Затяжной поворот: история группы «Машина времени» - Михаил Марголис

Отлично помню, как в начале 80-х в каждом пляжном кабачке местные музыканты играли песни «Машины». Он так старались, что даже нашу «лажу» снимали один к одному. Но нас никто не узнавал. Мы, как люди-невидимки, садились где-нибудь в уголке заведения, млели от собственного величия, и уходили. А после «Души» наши морды, конечно, стали известными. Мне в тот момент впервые пришлось коротко подстричься, потому что доставать на улице и в разных общественных местах меня стали очень сильно.

Длинный хаер на протяжении многих лет – твой осознанный выбор?

А как же можно быть «битлом» с короткими волосами? Сейчас у меня иная прическа, потому что волосы не растут так, как раньше. Да и, вообще, сколько можно? Сегодня уже и такие «битлы» бывают. Очень многое изменилось. К тому же я не люблю, когда пятидесятилетний человек старается казаться двадцатилетним. Это жалко выглядит. Надо, все-таки, органично чувствовать себя в каждом возрасте.

После «Души» многим показалось, что вы куда-то совсем в эстрадное болото заехали. «За тех, кто в море» запели…Это ж, прям, «Земляне» какие-то?

А, по-моему, очень битловская, биг-битовая тема, мне нравится. А «Поворот», в таком случае, чем от нее отличается? А его, ведь, распевали и все неформалы, в свое время. Я не понимаю, где проходит граница: между попсовой песней и не попсовой. «Битлз», как выясняется теперь, тоже поп-музыка, но, все-таки, еще и рок-н-ролл. Я надеюсь, что «Машине» удается где-то на той же грани балансировать.

Валерий Ефремов

На моей популярности съемки в «Душе» мало отразились. Я, собственно, не считаю себя особенно популярным и сегодня. Ну, так чтобы меня на улице останавливали, показывали пальцем, просили автограф – такого нет. Хотя фильм, конечно, сделал свое дело. Судя по разным разговорам, нас в тот момент, действительно, могли разогнать к чертовой матери. Поэтому предложение Стефановича подоспело вовремя. Хотя именно тогда я понял, как ненавижу киносъемочный процесс. И до сих пор испытываю те же чувства. Не понимаю, почему на любых съемках нужно находиться часов по восемь в день? Причем не ради появления красивого рассвета или заката для кадра, а просто тупо сидеть, ждать какой-то народ, общаться с пьяными техниками, чтобы в итоге отснять какие-нибудь три минуты фильма. Не знаю, может это издержки нашего кинематографа…

Андрей Макаревич

То, что изначально на роль главной героини в «Душе» планировалась Пугачева, мы как-то не обсуждали. Все эти перестановки, в частности поездка Стефановича с уговорами к Соне Ротару, не при нас происходили. Я знаю, что Мишка Боярский не хотел играть меня в фильме. Говорил: «Это глупо выглядит. Пусть Макар сам поет свои песни в „Душе“. Это будет лучше, чем мои кривляния на экране, вместо него». Но Стефанович ему объяснил, что так решил худсовет «Мосфильма». Потребовали усилить «этот вокально-инструментальный ансамбль» какой-нибудь кинозвездой, иначе картину просто закроют. И Миша согласился, дабы спасти ситуацию. Стефанович, вообще, способен гениально запудрить мозги кому угодно. В этом ему равных нет. Поэтому в результате все получалось так, как хотел он. И на съемках все его слушались. В кино режиссер берет на себя ответственность за то, что получится. Мы ему доверяли в этом смысле.

С Ротару мы на площадке были абсолютно на равных. Она – актриса, мы – актеры. Отношения у нас сложились милые, приятельские. Мы снялись с ней в этом фильме, отпраздновали премьеру и больше, в сущности, не встречались.

А романа между вами почему не получилось?

Ну, не влюбился я в Софию Ротару. С чего бы?

Одно из лиц «Машины», узнаваемых народом после «Души», тут же из группы и исчезло. Это было лицо Пети Подгородецкого, двинувшего вслед за Мелик-Пашаевым в новый филармонический проект. За клавиши в «МВ» встал совершенно не похожий на Подгородецкого, ни внешне, ни исполнительской манерой, Александр Зайцев. С ним «Машина» прожила большую часть своей росконцертовской истории и покинула данную госструктуру, когда пользы от нее уже не было.

Жив сейчас Заяц или нет, стопроцентно неизвестно никому. Найти без вести пропавшего экс-клавишника «МВ» не может даже милиция. Не удалось это и мне. Поэтому воспользуюсь многолетней давности цитатой из единственного, кажется, интернет-чата с Сашей: «Когда Мелик-Пашаев и Петя Подгородецкий ушли из „Машины“ в „Воскресение“, группе понадобился клавишник – вспоминает Зайцев. – На тот момент, я достаточно серьёзно увлёкся джазом, уже писал музыку. Имел опыт работы в ВИА „Коробейники“. Поездив в „Коробейниках“ по гастролям я понял, что такая жизнь не для меня. Жутко изматывался. Пять концертов в день! Первый начинался в 11 утра, последний заканчивался поздно ночью, и так каждый день. Конечно, зарабатывал я неплохо, но именно зарабтывал! И вот, где-то в декабре 1981 года, Андрею дали мой телефон и предложили мою кандидатуру на роль клавишника „МВ“. А у меня, честно говоря, совсем не было планов заниматься такой деятельностью. И когда, после убедительных разговоров, я все же согласился играть в „Машине“, была мысль, что это занятие на лето, так, дополнительный заработок… Но получилось, что оттрубил в „МВ“ девять лет. В одно время со мной, но совершенно независимо от меня, в группу пришёл Сергей Рыженко. Он играл на скрипке, гитаре, флейте. Сергей проработал в группе около года».

Лидер «Последнего шанса», мультиинструменталист Рыженко, «Машине», по утверждению Макара, «предложил себя сам». Сергей, в свою очередь, объяснял в 80-х самиздатовской прессе свое возникновение в «МВ» следующим образом: «Машина Времени» хочет развиваться, работать с залом. А у меня динамические артистические способности. Макаревич хочет сочетать электрическое звучание с акустической легкостью (скрипка, флейта, губная гармошка). Дал мне губную гармошку, сказал, чтоб я дома тренировался. А меня от нее тошнит. Для издавания блюзового звука ее надо сосать. Возникает металлический привкус во рту».

Чуть позже, на гастролях в Саратове, Макар объяснит местным журналистам причину быстрого ухода Рыженко из «Машины»: «Он пробыл у нас всего год и уже ставил свои условия. Мы постоянно слышали от него: „Я, я, я“. Мы с ним не сработались и попросили его уйти, что он и сделал. Сергей нашей группе не подходит, но, несомненно, он парень способный». С того момента и по сей день, никаких иных инструментов, кроме гитар, баса, барабанов и клавиш, в штат «МВ» не вводилось.

Александр Кутиков

Помимо того, что, в связи с уходом Подгородецкого, мы искали клавишника, требовалось решать и другие проблемы, созданные нам Мелик-Пашаевым. Прежде всего, нужно было найти новую аппаратуру. Очень хорошо помню, что на гастролях в Ростове мы поговорили с Валерием Ильичом Голдой, который тогда был росконцертовским директором, и рассказали ему о нашей ситуации. Он ответил: «Ничего не бойтесь. Будет у вас аппаратура. Я вам говорю. Правда, за нее придется заплатить». И мы нашли возможность дополнительного заработка. Собрали пять с лишним тысяч рублей и к декабрю 1984 года получили классный фирменный аппарат, а Голда стал нашим директором. Он был человеком опытнейшим и профессиональным, поэтому аккуратно разруливал в пользу «Машины» любые деликатные вопросы. Допустим, когда интересы «МВ» в Росконцерте пересекались с интересами Аллы Борисовны Пугачевой. Без Голды, нам, вообще, сложно было бы оправиться после заговора, который устроил Мелик-Пашаев.