Охота на доминанта, или 13 отмазок Серова (СИ) - Володина Таня

Он, безвозвратно и безнадежно Пленивший сердце без реплик громких,

Он виртуозно, но осторожно Играет счастье на струнах тонких.

Юля улыбнулась и заснула.

46. Сердце

Серов

Серов дождался, пока дыхание Юли не выровняется, и осторожно выпутался из её тонких горячих рук. Хотелось материться, орать и бить кулаками в стену. Он поправил покрывало на худеньких плечах и тихо вышел из красной комнаты.

Марго пила чай в гостиной и смотрела политическое шоу по федеральному каналу. Её ноги в мужских ботинках лежали на журнальном столике, а рядом со столиком стоял на коленях Ваня. Он был в одном кружевном фартучке (не считая ошейника с биркой), а в руках держал поднос с чашками, чайником и вазочкой с конфетами.

— Хочешь чаю? — спросила Марго. — Я вкусный завариваю — с чабрецом, мятой и лимонной травой.

— Давай, — согласился Серов, устало присаживаясь рядом с ней.

— Ваня, налей ещё чашечку, — распорядилась Марго.

Ваня тут же кинулся исполнять приказ. Поставил поднос на краешек стола, начал громыхать чашками. Серов присмотрелся: сквозь ажурное кружево проглядывал Ванин пенис, весьма эрегированный. Фартучек красноречиво оттопыривался в том месте, где его натягивала головка. Серов перевёл взгляд на лицо своего водителя:

— Ваня, а тебе не стыдно в таком виде находиться перед своим начальником? — поинтересовался он.

Ваня пунцово вспыхнул, но промолчал.

— Можешь ответить, — сказала Марго, — я разрешаю.

— Стыдно, — признался Ваня, — и неудобно. И даже немного позорно.

Он налил и протянул Серову чашку чая.

— Тогда почему ты это делаешь? — спросил Серов, отхлёбывая горячий ароматный напиток.

— Потому что это кайф. Прошлым летом в одном клубе меня угостили волшебным порошком — и меня так вштырило, что я боялся, что больше никогда не отпустит. То есть не боялся, а надеялся! Никогда раньше я не испытывал такого счастья! Пока не встретил Мадам Марго, — он влюблёнными глазами посмотрел на свою доминантку. — Эта женщина — лучшее, что случилось со мной за целую жизнь.

Марго не сдержала довольную улыбку.

— Мы скоро уедем из Невиннопыска, — напомнил Серов. — Что ты будешь делать в Москве без Марго?

— Не знаю, — пригорюнился Ваня. — Повешусь, наверное.

— Я запрещаю тебе вешаться, — сказала Марго.

— Да, Мадам, — смиренно откликнулся он.

— Хорошо вам, доминантам и рабам, — резюмировал Серов. — Можно приказать — и все проблемы решены. Не то что у нас, обычных людей. Порой не знаешь, с какой стороны зайти, чтобы не сделать ещё хуже. Некоторые отношения — как прогулка по минному полю с завязанными глазами.

— Глаза — ерунда, они часто обманывают. Зорко одно лишь сердце, — сказал Ваня, одёргивая фартучек, чтобы он не сильно топорщился.

— Что? — переспросил Серов.

— А что? — Ваня посмотрел на него ясными глазами. — Это Экзюпери сказал. Если вы не знаете, как поступить, доверьтесь вашему сердцу. Оно подскажет правильное решение.

Марго протянула руку и ласково потрепала Ваню по волосам:

— Вставай, мой послушный мальчик. Ты хорошо себя сегодня вёл, и я хочу поиграть с тобой на открытом воздухе. Надевай штанишки, поедем на речку.

Ваня резво вскочил и убежал из гостиной, сверкнув голой задницей. Марго проводила его нежным похотливым взглядом. Серов вздохнул:

— Мой водитель размахивает передо мной стоячим членом и цитирует «Маленького принца», кладовщик делится проблемами нетривиальной ориентации, кассирша спорит на свою девственность. Подруга юности держит дома рабов и владеет плёткой не хуже надсмотрщика на плантациях сахарного тростника. На работе — усушка и утруска металлолома. Иногда мне кажется, что я сплю, и мне снится какой-то грёбаный кошмар.

— Тебе повезло, — серьёзно ответила Марго. — Некоторые испытывают подобное чувство не иногда, а постоянно.

***

Он дал Юле поспать ещё пятнадцать минут, а потом отправился будить. Во-первых, ей нельзя опаздывать домой: рабочий день и так закончился полтора часа назад. Во-вторых, ему хотелось побыстрее с этим покончить. Три дня рядом с этой странной девочкой вымотали ему всю душу и все нервы. То, что начиналось как веселая сексуальная авантюра, каким-то нелепым образом превратилось в драму. Он хотел развлечься, отдохнуть от рабочих проблем, переспать с симпатичной девчонкой, а теперь стоял перед выбором: или разорвать всё по-живому, пока Рубикон не перейдён (то есть пока он не трахнул Юлю по-настоящему), или прекратить делать вид, что в сложившейся ситуации он случайный элемент, и взять на себя ответственность за её дальнейшую судьбу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хорошо Ване рассуждать про зоркость сердца — он-то мазохист, его дело маленькое: снять трусы и ждать дальнейших приказаний от доминанта. А простому человеку не стоит полагаться на сердечные чувства, нужно включать голову — разум, логику, жизненный опыт. Такая девочка как Юля не заслуживает, чтобы с ней небрежно поиграли и бросили. Это сломает её окончательно. Можно было бы сказать: «Это не мои проблемы», но он чувствовал, что не способен на такое варварство. Он никогда себе не простит, если по его вине жизнь Юли превратится в нескончаемый кошмар.

Он прилёг рядом с ней, убрал с лица прядь волос. Она была невыносимо хороша во сне, как будто, вырываясь из ужасной реальности, расцветала в объятиях Морфея. Серов провёл по щеке кончиками пальцев:

— Юля, проснись.

47. Про счастье

Юля открыла глаза. Посмотрела в потолок, затянутый чёрной тканью, перевела взгляд на красные стены, а потом глянула на Серова. Порывисто вздохнула и распахнула халат, решительно и бесстыдно обнажаясь. И даже немного раздвинула ноги.

Никаких сомнений в том, что это было приглашение, у Серова не осталось. Он не удержался и скользнул взглядом по груди, впалому животу и холмику лобка. Не было никаких сил устоять перед этой доверчивой доступностью, перед этим смирением проигравшего. Но устоять было нужно. Он протянул руку, на миг ощутив тепло, исходившее от разогретого сном девичьего тела, и натянул на Юлю полу халата. Она удивилась:

— Вы не будете?.. Не будете меня?..

— Не буду, — ответил он.

Собственный голос показался чужим. Он сглотнул комок в горле. Отказ от секса с Юлей дался ему тяжелее, чем он предполагал. Слишком уж сильно он её хотел. Было бы здорово, если бы он мог переспать с ней, как с любой из тех девушек, с которыми он спал в Москве. Без трагедии, без надрыва, без обязательств. Просто получить обоюдное удовольствие и разбежаться. Жаль, что с ней это не прокатит. Жаль, что он не понял этого раньше, тогда бы они избежали неприятного объяснения. И, возможно, ощущения какой-то болезненной, хотя и эфемерной потери.

— Почему? Вы же победили в споре.

— Глупый спор. Я не должен был в нём участвовать, да и вообще... — Серов потёр лоб, пытаясь свернуть разговор, но при этом не желая оставлять недопонимание. Нужно было расставить точки над «і» прямо сейчас. — Всё, что между нами произошло, — это неправильно. Мы должны это закончить.

— Что «это»?

— Всю эту ерунду с БДСМ.

— Для меня это не ерунда, — возразила Юля. — Вы поверили Марго, да? Вы тоже считаете, что мне нужна не боль, а. любовь? — глаза её предательски заблестели.

— Я считаю, что нам всем нужна любовь. Тебе, мне и даже самой Марго, — примирительно ответил он. — Не будем спорить. Кто я такой, чтобы осуждать людей за то, что они выбрали не самый очевидный путь для получения любви?

Пола халата, прикрывавшая Юлино тело, чуть сползла, обнажив один сосок. От трения о махровую ткань он порозовел и напрягся. Серов отвёл взгляд. У него тоже кое-что напряглось, уже давно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вы просто меня не хотите, — тихо сказала Юля. — Я не понравилась вам с самого начала, вы пытались от меня отвязаться.

— Пытался, — не стал отрицать Серов, — но не потому, что не хотел тебя. Просто наши желания, наше мировоззрение и жизненные цели кардинально различаются. Мы совершенно разные люди. Несовместимые, можно сказать.