Гибриды. Пораженные Крыльями (СИ) - Джексон Стефания

Миша согласился с высказыванием парня. Он еще не до конца понял, как ему относиться к Владиславу и к какому кругу приписывать парня.

— Наперегонки? — Предложил Костилев, смотря на заснеженный домик, создающую иллюзию легкого покачивания из стороны в сторону.

— Я уже превращался в оборотня. Могу с легкостью тебя обогнать. — Прыснул Владислав.

— Это вызов?

— Хочешь принять от меня вызов?

— Ты против?

— Нет, но не плачь своей сестренке, когда проиграешь мне.

— И в мыслях не было…

Владислав хмыкнул, и, не предупреждая своего друга, вдруг резко стартовал.

— Так вот значит как. — Тихо произнес Миша.

Он побежал, догоняя Владислава, стараясь при беге осторожно обегать других оборотней, не участвующих в маленьком забеге. Пара девчонок заинтересованно наблюдала за Владиславом и Михаилом, временами перешептываясь между собой. Примерно на втором круге, Баба Яга решила прочитать небольшую нотацию для бегунов.

— Бег дает вам выносливость. — Напутствовала Баба Яга, поочередно хлопая в ладоши, пытаясь то ли согреться, то ли привлекая своими хлопками внимания бегающих подростков. — Вы должны побороть вашу лень, сказав ей хватит. Быстротечность бега даст вам преимущество в игре, увеличив шансы на победу.

— Ты проигрываешь мне круг. — Владислав поравнялся с Мишей.

— Не дождешься. — Не согласился с его весомым аргументом Миша.

Костилев с детства не любил проигрывать. Хотя Владислав казался полной противоположностью его сестры Ирки, Миша чувствовал легкий укол совести.

— Я считал тебя быстрым. — Насмехался над Костилевым парень, не давая другу заслушать нудную речь Бабы Яги. — Похоже, я поспешил со своими выводами.

— Владислав, а почему ты в новичках оказался? — Миша решил вынести из этого разговора пользу.

— Я мечтаю заполучить свои крылья. — Отозвался юноша. Слова явно задевали Владислава за живое, но от поддержания беседы он не отказался. — В конце игры только победитель получает крылья, олицетворяющий символ победы, а остальные проигравшие довольствуются малой долей магических сил, которых контролирует Департамент. Для победителя ограничения в использовании своих сил не существует. Он считается автоматически прошедшим должностное обучение. После ухода из лагеря, Посвященный сюда уже не возвращается. Ему открываются прямая дорога в Департамент, где победитель проходит новый этап в своей жизни, вербуя себе не только прилежные оценки за магическое обучение, но и возможность проявить себя в Департаменте.

— Игра проводиться один раз за смену?

— Да, в самом конце смены после должного обучения или повторной подготовки. Видишь ли, предвещая все твои последующие вопросы, я постараюсь тебе более кратко, но в то же время детально объяснить структуру и ход самой игры. Игру придумала Алина Павловна вместе со Змеем Горынычем для более успешного закрепления пройденного у нежити материала во время основной смены. Для девяносто девяти процентов участников игры — она безопасна, однако в игре страдает лишь один процент. Лагерь работает пятый год и за все время в Перехвате Крови никогда не числилась вторая смерть участника. То есть погибает самый отстающий подросток.

— И ты согласен с этим?

— С чем именно?

— С тем, что один подросток погибает?

— Я не могу полностью сказать свою правоту, но мне понятен ход мыслей Алины Павловны. Все-таки, внешний мир для неконтролируемой нечисти опасен и суров. Люди не знают о нашем существовании. И это нам только на руку. Если проигравший не умирает, а этого еще не случалось, то он может навредить не только людскому миру, поставив наше существование под удар. — Владислав покачал головой. — Мы не можем этого допустить.

— Значит, всего смертей было пять, не считая убитого в прошлом году пятого отряда?

— Смертей было намного больше. Видишь ли, игра запускается каждую новую смену. В лагере проводятся по людскому времени одна смена, а у нас их на самом деле запускается четыре. Если мы четыре умножим на пять, получится двадцать смертей.

— А Департамент разрешает вам устраивать такие кровавые побоища?

— Побоища, как ты выразился, не такие уж и кровавые. Алина Павловна обращалась в Департамент перед официальным открытием лагеря с просьбой поддержать сотрудников организации с принятым решением. Насколько мне известно, Департамент его одобрил, иначе Алину Павловну вместе с принимающими в игре вожатыми, отправили бы на оглашение приговора.

Миша невесело вспомнил свою мать. Неужели Василиса Костилева со спокойной душой отправляла Ирку в лагерь? Похоже, у матери Миши сносило крышу, когда она давала своей дочери разрешение на поездку на очередную смену. Теперь, после более детальных разъяснений Владислава, Миша понимал, почему его Василиса не хотела отправлять в лагерь раньше лишь ею установленного срока.

— Есть еще вопросы? — Поинтересовался Владислав.

— Пока нет.

— Когда появятся, советую обратиться за ответами к Маше. Она ответит на все вопросы более развернуто и подробно.

После своего ответа, недолго думая, Владислав припустил в беге, обгоняя задумавшего Михаила на несколько метров вперед, оставляя притихшего Мишу далеко позади.

Маша сдержала слово, которое дала своей бабушке, хотя это и далось ей с большим трудом. Какашкин умел с самой первой встречи выводить любого, находящегося в его компании из себя. Смотря на улыбающегося Витю, о чем — то разговаривающего со своим знакомым, Маша хмыкнула, радуясь своим заковыристым планам, касающихся мести за отрезанные крылья в прошлом году. Внучка Бабы Яги знала: Какашкино затишье перед игрой намного хуже Виталия в действии.

— Поиграем в карты? — Предложил Ромка, оказавшись за спиной Маши. Он искоса смотрел то на предводительницу Комитета, то на Витю.

— Детская забава. — Зевнула Маша.

— Магические карты. — Поправил себя Ромка. — И магию потренируем, и повеселимся на славу.

— Хочешь отвлечь нашего Какашкина от его потаенных мыслей?

— Уж он отвлечется. — Закатил глаза Ромка. — Если ему что — то взбрело в голову, он постарается выполнить или проверить в действии свой коварный план.

— Такой уж и коварный?

— Вспомни взрыв в нашей лаборатории два года назад. Витя тогда еще не знал о нашем тайном собрании, но все равно умудрился взорвать место, находящееся рядом с нашим сбором информации. К тому же, я учусь с ним не один год в одном классе, Маша. У Какашкина не может быть не коварного или не взрывающегося плана, имеющего все шансы стать опасным для близко стоящих рядом с Виталием жизни людей. А если он еще и работает на пару со своим лучшим другом Михаилом Костилевым, то пиши пропало наше с тобой спокойствие… Ты, кстати, уверена в своем выборе?

— Ты имеешь в виду в принятие ребят в Комитет?

— Да.

— В Мише уверена. — Отозвалась Маша, облизнув засохшие от грубого осеннего ветра губы языком. — Но вот Виталий пришел к нам в нагрузку. Миша настолько ему верен, что рано или поздно он бы нас выдал. Поэтому проще было взять под свое крыло и пригласить неугомонного соратника в наши ряды, нежели стать его врагами, прячась от любого самодельного пороха в кустах.

— Комитет ничего не боится. — Возразил девушке Ромка. — Нас даже Департамент обходит стороной. Вспомни прошлую осень, Маша. Участников Комитета еще ни разу не допрашивали.

— Допрашивали всех, кто находился на той кровавой смене, Рома. — Слишком уж остро ответила Маша, и, поняв это, смягчилась. — Нас вызывали по отдельности, а не всем основным составом Комитета. Помнишь?

— Неужели, ты подразделяешь Комитет на основной состав и еще один?

— Вспомогательный. — Подсказала Ромке Маша. — Я не всем доверяю.

— Но всех держишь рядом с собой… Зачем?

— Никогда не знаешь, кто ударит тебя в спину. — Неохотно ответила Маша.

— Зачем тебе Миша? — Напрямую спросил Ромка.

Рома Скрипун всегда скептически относился к новым членам Комитета. Комитет имел отношение к секретной организации, которая несла в себе довольно опасный характер. Ведь, не даром, Департамент боялся Комитета, стараясь как можно реже встречаться с Машей лицом к лицу. Да были ли вообще эти встречи? Рома сомневался, больше склоняясь к отрицательному ответу. Подозрения по планировке плана Маши зародились у Ромы тогда, когда он почувствовал гибридов в своих рядах. Гибриды до боли мерзкие создания. Лишь поддонок может связать свою чистокровную кровь с обычным человеком или другим себе подобным.