Пленница - Виктория Холт

— Со своими родителями… с отцом и матерью. Это было бесполезно. Мне показалось, что он пытался выяснить, из какой семьи я родом. Были ли у семьи деньги? Сколько можно запросить за меня денег?

Он прекратил разговор, поняв всю бесполезность, но по тому, как он смотрел на мои волосы и улыбался про себя, я поняла, что он доволен тем, что увидел.

Однажды утром, проснувшись, я поняла, что корабль стоит. Солнце уже поднялось, и когда я посмотрела в маленький иллюминатор, я мельком увидела белые здания.

Я услышала шум, суетливую беготню. Люди возбужденно перекрикивались. Одно было ясно: мы достигли места назначения и скоро я должна буду узнать свою судьбу.

В течение этого утра до меня постепенно доходило, что именно меня ждёт, и меня охватил ужас. Я стала думать, что, может, не надо было мне этого чудесного спасения после крушения?

Ко мне в каюту зашёл капитан. Он принёс чёрный плащ, чадру и сетку для волос. Он дал мне понять, что я должна это надеть. Мои волосы должны быть собраны в пучок и покрыты сеткой, и когда я полностью оденусь, я буду выглядеть как любая арабская женщина, которую мы могли бы встретить на улочках восточного города.

Меня доставили на берег, и к своему великому восторгу, я мельком увидела Саймона. Но тут же забеспокоилась, поскольку нигде не было видно Лукаса.

Саймон узнал меня, несмотря на моё одеяние, и я поняла, что он очень испугался. Мы попытались пробиться друг к другу, но нас грубо оттащили назад.

Солнце ослепляло, и мне было очень жарко в своей новой одежде. Мы шли по берегу — Саймон между двумя мужчинами, и я рядом с капитаном.

Я никогда не забуду это. Мы были в каком-то городе. Я предположила, что это Касбах. Улочки были узкие, мощенные булыжником, извилистые, переполненные мужчинами в халатах и женщинами, одетыми так же, как и я. Вокруг нас бегали козы и несколько голодных собак, которые с надеждой к нам принюхивались. Я увидела крысу, кормящуюся отбросами на мостовой. Были там маленькие магазинчики — чуть больше кельи, выходившие окнами на улицу, лотки, на которых лежали всякие безделушки, медные украшения, небольшие поделки и пища — экзотическая, со специями, неаппетитная, на мой взгляд. Запах был тошнотворным.

Некоторые торговцы выкрикивали приветствия капитану и его людям, и я все больше и больше убеждалась в том, что правильно поняла, какой вынесен мне приговор, поскольку люди эти, казалось, знали о цели его визита. Интересно, сколько молодых женщин прошло с ним по этим улочкам? Если бы только мне удалось подойти к Саймону. А что же они сделали с Лукасом?

Через какое-то время мы вышли на более широкую улицу. Здесь росло несколько деревьев — главным образом пыльные пальмы. Дома здесь были большие; мы завернули в какие-то ворота и оказались во дворе с фонтаном. Вокруг него на корточках сидели несколько мужчин. Слуги — догадалась я — поскольку они вскочили при нашем появлении и начали оживлённо говорить.

Один из них подошёл и отвесил низкий поклон капитану, который кивнул в ответ и помахал рукой. Нас провели через дверь в огромный зал. На окнах были тяжелые драпировки, и помещались они в альковах, чтобы пропускать меньше тепла, в этом я была уверена.

Человек в великолепном халате поклонился капитану, и, казалось, ему не терпелось показать своё наивысшее уважение к нему. Очевидно, он просил следовать за ним, поскольку провёл нас через другую дверь, и там оказался маленький старик, восседавший в изумительно красивом кресле.

Одет он был в чрезвычайно яркие одежды, но был таким маленьким и иссохшим, что одежда эта только подчеркивала его возраст. Он был древним старцем, но его глаза, темные и очень живые, напоминали мне глаза обезьяны.

Капитан подошёл к креслу и поклонился, старец, взмахнув рукой, ответил на приветствие. Потом капитан, очевидно, приказал своим людям оставить его с Саймоном и со мной.

Капитан подтолкнул меня вперёд. Он скинул плащ на пол, стащил с меня чадру и сетку, и волосы мои рассыпались по плечам. Живые темные глаза широко раскрылись. Он пробормотал что-то, и это, похоже, доставило капитану удовольствие. Глаза старика были прикованы к моим волосам, потом он начал оживленно переговариваться с капитаном. Как мне хотелось знать, о чём они говорили!

Потом вперёд вывели Саймона. Острый взгляд старика изучал и оценивал его с головы до пят. Саймон был очень высоким и сильным, и мне показалось, что его физическая сила произвела такое же хорошее впечатление, как и мои волосы.

Старик кивнул, и я догадалась, что это знак одобрения.

Капитан подошёл поближе к старику, и они погрузились в глубокий разговор. Это дало нам с Саймоном шанс подойти ближе друг к другу.

— Где Лукас? — прошептала я.

— Я не знаю. За мной пришли и привели сюда. Его со мной не было.

— Я очень надеюсь, что с ним все в порядке. Где мы находимся?

— Мне представляется, что где-то на северном побережье Африки.

— Что они собираются сделать с нами? О чём они говорят?

— Возможно, торгуются.

— Торгуются?

— Похоже, что нас продают.

— Как рабов?

— Создаётся такое впечатление.

— Что же нам делать?

— Не знаю. Ждать своего случая. Сейчас мы беспомощны. Нам придётся подождать подходящего момента и тогда… бежать, если сможем.

— Будем ли мы вместе?

— Не знаю.

— О, Саймон… я очень надеюсь, что мы не потеряем друг друга.

— Давай об этом молиться.

— Мне очень страшно, Саймон.

— Я сам чувствую то же самое.

— Этот старик… кто он?

— Торговец, наверное.

— Торговец… людьми?

— И это тоже… всем, что попадает ему в руки, я так думаю, если это хоть чего-то стоит. В том числе и людьми.

— Мы как-то должны выбраться отсюда.

— Но как?

— Убежать… куда-нибудь.

— И как далеко, ты думаешь, мы убежим? Нет, подожди. Если мы сможем держаться вместе, мы это сделаем. Кто знает, может, подвернётся удачный случай. Мы справимся.

— О, Саймон, хочется в это верить.

Теперь я вспоминаю его взгляд, которым он тогда смотрел на меня. Я бережно хранила его в памяти, чтобы вспоминать в свой самые мрачные, самые страшные моменты. Мне часто приходилось вспоминать его в течение того времени, которое предстояло пережить.

Есть вещи, о которых не хочется вспоминать. Хочется изгнать их из памяти и притвориться, что это никогда не происходило. Иногда мозг приходит на помощь, и они становятся лишь смутными воспоминаниями, и это, похоже, произошло со мной.

Я помню, как я была в доме торговца. Должно быть, я оставалась там всего лишь одну ночь. Я вспоминаю о своих ужасных, кошмарных предчувствиях, которые рисовало мое жестокое воображение. Старик представлялся мне жутким людоедом. Одно только меня утешало: Саймон был в этом доме. Сделка капитана касалась нас обоих.