Фактор аннигиляции - Баррингтон Бейли

Но сам Гринсект остался таким же впечатляющим, как и всегда. Хотя Джандрак и сам был высоким, его экзаменатор возвышался над ним, недвижный как скала, и непоколебимый. И рядом с ним Максим, всегда необычайно подвижная и беспокойная личность, казался маленьким и недисциплинированным.

– Полковник Санн выразил желание заняться расследованиями в Старом Городе, Ваше Величество, - сообщил полицейский офицер. - Я рекомендую его кандидатуру.

Король взглянул на Джандрака, кивая и улыбаясь.

– Это мелочь, но такая, которая меня порадует. Служите мне хорошо, друг мой. Я нуждаюсь в вашей верности.

– В моей верности вы можете не сомневаться, Ваше величество!

– В этом я уверен. Что же, вам следует немного отдохнуть, как и всем нам. Ночь была напряженной.

Осознав, что его отпускают, Джандрак щелкнул каблуками, отдал салют и ушел. Когда дверь за ним закрылась, Король Максим повернулся к своему политическому приспешнику, грустно качая головой.

– Мне должно быть стыдно, что я бросил такого ягненка в лапы такого волка, как вы.

– Ваше величество его недооценивает.

– Возможно. Сколько человек, вы говорите, вы потеряли в связи с этими психами в Старом Городе?

– Пятеро погибло таинственным образом. Мы не обязательно связываем их смерть с порученным им заданием. Более тревожно то, что столько наших агентов получили нулевой результат.

– Что же, если Санн окажется не лучше, вы можете взять под свое начальство базу скользящих кораблей, как я и обещал.

– Тогда я ему желаю неудачи из неудач. Ни о чем лучшем я бы и не мечтал. К сожалению, мне кажется, что его шансы достаточно высоки.

Джандрак мудро решил не слишком расстраиваться по поводу этой встречи с Гринсектом. Таких неприятностей следует ожидать в той игре, в которую он играл, если он не собирается терять из виду свои амбиции. Риск и опасность - все это является частью игры.

Он старался также не чувствовать, что это для него небезопасно. Максим и Гринсект, он был в этом уверен, собирались только напугать каждого в эти времена максимальной угрозы. Ни один из них, похоже, ничего не знает о его закулисной деятельности. Что же касается уничтожения Четвертого и Пятого Флотов, то по отношению к этой катастрофе Джандрак испытывал искреннее чувство невиновности, потому что она была совсем неуместна для его двуличной позиции в этом вопросе. Источник его ощущения состоял в том, что для него это было также неожиданно, как и для короля; он не имел ни малейшего понятия, как повстанцы узнали об этой тактике, если, разве что, они не пользовались каким-то новым видом детектора обнаружения.

Он не стал бы терять времени, стремясь побыстрее заняться своими новыми обязанностями, от успеха которых, как он считал, зависит, останется ли скользящий флот под его командованием. Сначала он сделал короткий, скрытный звонок Хин Сетту (он был почти уверен, что Политический Отдел не знал кода скремблера, но всегда лучше перестраховаться) и затем отправился прямо в Старый Город, оставив форму и все украшения и одевшись в простую одежду, которая не вызовет комментариев. Его суетность, однако, не позволила ему опуститься до неряшества. Он инструктировал портного, чтобы тот сшил одежду элегантную, из хорошей ткани, и только с намеком на показушество, которое подходило его характеру.

Входная дверь доходного дома, где жила Рондана, была открыта. Джандрак поднялся по лестнице до ее комнаты, коротко постучал и вошел, не ожидая ответа.

Она повернула к нему испуганное лицо.

– А, это ты.

Она сидела за косметическим столиком, подкрашиваясь и явно собираясь уходить. В ее тоне, подумал он, прозвучало не столько облегчение, сколько замкнутость. Он сознавал, что не приходил к ней почти уже полтора месяца.

– Ты не рада меня видеть? - весело спросил он, в таком стиле, который явно подразумевал положительный ответ. Но она пожала плечами, избегая смотреть ему в глаза.

– Мне жаль, но у меня уже назначено свидание. Тебе следовало дать мне знать, что придешь.

то было на нее похоже.

– Ты встречалась с другим мужчиной! - возмущенно взорвался он.

– А почему бы и нет? Ты приходишь, или не приходишь - просто как тебе захочется. И ты думаешь, что я просто собираюсь сидеть здесь и ждать?

– Но, Рондана, я имею ввиду… мы с тобой…

Она встала, открыла шкаф и осмотрела свой небольшой, недорогой гардероб.

– Теперь мне пора идти. До свидания.

Схватив ее за плечи, он повернул ее к себе.

– Кто он? Где он? Давай посмотрим, достаточно ли он тебя ценит, чтобы встретиться со мной на ножах или с пистолетом!

Она яростно сбросила его руки.

– Как это на тебя похоже! Как ты будешь гордиться, тренированный солдат, когда убьешь рабочего, который в жизни не брал в руки оружия! Скотский убийца!

Непривычная для него брань шокировала его.

– Что случилось, что ты стала такой? - хмурясь, он подергивал себя за усы.

Она утомленно села на стул, отвернувшись от него.

– Кто я для тебя? Просто твоя маленькая шлюха в трущобах. Мне двадцать лет, а тебе сколько? Девяносто? Сто? Могу поспорить, что ты развлекался с такими же девицами, как я семьдесят лет назад. Ты когда-нибудь навещал их сейчас, когда они стали старухами? Ты придешь ко мне, когда я постарею, а ты еще будешь таким же, как сейчас? Это все ясно как день.

Джандрак неловко кашлянул. У него не было готового ответа на ее слова. В данной ситуации справедливостью не пахло, это верно. Но он не был воспитан в мире справедливости, никогда не искал ее и не ожидал найти. К примеру, очень маловероятно то, что он женится на Рондане, введет ее в высший класс общества; или же организует для нее что-либо для того, что означает отношение к этому классу - как, например, долгую жизнь. Тот факт, что он вообще мотается среди низших классов, было чем-то вроде безрассудства с его стороны, и большинство людей, которых он знал, сурово осудили бы его за это.

– Если бы я знал, как изменить мир, я бы так и сделал, - сказал он. - Нет смысла обвинять меня в моем рождении, так же как и тебя - в твоем. Я прихожу сюда потому, что ты мне нравишься больше, чем любая из тех, наверху, - он презрительно ткнул большим пальцем в направлении Внутреннего Города.

– Что же, у тебя больше возможностей изменять его, чем у меня.

– Это не так. Из аристократии никто ничего не может изменить. Тебе нужно среди них жить, чтобы понять, насколько это невозможно. Любое изменение должно идти снизу, отсюда, из масс.

– Герцог, ведущий теперь бунтарские речи! - презрительно заметила она.

– Почему бы и нет? - украдкой он пробрался вперед и положил ладони ей на плечи, затем ласкающе провел ими вниз по рукам. Она не сопротивлялась.