Невеста младшего брата (СИ) - Аверина Екатерина "Кара"

Лекса дома нет. На звонки он так и не отвечает. Начинаю серьезно нервничать, потому что байка его тоже нет. В своего ревнивой агонии еще убьется, не дай Бог. Мне этого никогда не простят, да и я себе не прощу. Надо его найти.

— Оль, — стучу в дверь нашей с ней спальни, — войду?

Молча стоит у окна, рассыпав по плечам и спине свои длинные светлые волосы. Обнимает себя за плечи руками.

— Знаешь, сколько я ждала от тебя простого: «Я тебя люблю»? — ее голос охрип от слез. — И знаешь, как мне больно слышать, что эти чувства не для меня? Ты мне даже в постели ни разу их не говорил. Мимолетно, промежду прочим. Ни разу, Яровский! — разворачивается ко мне. — Ты сейчас зачем приехал, Рад?

— Ольк, прости еще раз, что так все вышло у нас хреново. Если бы я говорил тебе о любви, это была бы самая подлая ложь. Мне кажется, даже измена не так болезненна, как ложь о любви, которой никогда не было.

— Иногда женщине хочется, чтобы ей так солгали, — вздыхает она. — Ладно, Яровский, все стремительно неслось к тому, что наш брак развалится. Не мозоль мне глаза некоторое время. Это больно.

— Здесь останешься? — достаю сумку из шкафа, начинаю закидывать в нее свои вещи. Оля снова отворачивается к окну, чтобы этого не видеть.

— Рад, я сейчас ненавижу тебя всей душой, но губить как профессионала не стану. Пока есть возможность держать наш разрыв в тайне от родителей, нам бы обоим постараться это сделать. Эмоции улягутся, а проблемы, которые они нам создадут, мы можем и не разгрести.

— Спасибо, — подхожу к ней, кладу ладони на плечи и целую в макушку. Горькая усмешка звучит мне в ответ.

— Найди Алексея. Мать беспокоится за него, — дернув плечами, сбрасывает мои руки.

— Я тоже за него беспокоюсь. Оль, если будет нужно что-то…

— Я знаю, где ты работаешь, — надрывно смеется жена. — Уходи, Рад. Сейчас просто уходи.

Быстро собираю все необходимое, заглядываю в кабинет, потом за Риткиными вещами. Внизу меня ловит мама. Обещаю ей, что попытаюсь найти младшего брата и вернуть его домой. Насчет Риты приходится сказать полуправду. Они с Лексом поссорились, она сейчас у подруги, а я опять уезжаю в командировку. Пока так. До возвращения отцов этой маленькой лжи хватит.

Беру из гаража другую машину, из нее уже на дороге начинаю обзванивать дружков Алексея. Один из них по пьяни раскалывается, что мой брат спит в випе одного пафосного ночного клуба.

Даже не отель.

Еду туда.

Круглосуточное заведение без окон. Золотая молодежь куражится в пьяном угаре. Обхожу зону со столиками. Нахожу двух парней в косухах. У одного из них на коленях сидит бухая подруга, вылизывающая его ухо. Взгляды у всех косые. Понятно, что сидят тут давно.

— Випы здесь где? — спрашиваю у чертей.

— Ооо, брательник старший приехал. Сейчас будет Лексу по жопе давать, — обдолбанно улыбается один из них.

Ну вот нахера ты с ним связываешься, брат? Ты же нормальный у меня! Умный, блядь! С реально большим будущим в психотерапии! Зачем?!

Мальчишка еще. Рослый, двадцатиоднолетний пацан!

Так ничего внятного от них не добившись, вылавливаю официантку в микрошортах. Она указывает направление. Поднимаюсь по железной лестнице на второй этаж. Нахожу кабинки. Вламываюсь в каждую. На меня орут возмущенные посетители. Благо, ничего пошлого не попалось. В основном народ бухает и общается. Собственно, для чего еще нужен ночной клуб?

В самой дальней кабинке на длинном кожаном диване обнаруживается брат. Лежит на спине, вытянув ноги в тяжелых ботинках на грубой подошве. Рукой закрыл глаза от верхнего света. Грудь спокойно поднимается — опускается. Точно спит.

На низком столике у дивана стоит недопитая бутылка текилы, рюмка, тарелка с тонко нарезанным лаймом, полная пепельница бычков и пачка с двумя сигаретами внутри.

Устало сажусь рядом с ним. Понимаю, что с тех пор, как кинулся его искать, наконец выдыхаю. Живой, дурак! Я успел себя основательно так накрутить.

Ольге сообщение кидаю, что нашел его. Теперь надо как-то утащить это тело отсюда, привести в чувства и адекватно все обсудить.

Прошу охрану, чтобы помогли. Один я его при всем желании со второго этажа не спущу и в машину не затолкаю.

Лекс даже не проснулся, пока мы его валандали туда-сюда.

— Он байк свой потом заберет. Пусть у вас пока постоит под камерами, — жму широкие ладони мужиков в черных майках.

— Не вопрос. Удачи!

Завожу машину, мысленно извиняясь перед Риткой. Мне его больше некуда везти в таком состоянии, да еще и для такого тяжелого разговора. Только к себе на квартиру.

Пока еду, созваниваюсь со спецом по откачке. Даю адрес. Приедет, прокапает мне братишку, а то он мне всю квартиру заблюет и будет ему завтра весь день очень плохо. Залил в себя, по-моему, все, что так или иначе горит.

Возле дома приходится снова повозиться. Риту прошу, чтобы дверь квартиры открыла и диван расстелила, пока мы с соседом корячим Алексея на этаж.

— Ой, — прикрыв рот ладошками, моя малышка отходит в сторону. — С ним все нормально?

— Относительно, — сгрузив брата на диван, качаю ладонью в воздухе. Прощаюсь с соседом. Дверь закрываю, но пока не запираю.

Выгоняю Ритку в другую комнату. Снимаю с брата обувь, джинсы со всякими цепочками и жестким ремнем. По пояс укрываю простыней и устало сажусь рядом. Никакой фитнес не нужен. У меня сегодня и кардио, и «железо», и прочие прелести в одном бухом флаконе!

Приезжает знакомый врач. Отдаю ему брата на растерзание, а Ритку прошу сделать чаю и чего-нибудь пожрать, пока принимаю душ.

— Ну как он? — спрашиваю, по дороге вытирая голову маленьким полотенцем.

— Нормально. До утра проспит. Завтра даже похмелья не будет, — смеется коллега.

— Спасибо тебе, Иваныч. Я собственными руками его зашью, если так бухать не прекратит. Заебал!

— Это молодость и вседозволенность, Радомир. Мало вы его с отцом в детстве пороли. А он у вас парнишка горячий, вот и гасит кровь другими жидкостями. Найди ему занятие, чтобы это все сбрасывал.

— У него байк есть. Мы это… поругались просто. Вот и кроет его.

— Понятно. Между братьями бывает, но ты все равно старайся контролировать. Алкоголь и мотоцикл равно самоубийству. Не соберете потом. Все, уехал я. Утром накорми его витамином C и сытным завтраком.

— Знаю, сделаю. Спасибо еще раз, — провожаю дока до двери.

Риту ловлю у раковины, зарываюсь носом в ее волосы и так хорошо становится. У меня сердце еще в ушах грохочет, ее близость меняет дыхание. Открываю для себя ее шею, прокладываю дорожку из поцелуев.

— Ты есть хотел, — шепотом напоминает она.

— Я и сейчас хочу. Извини, что приволок его сюда. Больше некуда было. Мать бы устроила истерику.

— Не извиняйся. Он же твой брат. Ты все правильно сделал, — она откидывает голову мне на грудь.

Забираюсь ладонью под свою рубашку, глажу ее по животу, поднимаясь выше, но не наглею сейчас. Мне просто хорошо… В кайф осознавать, что я могу к ней прикасаться. Она очень чувствительна к этим прикосновениям. Ее мышцы мелко подрагивают, а нежная кожа под моими пальцами покрывается мурашками. Дыхание задерживает, стоит мне коснуться линии над резинкой трусиков. Отзывчивая девочка…

Разворачиваю ее к себе лицом, подсаживаю на кухонную тумбу и жадно целую губы, лаская их языком. Отрываюсь, сминаю пальцами, любуясь поплывшим взглядом.

— Я там вещи твой привез, — хриплю, зацепив зубами нижнюю губу. Оттягиваю ее, отпускаю, тут же веду кончиком языка и ловлю ртом ее рваный выдох. — У меня от тебя крыша едет, — добираюсь все же пальцами до ее груди, подушечкой слегка задеваю сосок.

Мою малышку простреливает возбуждением. Зрачки увеличиваются, ротик приоткрывается, она смущенно пытается сдвинуть ноги. Смешная. Я там уже все рассмотрел и даже попробовал.

Сегодня придется просто спать рядом с ней. Лекс хоть и в отключке до утра и вряд ли что-то узнает, но я не могу так с ним поступить. Одно дело, когда он где-то есть, а другое, когда есть в моей квартире.