С кем и против кого воевали украинские националисты в годы Второй мировой войны. Историческая публицистика - Виталий Иванович Масловский

В 1943 году было решено завершить уничтожение еврейского населения Западной Украины. Расстрелы в гетто слились в непрерывную канонаду, а тех, кого не успевали уничтожить на месте, вывозили в концлагеря смерти. Тех же, кому удалось убежать, разыскивала и вылавливала «украинская» полиция в селах и в лесах, после чего их посылали на смерть или расстреливали на месте. По сути, к концу лета 1943 года с еврейским населением было покончено. Временная инструкция УПА от 7 сентября 1944 года констатировала: «… 5. Еврейский вопрос. Против евреев не проводили никаких акций. Еврейский вопрос перестал быть проблемой (их осталось очень мало). Это не касается тех, кто активно выступает против нас». Таков финал акции тотального уничтожения евреев в крае. Однако же, обратимся для объяснения этого финала к авторитету известного историка за рубежом И. Лысяк-Рудницкого, который в одном из своих эссе писал: «Мы знаем, что некоторые украинцы, особенно те, кто был завербован в полицейские формирования, принимали участие в осуществлении нацистских преступлений». И дальше замечал: «Однако доподлинно известно, что украинское националистическое подполье ни разу не подняло свой голос против уничтожения евреев. Есть ситуация, когда молчание морально не оправдано, когда оно становится равнозначным соучастию. Молчание ОУН и УГВР об ужасах, которые делали нацисты по отношению к еврейским гражданам Украины, не было случайным. Оно отражает нравственную черствость и скрытую бесчеловечность – то есть те черты, которые украинский интегральный национализм разделяет со всеми другими тоталитарными движениями и системами».

Как формировалась УКРАИНСКАЯ повстанческая армия

Где и при каких обстоятельствах образовалась УПА

«…На протяжении всей акции присутствующие на митинге выкрикивали традиционный девиз Украинской повстанческой армии (УПА) „Слава Украине – героям слава“». Репортаж с прошедшего 07.12.2013г. в г. Симферополе Евромайдана.

«УПА зародилась на Волыни» – провозгласил, будучи Президентом Украины, Л. Кравчук. Так ли это? По Кравчуку, УПА родилась на Волыни. Но я сначала расскажу про рождение этой одиозной фразы. Говорят, что она была высказана Л. Кравчуком в начале его президентства в состоянии эйфории, с «патриотическим» подъемом, в ударе. Что сказать? Бывшему главному идеологу Компартии республики, и «истинному» волынянину (и одновременно – «национально сознательному» украинцу!) это, конечно же, хорошо известно. Да, первые националистические вооруженные отряды появились на Волынском Полесье. С началом войны здесь возникли вооруженные формирования так называемой «УПА – Полесская сечь» «Тараса Бульбы» -Боровца, а затем – формирование ОУН-бандеровцев, также под названием УПА. Причины возникновения таких формирований достаточно четко определены. Однако, некоторые оппоненты предостерегают: почему националистические, так называемые «повстанческие», отряды возникли на «красной Волыни», где были достаточно сильны революционные традиции левого толка, а не в Галиции, по сути, в центре тогдашнего воинствующего национализма? Здесь что-то, мол, неправдоподобно и даже парадоксально. Да, парадоксально. Но факт. Именно здесь, на Волынском «красном» Полесье и возникают первые вооруженные националистические формирования. Вы спросите: Почему? На этот вопрос безо всяких экивоков отвечает «историограф» ОУН-УПА Петр Мирчук в своей книге «Украинская повстанческая армия»: «Причиной того, что один отдел УПА образуется именно на Полесье, было то, что здесь, кроме немецких притеснений населения, действовали еще большевистские партизаны и польские „пляцуфкы“ (польские партизаны – прим. перев.)…» И далее добавляет: «…Необходимость немедленного перехода к вооруженной партизанской борьбе была самой злободневной…»

Итак, «злободневность» была, оказывается, не в необходимости противостоять немецко-фашистским оккупантам, которых националисты с таким нетерпением ждали, и на которых хотели опереться, а необходимости борьбы против советских и польских партизан, которые угрожали националистам как сообщникам и пособникам нацистов, и уже тогда активно действовали на Волыни и, особенно, на Полесье, в сплошных лесных массивах, с первых дней войны. И действовали эффективно. Вот именно этим националисты и были серьезно обеспокоены. Поэтому-то и бросают в этот регион все свои силы, чтобы противостоять этому антифашистскому движению. Организаторами и руководителями создаваемых вооруженных формирований были же галичане: Лебедь («Максим Рубан»), В. Сидор («Шелест»), Д. Клячковский («Клим Савур»), Р. Шухевич («Тарас Чупринка») и другие.

Что же касается Галичины, то там ситуация была полностью противоположной. Уже с первых дней оккупации националистическое (ОУН-бандеровцев) подполье, массово терроризировавшее советский партийно-хозяйственный актив, сразу же установило здесь полный контроль над населенными пунктами, особенно в сельской местности. Существующие здесь отряды «Украинской народной самообороны» (УНС) долгое время не проявляли себя, чтобы лишний раз не раздражать гитлеровцев. Только летом 1943 года, во время рейда партизанского соединения дважды героя Советского Союза генерал-майора С.А.Ковпака в Карпаты, они начали активизироваться, и их стали организовывать в мобильные отряды для оказания отпора советским партизанам. А осенью того же года они уже подчинились общему командованию УПА (под контролем немецких служб), проведя одновременно кардинальную реформу этой структуры, и полностью подчинив её руководству ОУН-бандеровцев.

Вот как об этом рассказывал бывший командир партизанского соединения, действовавшего летом 1943 года в Волыни, Герой Советского Союза, полковник А.П.Бринский («Дядя Петя»): «…Усилилась опасность со стороны украинских буржуазных националистов. Из достоверных источников мы знали, что в Луцке и в Ковеле руководители националистических организаций – видимо, напуганные нашими успехами и подъемом антифашистского движения – вели переговоры с представителями гестапо „о совместной борьбе против партизан“. Против немцев они, конечно, не воевали, но к своему старому лозунгу борьбы за „независимую Украину“ добавили новый лозунг – сохранять силы для борьбы против Советской Армии. „Курени“ их располагались вдоль железных дорог и ближе к городам, чтобы поддерживать фашистские гарнизоны и препятствовать партизанам подойти к железным дорогам. Во имя лозунга „Украина для Украинцев“ они разжигали национальную рознь, призывая к поголовному истреблению всех людей неукраинского происхождения (за исключением, конечно же, немцев). Переходя от слов к делу, они убивали мирных жителей, жгли польские хутора, ловили евреев, бежавших из гетто. Поляки уже не раз обращались к нам за помощью, и мне пришлось выделить часть наших сил для охраны польского населения…» И дальше такое дополнение: «Положение первой бригады между тем всё больше осложнялось. Гитлеровцы договорились с украинскими буржуазными националистами о совместной борьбе не только против партизан, но и против приближающейся Красной Армии. Для этого националисты должны были заполонить своими бандами весь партизанский край и очистить от партизан районы между Западным Бугом и Стиром, то есть именно те районы, в которых базировались отряды моей первой бригады. Националисты всеми силами стремились выполнить эту задачу, стягивая сюда силы из других областей. Даже из Галичины перебросили националистические банды. Вокруг Ковельского железнодорожного узла, включая дороги, ведущие от Ковеля на восток, они будто роем роились…»

Вот какова, без сомнения, причина создания отрядов УПА на Волыни. Но при каких обстоятельствах родилась УПА? На этот вопрос достаточно четко отвечают соответствующие материалы националистического сборника документов «Летопись УПА». Обратимся к некоторым из них.

Первое обстоятельство. Руководитель оперативного отдела штаба организованной УПА М. Омелюсик в небольшом обзоре «УПА на Волыни в 1943 году» достаточно определенно писал об общественно-политическом положении на Волыни в первый период немецко-фашистской оккупации: «На Волыни немцы привели в надлежащий порядок то состояние государственности, которое осталось после большевистской оккупации, особенно относительно права владения недвижимостью и всякого рода других объектов. А, так как это всё было национализировано, то законным наследником всего должно было быть немецкое государство. Собственного, ничего не было, даже крестьянского мелкого хозяйства. По немецким законам, изданным для Украины, суды, даже немецкие, не имели права рассматривать дела о собственности на недвижимость, кроме прав её аренды. Лишь только в Галиции („Генерал- губернаторстве“) украинцы могли иметь земельную собственность до 20 га…» К этому следует добавить то, что немецко-фашистский оккупационный режим на Волыни довольно резко отличался во всех отношениях от такого же режима в Галиции. В Галиции допускались (особенно в низовых звеньях) элементы местного самоуправления, которое осуществляли различного рода коллаборационисты из местного населения. Так,