Последняя песня - Николас Спаркс

И увидела, что она одна на улице. Никто за ней не гонится.

Ронни не сразу вошла в дом. В гостиной горел свет, но она хотела прийти в себя, прежде чем встретится с отцом. Сама не зная почему, не хотела, чтобы он видел, как она испугана. По­этому Ронни уселась на крыльце.

Над головой ярко светили звезды. На горизонте плыла луна. Туман над океаном приносил запах соли и водорослей. При дру­гих обстоятельствах этот запах успокоил бы ее, но теперь казал­ся чужим и неприятным, как и все остальное.

Сначала Блейз. Потом Маркус. Почему вокруг творится ка­кое-то безумие?

Маркус уж точно не в себе, хотя не болен психически. Но он умен, и хитер, и, насколько она смогла увидеть, абсолютно лишен чувства сострадания и желания поставить себя на место другого. Он из тех, кто думает исключительно о себе и своих желаниях. Прошлой осенью на уроке английского ей задали прочитать роман современного автора, и она выбрала «Молчание ягнят». Тогда она поняла, что главный герой, Ганнибал Лектер, был не психопатом, а социопатом. В этот момент Ронни впервые осознала разницу. Хотя Маркус не был серийным убийцей-маньяком и каннибалом, все же Ронни чувствовала, что между этими двумя есть что-то общее. В их видении мира и своей в нем роли.

А Блейз всего лишь...

Ронни не знала, как точнее определить, что собой представ­ляет Блейз. Находится под влиянием собственных эмоций, это точно. Обозленная и ревнивая. Но за день, который они прове­ли вместе, Ронни ни разу не почувствовала, что с девушкой что-то неладно, если не считать того, что она постоянно напряжена: жертва эмоций, торнадо гормонов и незрелости, оставлявший на своем пути разрушенные жизни. Свою и чужие.

Она вздохнула и пригладила волосы. Не хочется идти домой. Мысленно она уже прокручивала разговор, который ее ждет.

«Привет, солнышко, как дела?»

«Не слишком хорошо. Блейз полностью подпала под влия­ние социопата-манипулятора и сегодня утром солгала копам, так что мне придется идти в тюрьму. И кстати, социопат решил, что не только хочет переспать со мной, но еще и появился из ниот­куда и перепугал до смерти. А ты? Как прошел твой день?»

Не слишком похоже на приятную беседу после ужина, кото­рую, вероятно, хочет вести отец...

Значит, придется притворяться.

Ронни со вздохом встала и подошла к двери.

Отец сидел на диване с потрепанной Библией в руках. При виде дочери он захлопнул книгу.

— Привет, солнышко. Как дела?

Так она и знала.

Ронни вымучила улыбку, пытаясь выглядеть небрежной и беспечной.

— Я не сумела с ней поговорить, — пробормотала она.

Было очень трудно вести себя как ни в чем не бывало. Но ей каким-то образом это удалось. Отец немедленно потащил ее на кухню. Оказалось, что он снова приготовил пасту: томаты, баклажан, патиссон и цуккини на макаронах-перьях. Они поели на кухне, пока Джона складывал из лего аванпост из «Звезд­ных войн». Конструктор принес пастор Харрис, когда прихо­дил днем.

Потом все устроились в гостиной. И отец, поняв, что дочь не в настроении говорить, стал читать Библию, пока Ронни пе­релистывала «Анну Каренину», книгу, которая, как уверяла мать, должна ей понравиться. Хотя книга действительно каза­лась интересной, Ронни никак не могла сосредоточиться. Не только из-за Блейз и Маркуса. Из-за того, что отец читал Биб­лию. Хорошенько подумав, Ронни решила, что впервые видит нечто подобное. Впрочем, может, прежде она просто не обра­щала внимания.

Джона закончил строить свое сооружение и объявил, что идет спать. Она дала ему несколько минут в надежде, что, ког­да придет, он уже будет спать, после чего отложила книгу и под­нялась.

— Доброй ночи, солнышко, — окликнул па. — Знаю, тебе пришлось нелегко, но рад, что ты здесь.

Она помедлила, прежде чем подойти к нему. Нагнулась и впервые за три года поцеловала его в щеку.

— Спокойной ночи, па.

Войдя в спальню, Ронни села на кровать. Она была совер­шенно опустошена, и хотя не собиралась плакать, все же не мог­ла сдержать внезапный наплыв эмоций.

Она прерывисто вздохнула.

— Плачь, не стесняйся, — прошептал Джона.

Здорово! Как раз то, что ей сейчас нужно.

— Я не плачу, — заверила Ронни.

— Судя по голосу, плачешь.

— Вовсе нет.

— Ладно, меня это не беспокоит.

Ронни шмыгнула носом, пытаясь взять себя в руки, и суну­ла руку под подушку, где спрятала пижаму. Прижав пижаму к груди, она встала и направилась в ванную, но по пути взглянула в окно. Луна поднялась уже высоко, посеребрила песок, и, по­смотрев в ту сторону, где находилось черепашье гнездо, она вдруг заметила быстро мелькнувшую тень.

Понюхав воздух, енот направился к гнезду, защищенному только желтой лентой.

— О черт!

Ронни отбросила пижаму и вылетела из спальни. Пробегая через гостиную и кухню, она едва услышала оклик встревожен­ного отца, но ответить не успела. Выскочила на улицу и приня­лась кричать и махать руками:

— Нет! Уходи! Убирайся!

Енот поднял голову и поспешно удрал, затерявшись в высо­кой, росшей на дюне траве.

— Что происходит? Что случилось?

Повернувшись, она увидела стоявших в дверях отца и Джону.

— Они не поставили клетку!

Уилл

Двери «Блейкли брейке» открылись всего десять минут на­зад, но Уилл увидел, как девушка пробегает по вестибюлю и на­правляется прямо в сервис-центр.

Вытерев руки полотенцем, он направился к ней.

— Привет! Не ожидал увидеть тебя здесь.

— Спасибо за заботу! — отрезала она.

— Ты о чем?

— Я просила тебя сделать простую вещь: позвонить и по­просить, чтобы поставили клетку! Но ты даже этого не удосужил­ся сделать!

— Что... что случилось? — недоуменно моргнул он.

— Я же говорила, что видела енота! И что он слонялся вок­руг гнезда!

— Гнездо разорено?

— Можно подумать, тебе не все равно! Что? Или тебе мячом отбило все мозги?

— Я только хотел узнать, что с гнездом все в порядке. Она продолжала сверлить его злобным взглядом.

— Угу! В порядке. Только тебя благодарить не за что!

Она повернулась и ринулась к выходу.

— Эй! Подожди! — крикнул он.

Она даже не обернулась. Потрясенный, Уилл словно прирос к месту, глядя вслед убегавшей девушке.

— И какого черта все это значит?

Уилл обернулся. Сзади стоял озадаченный Скотт.

— Сделай мне одолжение, — попросил Уилл.

— Что тебе?

Уилл нащупал в кармане ключи и направился к припарко­ванной на заднем дворе машине.

— Прикрой меня! Нужно кое о чем позаботиться. Скотт поспешно шагнул вперед:

— Подожди! О чем ты?

— Я вернусь, как только смогу. Если придет па, передай, что я вышел ненадолго. Можешь пока начинать работу.