Бесцветный - Александр Андреевич Войкин

Выбравшись на ту сторону, мы нырнули под сень деревьев, и сразу стало значительно темнее. Звуки пригорода — лай собак, детские голоса, шум колёс телеги и редкие разговоры, — стихли. Наступила звенящая тишина. Только хрустел под ногами травяной наст вперемешку с мелкими ветками, да где-то вдалеке глухо бурчала птица. Или маленький зверь.

— Жутко здесь, — прошептала Кларисса, и, подавшись вперёд, вцепилась в мой рукав. Вот уж не думал, что эта девчонка может чего-то бояться. Впрочем, лес давил и на мой разум. Что-то было здесь — незримое, но могущественное. Тёмное. Мрачное.

Злое.

Мы шли, а деревья становились плотнее, выше, старше. Тени сгущались, — день и так клонился к вечеру, а здесь уже давно наступили полные сумерки.

И тут в стороне раздался крик. Я первым бросился туда, проламываясь сквозь кусты, задел плечом шершавую щербатую кору дерева, и возблагодарил богов за то, что на мне куртка. В противном случае стесал бы кожу.

Кларисса не отставала, я затылком ощущал её дыхание. Пробившись через очередной кустарник, я вывалился на полянку, которую освещал падавший через кроны деревьев свет. Шагах в тридцати от меня, на земле виднелся Малёк — окровавленный, испуганно отползавший назад, к деревьям.

А напротив него возвышалась уродливая тварь.

Крепкое туловище, покрытое седой короткой шерстью, мощные лапы, увенчанные острыми когтями. Башка, почти квадратная, с полыхающими тёмно-синим пламенем глазами и треугольной пастью, полной острых мелких зубов. Длинный ребристый хвост нервно стегал по земле, из пасти капала вязкая слюна. Монстр явно жаждал полакомиться добычей. Лапы напряглись, тело подобралось, изготовившись к прыжку.

Малёк снова закричал…

Глава 8

Время растянулось длинной вязкой петлёй в символ бесконечности, и все вокруг словно попали в гигантский слой льда — замерший перед прыжком зверь, Малёк, с исказившимся от ужаса лицом, Кларисса, распахнувшая в крике рот…

Моё тело устремилось вперёд, к твари, мышцы натянулись, как канат, боль пронзила всего, будто я действительно прорывался сквозь толщу льда. И никто, кроме меня, не способен это сделать. Я должен добраться. Защитить мальчишку! Он — семья!

Воздух затрещал, словно сотни маленьких сверчков зависли вокруг, и в следующий миг я пробился через пространство в десяток метров, врезался всем весом в тушу зверя. Он покачнулся, изумлённо рыкнул, отвлёкся от Малька. Острые зубы клацнули в опасной близости от моей руки. Я отскочил, пошевелил пальцами. Нити натянулись, опутали туловище твари, впились, будто острые крючья-лезвия… и бессильно опали.

Зверь насмешливо кашлянул, неожиданно резво пригнулся, боднул меня головой. От удара меня отбросило на десяток шагов, спина врезалась в дерево, воздух мигом покинул лёгкие, но я каким-то чудом удержался на ногах.

Шумно вдохнул, выхватил из-за пояса пистоль. Навёл на лоб твари, нажал на спуск. Хищник отскочил в сторону — выстрел скользнул совсем рядом с мордой, слегка опалив шерсть. Тварь заворчала, почти стелясь к земле, ринулась на меня. Я нажимал на спуск снова, и снова, и снова. Заряды врезались совсем рядом с несущейся тушей — зверь оказался слишком проворен. Я отшвырнул пистоль и взялся за дубинку. Её длины должно хватить. Раз уж моя магия дала осечку, придётся драться по старинке.

Монстр наклонил голову, ускорился, явно намереваясь вбить меня в дерево. Я отскочил в сторону — и тварь врезалась в ствол, застыла, ошеломлённо затрясла головой. Я замахнулся, ударил по хребту. Раз, ещё один, вкладывая в удар вес. Ощущение было словно я бью огромный кожаный мешок, плотно набитый песком. Отдача стрельнула в запястье, и я едва не выронил дубинку. Крепко сжал пальцы, стиснул зубы. Следующий удар пришёлся между глаз.

— На, сука!

Тварь рыкнула, ловко махнула когтистой лапой — и меня снесло к середине поляны. Грудь ожгло, боль стеганула по нервам. Перекатившись, я вскочил на ноги, окинул себя быстрым взглядом. Куртка разорвана, как и рубашка, на груди несколько глубоких рваных ран, из которых с готовностью побежала кровь.

Скверно, кломса за душу! Чем больше крови потеряю, тем быстрее выдохнусь. Нужно поскорее заканчивать бой.

Похоже, монстр думал так же — резво развернулся и ринулся на меня. Я отпрыгнул от очередного удара лапой, со всего маху ткнул дубинкой в ответ — угодил в плечо. Что-то хрустнуло, зверь пошатнулся, взвизгнул от боли. Я зазевался — и в следующий миг что-то длинное и шершавое резануло сзади по ногам. Колени подкосились, я рухнул на землю. Сверху нависла лапа, блеснули когти. Чувство тревоги едва не взорвало череп изнутри — я откатился влево, встал на четвереньки, вперив взгляд в противника, шевельнул пальцами. Нити обхватили левую лапу зверя, фиксируя на месте и не давая прыгнуть. И ещё одна нить — поменьше, но толще в диаметре, вонзилась прямиком в уже повреждённое плечо. Лапа подкосилась, и зверь упал, жалобно рыкнув и примяв дёрн. Полыхающие пламенем глаза с ненавистью прошлись по мне. Монстр попытался встать, но лапа не слушалась, и он бессильно взревел.

Повинуясь наитию, я кувыркнулся вперёд и влево, ощутил, как хвост твари зацепил щёку, тотчас запылавшую болью.

Короткий взмах — и дубинка приземлилась на морду хищника. Затем ещё, и ещё, с каждым следующим ударом превращая в кровавое месиво. Тварь заскребла по земле, пытаясь уползти, но тщетно.

Завершающий удар заставил её вздрогнуть и замереть.

Дубинка выскользнула из моих окровавленных пальцев, а сам я упал рядом с поверженным врагом, тяжело дыша. Грудь горела огнём, щека тоже онемела, а ноги сильно дрожали. Откат ударил головной болью, превратив сознание в гудящий колокол.

— Касс! — надо мной склонилось встревоженно лицо Клариссы. — Ты как?

— Жить буду, — прохрипел я. — Что с пацаном?

— Небольшая царапина, да лоб расшиб, — пояснила девчонка. — Больше испуган. Что это вообще за тварь?

— Хороший вопрос.

Я вцепился в землю, с трудом сел, взглянул на монстра. Теперь, после горячки боя, вблизи он казался ещё более уродливым. Словно крыса-переросток, что обзавелась мощными когтями и двумя рядами острейших зубов. Я протянул руку, дотронулся до едва вздымающегося бока. Тварь дышала, но тяжело, с хрипами. Я не бил по бокам — в чём дело? И почему нити