Наваждение страсти - Джэсмин Крейг

Александр допил остатки воды и распрямил плечи, намеренно игнорируя боль. Какие странные последствия у этого ранения! Он никогда прежде столько не думал о женщинах. Не принимая взглядов отца, считавшего, как и положено верным мусульманам, что у женщин нет души, Александр, тем не менее, не думал, что счастье мужчины зависит от женщины. С Шарлоттой у них была приятная интерлюдия, но ведь это ничем не завершилось. И лучше ему больше не видеть эту девушку! Надеясь, что сэр Клайв пощадил ее, Александр одновременно лелеял надежду на то, что Шарлотта осталась с тетушкой в Англии.

Взбудораженный тем, что его мысли упорно ходят по кругу, Александр остановился у массивной дубовой двери. Она, естественно, была заперта. Он заколотил по двери кулаками. Как и следовало ожидать, стоявший неподалеку часовой немедленно явился на шум.

– Будет вам, будет! Я и так бегу. Не стучите!

В каюту вошел пожилой моряк с обветренным лицом. Его товарищ остался караулить вход в каюту.

– Я – Сэм, а это ваш обед, – сказал моряк, ставя на узкую полочку возле койки деревянную миску.

В миске лежали ломоть овсяного хлеба и кусок засохшего сыра. Александра это не смутило. Ему доводилось питаться и хуже.

– Спасибо, Сэм. А который сейчас час, не подскажешь?

– Только что пробило два. Вы проспали пятнадцать часов кряду. А может, и больше.

– Послушай, а что случилось с дамами, которые ехали вместе со мной? Они тоже на корабле?

– Не могу сказать. Спросите у капитана.

– А кто тут капитан? Сэм явно удивился.

– Как кто? Сэр Клайв Боттомли. Разве вы не знали?

– Нет, я не знал, что сэр Клайв – моряк. Это его корабль?

– Понятия не имею. Тут вся команда новая, он нанял нас только на один рейс в Стамбул. И сразу выплатил половину жалованья. А такое куда как редко бывает!

– Не сомневаюсь. Сэм, а ты не мог бы принести мне воды, чтобы я помылся, и чистую рубаху? А то моя рваная и грязная.

– Ну… я могу подогреть на огне морскую воду. Запас пресной воды у нас строго ограничен.

– Что ж, думаю, помыться теплой морской водой будет очень приятно.

Сэм, чья кожа была шоколадного цвета не только от загара, но и, несомненно, от грязи, по-видимому, счел желание Александра поплескаться в морской воде извращением.

– Да вы не особенно испачкались!

– Мы, турки, обожаем чистоту. Неужто ты не слышал про знаменитые турецкие бани?

– Слышал, – презрительно фыркнул Сэм. – Это места, где язычники творят всякие безобразия. Говорят, женщины ходят в банях голыми!

Александр усмехнулся.

– Совершенно верно. Но когда рядом мужчины, женщины голыми не ходят. В публичных банях женщины и мужчины моются в разные дни. Сходи туда хоть разок, и тебе, я уверен, там очень понравится.

– Да чтобы я при всех разделся и дышал паром?! Нет, это верный способ подхватить простуду.

Александр отломил кусочек хлеба и принялся молча его жевать.

– Ну, так что? У меня есть шанс получить чистую рубаху?

– Есть. Я принесу ее, когда подогрею воду.

Нельзя сказать, чтобы еда была аппетитной, но голод она все-таки утолила. Едва Александр проглотил последние крошки, Сэм вернулся и принес горячую воду, гребень и чистую рубаху. Он был так доволен своей исполнительностью, что Александр не осмелился обратить его внимание на отсутствие мыла и полотенца. Поставив ведро с кипятком посреди каюты, Сэм, сурово критикуя чистюль, глядел, как Александр причесывается, окатывает себя водой и вытирается рваной рубахой.

– Не очень-то вы похожи на турка, – заметил Сэм, протягивая Александру чистую рубаху. – И бороды у вас нет, и ростом вы повыше, чем они.

Это явно следовало расценить как комплимент, И Александр ответил в том же тоне:

– Одна моя бабушка была родом с острова Скирос, а вторая – из северной Европы, поэтому неудивительно, что у меня не очень типичная внешность.

– Значит, вы полукровка? – дружелюбно спросил Сэм, кладя грязную рубаху в ведро. Гребень для волос он оставил на полочке. – А вот я чистокровный англичанин. Мои родичи искони жили в Лондоне. Да вы побыстрее одевайтесь, а то капитан ждет вас в своей каюте. Я пообещал привести вас сию же минуту.

Александр неторопливо застегнул последние пуговицы, внутренне готовясь к предстоящей встрече.

– Все, пошли! – наконец сказал он.

Сэм, разумеется, понимал, что удрать с корабля, вышедшего в открытое море, невозможно, а посему относился к своим обязанностям довольно небрежно.

– Идите за мной, – приказал он и двинулся по коридору, насвистывая мотив скабрезной матросской песенки. Между передними зубами у него была щель, и свист получался очень пронзительный. Свернув налево, он остановился возле двери с массивной медной ручкой.

– Это каюта капитана, – сообщил Сэм и деликатно постучался. – Не отходите от меня ни на шаг, – уточнил он и громко сказал: – Капитан, это я, Сэм. Я привел турка, как вы приказывали.

– Входите.

Сэм распахнул дверь и кивком велел Александру войти первым.

Сэр Клайв сидел за большим письменным столом и что-то читал.

– Можешь оставить нас, Сэм, – пробормотал он, не отрываясь от бумаг. – Подожди снаружи дальнейших приказаний.

– Да, сэр.

Сэм вышел, но сэр Клайв продолжал читать, игнорируя Александра. Правда, Александра, бывавшего прежде на допросе у главного евнуха султана, столь явные попытки запугать только позабавили. Он пошире расставил ноги, чтобы удобнее было сохранять равновесие – корабль слегка покачивался на волнах, – и огляделся, воспользовавшись молчанием сэра Клайва. Так-так… Где же он находится? Большая, пышно убранная комната, обставленная в европейском стиле. На полу персидский ковер. На виду ни карт, ни секстанта – ничего, что намекало бы на профессию моряка. По всей видимости, сэр Клайв – капитан только на словах. И как назло, на стенах нет никаких картинок, так что догадаться о том, кому на самом деле принадлежит корабль, невозможно…

Шелест бумаг стих, и Александр поспешно набычился, придав своему лицу тупо-непроницаемое выражение. Окинув пленника беглым взглядом, сэр Клайв растерянно кашлянул. До него вдруг дошло, что надо было приступить к допросу сразу же, не давая пленнику опомниться, и теперь он не знал, как исправить свой промах. Сэр Клайв взял карандаш и начал его точить. Он страшно злился на себя за растерянность.

– Надеюсь, вы довольны своей каютой, – наконец произнес он.

– Вполне, благодарю. А вот голова у меня болела бы меньше, если бы вам не вздумалось бить по ней рукояткой пистолета.

– Увы, бывают моменты, которых никак нельзя избежать. Однако я распорядился, чтобы мои люди вели себя с вами предупредительно и исполняли все ваши просьбы… разумные, конечно, Если вы будете со мной заодно, принц Карим, я не причиню вам вреда.