то там слышались скрипы, речь, какая-то возня. Тери заставила себя сконцентрироваться на поиске стонущего человека этажом выше, потому на посторонние звуки внимания решила не обращать. Надвинув на голову капюшон плаща, девушка быстро шла вперед, но когда ее глазам открылась лестница вверх, она осознала, что выбежала из комнаты босая. Но и возвращаться слишком поздно. И почему об обуви она всегда вспоминает в последнюю очередь?

Верхний этаж был полным отражением первого, но освещался еще скуднее. Тери приходилось ощупывать стены с дверьми, чтобы как-то ориентироваться в пространстве нового коридора. Чем дальше она шла, тем темнее становилось, ведь последний светильник остался у самой лестницы. Путь скудно освещал свет из коридорного окна, благодаря ему девушка кое-как поняла, до какой двери ей нужно дойти. Но, что странно, вне комнаты не было слышно стонов. Возможно, их заглушали посторонние звуки, однако, сколько Терисия не напрягала слух, не могла услышать и тени того страшного, потустороннего голоса здесь.