Дело о Невесте Снежного Беса (СИ) - Гусина Дарья

Я тем временем пыталась осмотреть место, куда перенес меня Тони. В комнате было светло. Через окна пробивался тусклый зимний рассвет. Мне не удалось сфокусировать взгляд на предметах обстановки, и я упала головой на подушку. От постели приятно пахло – деревом и розовым маслом. Это не поместье Олевских, здесь пахнет по-другому.

— Где я?

— В Лебединой Усадьбе, — сказал над головой родной и очень встревоженный голос. — Дома.

— Где-где?! Тони, помоги мне встать!

— Лу, нет! — строго сказал Антон. — Экскурсия по дому переносится на… потом.

— Лежи, — приказал Вележ. — Я не за тем сюда из Арконы прыгнул, чтобы смотреть, как ты еще больше калечишься. Ты потеряла много энергии, Лу, сработала защитная реакция ауры: чувствуешь паронормальное – создавай барьер.  Однако что у тебя с коловратом, тыковка? Куда делся твой сумасшедший потенциал?

— Не знаю, — сказала я, массируя веки. — Я вообще, кажется, сломалась. Ничего не вижу! Муть какая-то и мушки!

— Это нормально. Резкий выплеск всегда бьет по зрению. Нужно время для восстановления. Расскажи, что ты видела у Источника. Вся Академия гудит о том, как ты чуть не сорвала бал. 

Я закрыла глаза и послушно пересказала свое видение. В конце добавила:

— Это не поезд-фантом, это темпоральная калька. Отпечаток каких-то очень сильных событий прошлого.

— Это нам предупреждение. Думаю, как раз тот, весьма известный в истории случай, когда во время печально знаменитой Черной Декады самые прогрессивные представители магических родов отправились в экспериментальное путешествие по Гиперборее. На Магическом Экспрессе… маги тогда продвинулись в исследовании кристаллов-накопителей и создании искусственных аналогов, также были построены два дирижабля, интересное время, да... Магический Экспресс  в пути был настигнут Прорывом, и маги спасали от фантомов жителей деревень, через которые пролегала железнодорожная ветка… Спать, тыковка. Отдыхать. А я домой – ждать приказа от Союза. Чую, скоро грянет буря.

— Что за Союз такой? — поинтересовалась я.

— Союз «Анти-Грид». Маги Новой Арконы сплотились вокруг Государя. Испокон веков так в Гиперборее принято было: драконы – во главе, вендиго, фавны, нильвэ, фениксы, фейри и прочие существа с магической кровью, а также стихийные маги – вокруг. Это правильный порядок, обеспечивающий правильный круговорот  коловрата. Любое нарушение сбивает тонкие настройки, а ты, Лу, наверняка знаешь, как я не люблю, когда нарушается проверенный веками протокол. А то будет, как в Францёзии – там магическая система после бунта и свержения монархии так полностью и не восстановилась.

— Будь осторожен, — пожелала я Вележу.

— Я всегда осторожен, тыковка.

Ленни заставил меня выпить какое-то лекарство и ушел. Наверное, дверь была открыта, так как я услышала возгласы прощания  и гудение портала. Раньше о «консерве»  в личном пользовании и мечтать не приходилось, а нынче маги что-то распрыгались. Я спросила об этом у Антона, когда он поднялся наверх. Он начал что-то говорить о лабораториях Академии, но я с трудом его слышала, засыпая. Наверное, в питье Ленни было сильное успокоительное или снотворное.

Я спала целый день. Проснулась ночью, бодрая и без капли сонливости. В доме было тихо. Я поворочалась, попыталась считать овец, слонов и представить журчание ручейка. От последнего захотелось в туалет. Решив, что и так долго была паинькой, я отправилась на экскурсию сама.

Комната, где я спала, располагалась на втором этаже. Вернее, на полуторном. С галереи открывалось огромное пространство нижней гостиной. У меня перехватило дыхание: в голубоватом свете полной луны, падающем через сплошную стеклянную стену, все казалось нереальным, космическим. Пространство было разделено стойками, полками, мягкой мебелью. Да здесь балы можно проводить!

Меня поразила ванная, парившая над садом в узком, наполовину застекленном выступе. Прозрачный пол под ногами – это жутковато и волшебно. Вот, значит, что размещалось в выступах-лепестках, похожих на лебединые перья: ванные в двух маленьких перышках, небольшая оранжерея в среднем, в самом длинном – библиотека. В них можно было попасть с площадок причудливо извивающейся лестницы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Теплая вода лилась из душа в виде лебединой головы. Лебеди – старинный символ Новой Арконы. По преданию столицу основали оборотни из рода Царевны-Лебедя. Да, да, той самой. Мятые футболку и трико, которые были на мне под костюмом льва, после душа надевать не хотелось.  На первом этаже я нашла вполне современную лондри-рум (*постирочная) и бросила одежду в стиральную машину, еще раз убедившись, что владельцы усадьбы поддерживали в ней чистоту, порядок и соответствующий духу времени комфорт. Наверное, они до последнего надеялись, что когда-нибудь Федотовы уделят столь прекрасному месту толику своего царственного внимания, но, как известно, драконы ужасно капризны. А нам с Тони можно ничего здесь не менять. Не верится, что это теперь наш дом – невероятно щедрый подарок от Олевских.

Я разгуливала по дому, завернувшись в огромное полотенце. Деревянный пол был теплым и гладким. Ступая босиком по шелковистым ступенькам, я вернулась наверх. Подобно Машеньке из сказки о медведях, прошлась по коридору, осторожно заглядывая в двери.

Могла бы догадаться и начать с другого конца галереи – спальня Тони находилась рядом с моей, и дверь была приоткрыта. Антон крепко спал, грудь вздымалась в такт дыханию. Его лицо в лунном свете было прекрасным. Я стояла и любовалась своим мужчиной с далеко не платоническими мыслями. Черты лица… плечи… руки, лежавшие поверх одеяла, могли бы вдохновить любого ценящего живую красоту храмового скульптора, создателя статуй Белого Бога. Или Черного, мне он всегда казался более сексуальным.  

Я видела полуобнаженного Тони лишь однажды, в детстве, когда лечила его в подвале замка, но тогда я ничего не понимала в мужской красоте. Завороженная зрелищем, я подошла ближе…. И почему-то оказалась в кровати – Антон просто-напросто сгреб меня и аккуратно опрокинул через себя, обняв. Я замерла, но он… продолжал спать? Тепло от его дыхания щекотало мне шею.

Это он меня… рефлекторно? Как-то подозрительно.

— Учти, у меня иммунитет против сердитого сопения на ухо, — вдруг тихо сказал Тони, не раскрывая глаз.

— Ловко ты это, — сказала я. — И откуда такой полезный навык? Много девиц в кровать… кувыркал?

— Я тренировался на кошках, — с серьезным выражением проговорил Тони. — Честно. Кошка нашей экономки каждое утро приходила в комнату и орала, чтобы  именно я ее кормил. Единственным способом избавиться от Розамунды были обнимашки. Она терпеть не могла, когда ее тискали.

— А мне нравится, когда ты меня тискаешь, — призналась я. — Представь, что я Розамунда. Врешь ведь, наверное, про кошку.

— Преувеличиваю. Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Я гуляла по дому.

— Я слышал. Не стал тебе мешать. Мы надежно защищены здесь. Можем просидеть хоть месяц, никого не видя. Только вдвоем.

— Звучит многообещающе. Поцелуй меня.

— Лу, ты понимаешь, чем это сейчас закончится? — сказал Тони после долгого, жаркого (это был мой стон?) поцелуя, приподнимаясь на локте и глядя на меня так, что сердце всерьез решило выскочить из груди.

— Обычно это у всех заканчивается хорошо, — возразила я, подвигаясь поближе. — Даже очень. Мы как бы с тобой женаты, забыл? И вообще, почему я, юная дева, должна уговаривать тебя, опытного соблазнителя. Обычно все с точностью до наоборот происходит.

— Не надо меня уговаривать, — проникновенно сказал Антон, потихоньку стягивая с меня полотенце. — Ты даже не представляешь, насколько я готов быть соблазненным. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 38

Тони оделся, двигаясь по комнате так тихо, что любой призрак мог ему позавидовать. А потом не выдержал, поцеловал жену в золотистое плечо, задержав губы на бархатистой коже.

— Ты куда? — сонно спросила она, встрепенувшись.

— Спи, я на минутку.

— Без меня?

— Проверю кристалл Сети во дворе. Не знаю, когда Боранские его в последний раз заряжали. Телефон не берет, страницы не открываются. Нужно позвонить отцу, узнать, арестовали ли они нашего злодея.