Американский детектив - 4 - Джон Гоуди

— Ну, я бы этого не сказал.

— Вы не детектив?

— Нет.

— Тем не менее, вы помогали полиции сдерживать эту огромную толпу.

— Я никого не сдерживал; это они держат меня здесь. Я бы предпочел выбраться отсюда и вернуться домой.

— Я понимаю, сэр. Это моя ошибка. Благодарю вас. Вы очень похожи на детектива в штатском. Не сказали бы вы, чем вы занимаетесь на самом деле?

— Я — работник социального обеспечения.

— Я по ошибке принял вас за детектива. Желаю вам удачи, сэр, чтобы вы выбрались отсюда и добрались до дома.

За единственным исключением телевизионные станции передали в эфир сообщение о захвате поезда метро через несколько секунд после того, как оно поступило на их телетайпы. Большая часть каналов прервала мыльные оперы, кинофильмы или передачи для домохозяек, чтобы передать сенсационную новость, а потом вновь вернулись к своим программам. Некоторые, не желавшие нарушать привычный образ жизни своих зрителей, ограничились выводом бегущей строки в нижней части экрана, что позволяло одновременно узнать новость и продолжать наслаждаться обычными программами. По каналу, отведенному для криминальных сообщений, когда пришла информация, шла коммерческая реклама, в результате с новостью там опоздали по сравнению с другими на сорок пять секунд.

Отделы новостей телекомпаний, как федеральных, так и местных, немедленно отправили на место происшествия свои команды с передвижным ретрансляторами. "Юниверсл Бродкастинг Систем", самая крупная из телесетей, направила самую большую шикарно экипированную команду, а, кроме того, лично Стаффорда Бедрика, своего знаменитого телерепортера. Обычно Бедрик освещал только самые важные новости — инаугурации президентов, убийства на уровне послов и выше. Но он добровольно взялся за это задание, учитывая, что оно вызовет огромный интерес общественности.

Некоторые команды телевизионщиков засели в зданиях вокруг перекрестка и из их окон передавали панорамы собравшейся толпы, окружающего городского ландшафта, кирпичных и оштукатуренных домов, холодно поблескивающих стеклами окон на ярком солнечном свете, сотен собравшихся полицейских машин. С помощью телеобъективов выделяли колоритные физиономии и хорошеньких девушек. В это же самое время другие команды действовали на уровне улицы. Большая их часть, отчаявшись пробиться к полицейскому штабу на стоянке машин в юго-западном углу рядом со входом в метро, занялась интервьюированием "людей с улицы".

— А что вы думаете, сэр... — популяный телерепортер из отдела новостей, выступавший в шестичасовой вечерней программе, сунул микрофон в лицо человеку с тремя подбородками, сигарой в углу рта и пачкой программ скачек в правой руке, которой он жестикулировал. — Есть ли у вас какие-то соображения по поводу драмы, разыгравшейся буквально у нас под ногами?

Мужчина погладил свои подбородки и повернулся лицом к камере.

— А какие именно вопросы вы бы предпочли прокомментировать?

— Давайте займемся вопросом обеспечения безопасности в метро. Некоторые считают, что наше метро — настоящие джунгли. Есть у вас какие-либо замечания на этот счет?

— Джунгли? — В голосе мужчины с сигарой явно слышался уличный выговор. — По моему мнению, оно действительно похоже на джунгли. Джунгли!

— В каком смысле оно похоже на джунгли?

— Там полно диких животных.

— Сэр, вы постоянно пользуетесь метро?

— Практически каждый день, если вы это называете постоянным. А что прикажете делать, идти пешком из Бруклина?

— И во время этих ежедневных поездок вы испытываете беспокойство?

— А что же делать?

— Вы бы чувствовали себя в большей безопасности, если бы вместо восьми часов в день поезда и платформы патрулировались полицией круглосуточно?

— Уж как минимум двадцать четыре часа.

Рассмеявшись и отвернувшись к толпившимся за ним людям, мужчина уронил программы скачек. Камера продолжала пристально следить, как он собирал их между ног зевак; микрофон был опущен, чтобы слышно было, как он пыхтит от натуги. Но к тому времени, когда он выпрямился, его место уже занял молодой глазастый чернокожий паренек, которого случайно вытолкнула к камере напиравшая толпа.

— А у вас, сэр, есть соображения по поводу метро?

Паренек опустил глаза и пробормотал:

— Оно делает свое дело.

— Вы считаете, что оно делает... делает свое дело. Тогда я делаю вывод, что вы не согласны с предыдущим джентльменом, который считает, что в метро опасно?

— О нет, там очень опасно.

— Грязно, сыро, слишком жарко или холодно?

— Да, сэр.

— Переполнено?

Паренек закатил огромные глаза.

— Господи, вы же сами прекрасно знаете.

— Ну, тогда, если собрать все вместе...

— Оно делает свое дело.

— Спасибо, сэр. А как вы считаете, юная леди?

— А я с вами уже встречалась. Это было на пожаре третьей степени в Краун-хейтс в прошлом году, верно? — Юной леди оказалась белокурая женщина средних лет с пышной прической в виде башни. — Мне кажется, это просто скандал.

— Что именно вы имеете в виду?

— Все.

— Не могли бы вы уточнить?

— А что ещё уточнять, если я говорю обо всем?

— Ладно. Благодарю вас. — Репортеру явно стало скучно, он понимал, что большая часть его интервью пойдет в корзину ради более подходящего материала, хотя редакторы могут оставить пару коротких кусочков, чтобы смех смягчил мрачность происходящего. — А вы, сэр, все время находились здесь?

— Привет, Уэнделл. Ничего, если я буду называть вас Уэнделлом?

— Сэр, террористы требуют миллион долларов за освобождение заложников. Как вы думаете, какую позицию должен занять город?

— Я не мэр. Но будь я — упаси Господь — мэром, то управлял бы этим городом получше. — Мужчина нахмурился, услышав целый хор насмешек и свистков. — Первое, что я бы сделал — избавился от социального обеспечения. Затем я сделал бы улицы безопасными. Потом уменьшил бы налоги. Потом...

Уэнделл постарался превратить зевок в натянутую улыбку.

Стаффорд Бедрик знал, как умело пользоваться своим популярным лицом и голосом. Он отправлял их вперед, как предвестников своего прибытия, как пучки лазерных лучей своей личности, и они прокладывали ему путь в самый центр событий, в данном случае в штаб полиции на автостоянке. Его свита поспешала следом — вьючные животные, нагруженные камерами, кабелями и акустической аппаратурой.

— Инспектор? Я — Стаффорд Бедрик. Как поживаете?

Начальник окружной полиции повернулся, но его желание ответить грубостью умерло в зародыше, ибо он мгновенно узнал лицо, знакомое ему лучше, чем его собственное. Почти рефлекторно он нашел глазами камеру и улыбнулся.

— Вы, видимо, меня не помните, — начал Бедрик с преувеличенной скромностью, — но мы уже несколько раз встречались. Помните, как хулиганы пытались устроить пожар перед русским консульством? Еще, мне кажется, в тот раз, когда президент выступал с обращением к Объединенным Нациям?

— Да, конечно, — начальник полиции благоразумно убрал с лица улыбку; комиссар полиции выразил бы недовольство таким тесным общением со средствами массовой информации, расценив это как утонченную форму коррупции. — Боюсь, мистер Бедрик, что в данный момент я очень занят.

— Стаффорд.

— Стаффорд.

— Я понимаю, инспектор, что это не самое подходящее время для интервью... Надеюсь, у нас будет более приятная возможность встретиться в будущем в передаче "Беседы на самом высоком уровне", это моя постоянная передача... Но, может быть, вы сможете сказать несколько слов в подтверждение того, что полиция принимает все меры, чтобы спасти жизни несчастных заложников.

— Мы принимаем все возможные меры.

— Конечно, самый животрепещущий вопрос обсуждается сейчас за несколько миль отсюда в особняке Грейси. Как вы считаете, инспектор, будет в конце концов принято решение заплатить выкуп?

— Это им решать.

— Если бы решать пришлось вам, как офицеру полиции, вы бы заплатили выкуп?

— Я делаю то, что мне приказывают.

— Конечно, дисциплина — важнейший элемент долга. Сэр, не могли бы вы прокомментировать возникший слух о том, что это преступление является результатом деятельности какой-то политической группы — революционного заговора или чего-то в этом роде?

— Я ничего подобного не слышал.

— Инспектор... — обратился к начальнику полиции водитель в штатском, распахнув дверцу машины. — Сэр, вас просят на связь, это комиссар.

Начальник полиции округа резко развернулся и направился к машине; Бедрик и его команда следовали за ним по пятам. Он сел в машину, захлопнул дверцу и поднял оконное стекло. Потянувшись к переносному микрофону, начальник полиции заметил прижатый к стеклу объектив телекамеры. Повернувшись к ней широкой спиной, он взглянул на противоположное окно. Там появилась другая телекамера.