Российские спецслужбы. От Рюрика до Екатерины Второй - Телицын Вадим Леонидович

«Будучи при салтанове дворе, всегда иметь прилежное и непрестанное с подлинным присмотром и со многоиспытанным искусством тщание, чтоб выведать и описать тамошнего народа состояние…».

«И с пограничных соседей, которые государства в первом почитании у себя имеют, и который народ болши любят, и впредь с кем хотят мир держать или войну весть…».

«О потреблении войск какое чинят устроение, и сколько какова войска, а где держат в готовности…»[160].

«В восточных странах все ль дела их идут по их воле, или где есть какая противность от подданых салтанских, или от Персян и от иных народов, и в которых местех, и от какова народу, и за что… и впредь в том от них какова чаять продолжения… салтан может их усмирить и какими способы, и как они поступают, и лехко ль то усмирение будет»[161].

Удивительно, как российский царь смог держать «на контроле» все эти вопросы, насколько широк был его кругозор, как много вопросов его интересовало, насколько он был конкретен, как мог сочетать стратегические темы с маленькими, казалось, даже второстепенными аспектами.

Ко времени посылки в Стамбул П. А. Толстого, российское дипломатическое представительство существовало там уже два года. Но Толстой отправлялся на юг как постоянный, а не временный посол России, что было на практике впервые. Назначение дипломата не временным, а постоянным представителем себя оправдало и хотя бы тем, что он — Толстой — смог, не раздумывая о том, когда его сменят, заняться созданием сети информаторов, без которых в те времена дипломатические представительства были как без рук.

Бесспорно, преимущества постоянных миссий по достоинству были оценены в Западной Европе еще в середине XV века (первыми постоянными миссиями были папские и венецианские представительства, а также Карла VII и Людовика XI). Отставание в этом важном деле в российском государстве неоправданно затянулось. Нужно было решительно менять курс. Петр Великий пошел на коренную ломку сложившейся практики. Благодаря его напористой деятельности в 1719 году Россия имела уже двенадцать постоянных миссий и консульств[162]. Первые русские послы, аккредитованные теперь уже на постоянной основе, много делают для получения в странах своего пребывания важной военно-политической информации.

Вот какую информацию мы найдем о послах петровского времени: «в начале XVII века на первый план выдвигаются и успешно трудятся такие выдающиеся русские дипломаты, как П. Б. Возницын, Е. И. Украинцев, А. А. Матвеев, А. А. Голицын. В общей сложности около двадцати лет послом в Польше был Григорий Федорович Долгоруков; в Стамбуле в исключительно сложных условиях, порою с риском для жизни плодотворно работал послом Петр Андреевич Толстой. К числу замечательных русских дипломатов петровского времени следует также отнести Ф. А. Головина, П. П. Шафирова, Б. А Куракина. Они не только отслеживали быстро меняющуюся международную обстановку и доносили о ней царю, но и вносили свои предложения об укреплении ее обороны, информировали о многочисленных кознях и намерениях ее недругов»[163].

Возницын, Украинцев, Матвеев, Голицын, Долгоруков, Толстой, Головин, Шафиров, Куракин — всех этих людей по праву можно охарактеризовать, как «птенцов гнезда Петрова». Почти все из них (за исключением, быть может, Толстого) были ровесниками царя-реформатора, они, так же как и их господин, по-особому смотрели на Западную Европу, на место России среди других европейских стран. Они не стеснялись учиться, учиться всему — наукам, языкам, правилам этикета. Они были первыми «западниками» (правда, особого склада, поскольку не в состоянии были отказаться от «наследия»).

Но, оставаясь верными своему государю Петру Алексеевичу, дипломаты проводили русско-имперскую линию, отстаивая интересы своей страны, прекрасно разбираясь и в хитросплетении внешней политики, разведки и контрразведки. И у них многое получалось.

Посол в Голландии А. А. Матвеев в 1701 году, благодаря заранее полученным разведданным в сентябре 1708 года переслал Петру бесценную информацию о намерениях Карла XII развернуть свои войска на Украину, рассчитывая объединиться с крымским ханом, поляками и местными сепаратистами[164].

Андрей Артамонович Матвеев сообщает царю:

«Из секрета здешнего шведского министра сообщено мне от друзей, что швед усмотрел осторожность царских войск и невозможность пройти к Смоленску также по причине недостатка в провианте и кормах, принял намерение идти на Украину, во-первых, потому, что эта страна многолюдная и обильная и никаких регулярных фортеций с сильными гарнизонами не имеет; во-вторых, швед надеется в вольном казацком народе собрать много людей, которые проводят его прямыми и безопасными дорогами к Москве; в-третьих, поблизости может иметь удобную пересылку с Ханом Крымским для призыву его в союз и с поляками, которые держат сторону Лещинского; в-четвертых, наконец, будут иметь возможность посылать казаков к Москве для возмущения народного»[165].

Это сообщение пришлось весьма кстати, Петр успел отдать распоряжение об укреплении русских крепостей, расположенных на движении шведской армии. Это, не в последнюю очередь, касалось Киева, Полтавы и других городов.

Петр по достоинству оценил заслуги Матвеева, осыпав его наградами и подарками.

Но русское посольство в Голландии не было единственным источником поставляемой в Россию информации. Посол Василий Лукич Долгоруков в ноябре 1708 года сообщал Петру Алексеевичу о проводимой по указу Карла XII кампании по набору пополнения:

«Хотя как возможно во всей шведской земле берут рекрут, и за великой скудностью людей пишут стариков, у коих от старости зубов нет, и ребят, которые не без труда поднять мушкет могут, собрав и таких не чают, чтобы мочь знатного с такими людьми учинить»[166].

Как пишут специалисты, «подобные донесения послов, безусловно, представляли большой интерес для русского военного командования, они помогали вскрыть вероятный характер действий противника, состояние его войск и пополнения резервами»[167].

Блестяще осуществленная русскими войсками у деревни Лесной 28 сентября 1708 года операция оставила короля Швеции без подкрепления и крупного транспорта с провиантом и боеприпасами. А разгром войск Карла XII под Полтавой 27 июня 1709 года «несомненно, означал одновременно и победу русской разведки. Однако ее сопровождали не только примечательные успехи. Не обошлось и без досадных промахов, без жертв, без проколов и проч.»[168].

Вот что нам известно из опубликованных источников: большую разведывательную работу в Стокгольме осуществлял русский посол князь А. Я. Хил-ков, интернированный из столицы Швеции в начале Северной войны.

Прибыв в шведскую столицу 18 июля 1700 года с целью «обстоятельных разведок, с какими делами и для чего живут в Стокгольме посланники иностранных держав», «А. Я. Хилков, думается, и не предполагал, что Россию он больше никогда не увидит… Несмотря на содержание под более чем пристальным надзором шведов, князь продолжал добывать информацию для Петра и переправлять ее — через Копенгаген — царю! Именно А. Я. Хилков переправил сведения Петру в 1701 году о готовящейся акции шведов против Архангельска»[169]. Судьба А. Я. Хил-кова сложилась трагически — в начале 1718 года, за полгода до Аландского перемирия, по которому в Россию возвращались последние пленные, князь скончался. Его тело перевезли в Санкт-Петербург, на кладбище Александро-Невской лавры (могила не сохранилась). Умер он, явно, «не вовремя», сколько он смог еще сделать, даже сказать страшно. Но, увы, судьба располагает по-своему.